666
1904
НИВА
Даша стала совсѣмъ другимъ человѣкомъ, Даша родилась вновь.
А то великое, ради чего все это совершилось.-отъ него остались одни только горькія воспоминанія... И все потеряно: родное гнѣздо почти уже не принадлежитъ ему. Только вотъ эти стѣны остались еще въ его владѣніи. Какая горькая насмѣшка надъ всей его жизнью! «Ошибочная жизнь... жизнь-ошибка...»
Они пили чай въ палисадникѣ. Часовъ въ девять извозчикъ подалъ экипажъ, и всѣ трое поѣхали въ городъ. Сила остался сторожить усадьбу.
Пожалуй, не увидимся,-сказалъ ему на прощаньи Александръ Васильевичъ.
Э! Увидимся, Александръ Васильевичъ, увидимся,отвѣтилъ Сила, тряся головой:-я живучій... Я еще жить буду... Не сдамся... Увидимся... Ужъ это я вамъ, Александръ Васильевичъ, вѣрно говорю... Мнѣ полныхъ восемь десятковъ, да сверхъ того еще четыре годика лишку... А бываетъ, что живутъ и до ста лѣтъ и больше. Такъ чего же мнѣ не прожить?.. Хе-хе!..
Александръ Васильевичъ очень торопилъ кучера: вдругъ ему показалось, что онъ страшно нуженъ дома и что безъ него тамъ всѣ въ величайшемъ затрудненіи. Разумѣется, когда они пріѣхали домой, то это было опровергнуто. Здѣсь все было готово къ отъѣзду. Поѣздъ отходилъ только вечеромъ, а пріѣхали они вскорѣ послѣ полудня. Времени было еще очень много.
Валентина поздоровалась съ сестрой и съ племянникомъ, посидѣла четверть часа и исчезла, пообѣщавъ непремѣнно вернуться къ обѣду.
Она направилась на Базарную улицу.
XI.
Валентина пошла пѣшкомъ, хотя разстояніе до Базарной улицы было изрядное. Но у нея никогда не было денегъ. Маленькое имущество, оставшееся послѣ смерти штабсъ-ротмистра Чернецкаго, ея отца, по ея желанію все цѣликомъ перешло къ Дашѣ, было продано, и вырученныя незначительныя деньги давно уже были истрачены. Сама же Валентина буквально уже нѣсколько лѣтъ не имѣла денегъ.
Въ той обстановкѣ, въ которой она жила, въ нихъ какъ будто не было надобности. Кормилась она тѣмъ, что приносили бабы въ благодарность за лѣченіе. Ее, какъ врача, уже совсѣмъ признали, довѣрялись ей безусловно и даже приходили къ ней изъ сосѣднихъ деревень.
Если же случайно въ домѣ ничего не оказывалось, то Сила добывалъ, что нужно, на фабрикѣ, въ домѣ владѣльца Петра Матюшина, откуда имъ отпускали все, что бы ни потребовалось. Одежда у нея была прочная, и мѣнять приходилось рѣдко. Если же приходило для этого время, она просто заявляла объ этомъ Матюшину. Она вѣдь имѣла право на жалованье, но не получала его. Если ей нужно было съѣздить въ городъ къ родственникамъ, ей давали лошадь и одноколку. Словомъ, нужды она не испытывала, и деньги ей были не нужны.
Хотя она и рѣдко бывала въ городѣ, но все же въ особнякѣ Матюшина ее знали и безпрепятственно принимали. Она, не спросясь у прислуги, прямо прошла въ нижній этажъ направо, гдѣ жилъ Петръ Матюшинъ. Онъ зналъ, что Валентина пріѣдетъ сегодня, и ждалъ ее.
- Ну, вотъ,-сказалъ онъ:-наконецъ-то ты собралась. Я заждался...
Она протянула ему руку, а онъ привлекъ ее къ себѣ и поцѣловалъ въ лобъ.
- Дождался, а пріѣхать въ деревню лѣнь,-промолвила Валентина безъ малѣйшаго упрека, просто, какъ фактъ.
Не лѣнь! Сама знаешь, я люблю двѣ вещи на свѣтѣ: тебя и фабрику. Да больно много ужъ обязанностей на себя наложилъ.
А зачѣмъ?
- Зачѣмъ? Да вотъ и не знаю, зачѣмъ. Силъ много.
1904
No 34.
Работаю безъ отдыха, а все кажется мало, еще бы прибавить. Вотъ теперь съ этимъ желѣзнодорожнымъ дѣломъ связался. Опять вѣдь въ директора выбрали. Логически разсуждая, слѣдовало бы отказаться, а вотъ принялъ. Думается: какъ же это-дѣло живое и вдругъ безъ меня будетъ дѣлаться. Все хочется захватить, во все вмѣнаться. Это точно болѣзнь какая.
- Не болѣзнь, а сила!-серьезно и убѣжденно возразила Валентина.-Ты силачъ, ты богатырь... Когда я на тебя смотрю, то начинаю думать, что сказка о русскихъ богатыряхъ когда-то была дѣйствительностью. Была такая сила, и были такіе силачи... Это была сила матеріальная, грубая. Явилась сила духовная, сила ума-и покорила ихъ, и долго, много столѣтій были эти богатыри подъ властью сильнѣйшаго, и молчала ихъ сила, и тогда казалось, что разсказы объ ихъ необыкновенной силѣ-сказка, но вотъ пришла еще болѣе новая и болѣе могучая сила—сила сердца и освободила ихъ, и вдругъ совершилось чудо. Богатырь воскресъ, но въ новомъ, совершенномъ видѣ. Онъ незамѣтно впиталъ въ себя соки духовной силы и теперь онъ соединяетъ въ себѣ обѣ: матеріальную и духовную, и нѣтъ ему равнаго, онъ побѣдитъ всѣхъ. Таковъ ты, Петръ!
Матюлинъ съ восторгомъ смотрѣлъ на нее и любо вался ей. Только съ нимъ она говорила такъ пространно, и онъ это зналъ. Но никогда еще не слышалъ онъ отъ нея такихъ рѣчей.
- Вотъ какъ ты красиво мыслишь,-сказалъ онъ и положилъ свою руку на ея руку.
- Это отъ того,-отвѣтила, улыбаясь, Валентина:что у меня есть много свободнаго времени, да и одиночество помогаетъ. Хорошо думать въ одиночествѣ. Многое, очень многое начинаешь понимать изъ того, что прежде ставило тебя втупикъ. Вотъ провожаю нашихъ бѣдненькихъ друзей,—прибавила Валентина.
- Жаль ихъ,-промолвилъ Петръ.-Да ничего не подѣлаешь: неспособные они къ жизни. Птенцы, слишкомъ рано выпорхнувшіе изъ гнѣзда родительскаго! Пролетѣли сто шаговъ и обезсилѣли... Поймали ихъ ребятишки и замучили ихъ, играючи... Но растетъ у нихъ здоровый побѣгъ-славная Наташа. Сколько жизни въ ней, какой запасъ силъ! Что только выйдетъ изъ нея — не знаю...
- Все равно, Петръ, все равно, что будетъ, лишь бы было что-нибудь. Сила должна проявиться, всякое проявленіе ея полезно людямъ. Только бы не кисли, не ныли и не вздыхали... Да, у Наташи много здоровой силы! Мы пообѣдаемъ съ ними?
- Пожалуй!.. А проводивъ ихъ, посидимъ вдвоемъ ночку. Ужъ на ночь ты домой не поѣдешь. Завтра повезу тебя самъ. Идетъ?-онъ крѣпко пожалъ ея руку
Валентина посмотрѣла на него пристальными и какимито странными зажегшимися глазами.
- Что спрашиваешь? Ты вѣдь властвуешь надо мной... Ты покорилъ меня,-промолвила она.
- Властвую надъ тобой?!. Да развѣ это можно? Властвуя надъ тобой, чувствую себя рабомъ... Ты моя царица... Ты...
Онъ схватилъ ея обѣ руки и съ силой привлекъ ее къ себѣ.
- Царица!..-говорилъ онъ волнующимся, пламеннымъ голосомъ.-Какое счастье владѣть тобой и вмѣстѣ быть твоимъ рабомъ... Самый счастливый человѣкъ на землѣ это я, Петръ Матюшинъ, мужикъ!..
Валентина прижалась къ нему, положила голову на его плечо и замерла въ какомъ-то глубокомъ и страстномъ покоѣ. Близкое прикосновеніе къ его мощной груди какъ бы надѣляло ее силой. Она чувствовала, что отъ этой близости вырастаетъ и крѣпнетъ ея душа.
Кто-то постучался въ дверь, она спокойно, безъ страха отошла отъ него.
- Это навѣрно изъ склада. Меня вѣчно тормошатъ,