No 39.
1904
НИВА
- Послушайте, Наталья Александровна,- сказалъ Петръ Егоровичъ:-письмо ужасно не совершенное орудіе для того, чтобы люди понимали другъ друга. Поэтому я и не отвѣтилъ вамъ письмомъ. Но благодаренъ вамъ за ваше. Вы видите, насколько я дорожу правомъ считать за собой прежнее мѣсто въ вашей душѣ: я пришелъ къ вамъ.
Это очено мило, Петръ Егоровичъ... но это... еще не объясняетъ...
- Можно и объяснить. Для этого вамъ необходимо сейчасъ разстаться съ вашими курсами- на сегодня только,- прибавилъ онъ съ усмѣшкой:-и отдать мнѣ остальные два часа.
- Какъ же это?
Оказать мнѣ довѣріе, можетъ-быть, въ послѣдній разъ, и поѣхать со мной куда-нибудь за городъ.
Наташа не сразу согласилась. Она никогда не манкировала занятіями на курсахъ, хотя она и охладѣла къ нимъ послѣ своего успѣха; но все-таки это было пока единственное мѣсто, связывавшее ее тѣсно съ ея искусствомъ.
Обстоятельства были экстренныя. Нельзя было отказаться. И она рѣшилась на это.
Были еще другія смутныя соображенія, касавшіяся ея родныхъ. Ихъ она никогда не обманывала. Но она и теперь не собирается обмануть. Они только не будутъ предупреждены, а потомъ она имъ скажетъ.
- Хорошо. Я это сдѣлаю,- отвѣтила она Матюшину, отправилась наверхъ и сказала тамъ, что не можетъ сегодня остаться, должна уѣхать раньше по какимъ-то неотложнымъ дѣламъ.
Экипажъ Матюшина былъ здѣсь. Онъ приказалъ поднять верхъ, они сѣли и поѣхали.
- Мы заѣдемъ куда-нибудь, хотя бы къ тому же Эрнесту. гдѣ не разъ уже обѣдали? А то хотите, дальше куда-нибудь проѣдемъ,-сказалъ Матюшинъ.
- Мнѣ это безразлично, вѣдь я не завтракать собираюсь.
- Хотя можно будетъ воспользоваться случаемъ и позавтракать, не правда ли?-шутливымъ тономъ предложилъ Матюшинъ.
Наташа пожала плечами.
- Вы, кажется, хотите все обратить въ шутку.
Нисколько, нисколько,-поспѣшилъ возразить Матюшинъ.-Все это очень серьезно, но я и на завтракъ всегда смотрю, какъ на очень серьезное дѣло.
Наташа, наконецъ, улыбнулась: что-жъ, онъ только не хочетъ быть скучнымъ. Можно и серьезныя вещи дѣлать весело. И когда она подумала о завтракѣ, то почувствовала, что у нея, пожалуй, найдется хорошій аппетитъ, и что она въ самомъ дѣлѣ не прочь позавтракать.
По дорогѣ ни она, ни Петръ Егоровичъ не затронули главнаго предмета, который заставилъ ихъ встрѣтиться сегодня. Они говорили очень мало, допускали длинныя паузы, и Наташа признавала, что при данныхъ условіяхъ это такъ и нужно.
Пріѣхавъ въ ресторанъ, они тотчасъ же поднялись наверхъ и прошли въ отдѣльный кабинетъ. Матюшинъ имѣлъ терпѣніе довольно основательно обсудить меню завтрака, затѣмъ имъ долго мѣшали лакеи, которые съ чрезвычайно серьезнымъ видомъ входили и выходили, накрывая на столъ, принося закуски, вино и кушанья. Потребовалось минутъ двадцать на то, чтобы ихъ наконецъ оставили въ покоѣ, и только тогда Матюшинъ началъ говорить о дѣлѣ.
Ну, вотъ, теперь вы можете начать экзаменъ моей души...-съ тонкимъ оттѣнкомъ шутки сказалъ Матюшинъ.-Итакъ, вы безповоротно рѣшили, что я сознательно ограбилъ вашего отца, и никакихъ уступокъ въ этомъ отношеніи не дѣлаете...
Безповоротно и никакихъ уступокъ!-очень твердо и стойко отвѣтила Наташа.
1904
763
- Ну, тогда и я вамъ скажу: да, ограбилъ и вполнѣ сознательно, съ строго обдуманнымъ и хорошо провѣреннымъ планомъ, который выполнялъ въ теченіе многихъ лѣтъ до мелочей, но замѣтьте: вы первая и, можетъ-быть, единственная, кому я это говорю.
- Я буду цѣнить это только тогда, когда вы представите этому достаточное оправданіе, сказала Наташа и посмотрѣла на него холоднымъ, жесткимъ взглядомъ.
- Оправданіе,- промолвилъ Матюшинъ:- оправданіе... Съ точки зрѣнія обыденныхъ судей, я не могу представить оправданія, они меня засудили бы. Но это потому, что каждый смотритъ съ своей точки зрѣнія и никакъ не можетъ стать на точку зрѣнія другого. Но въ своей собственной душѣ я вполнѣ оправданъ. Слушайте же мою точку зрѣнія, Наталья Александровна, и слушайте внимательно, потому что мнѣ важно, мнѣ дорого оставить за собою мѣсто въ вашей душѣ. Почему, спросите вы? Да потому, что мы съ вами по духу принадлежимъ къ одному складу людей, и даже скажу, хотя это вамъ покажется нелѣпымъ, къ одному поколѣнію. Ну, да, мнѣ больше сорока лѣтъ, и по годамъ, по времени рожденія я принадлежу къ другому поколѣнію, но мнѣ то поколѣніе не нравилось, его вѣра, хотя и возвышенная, казалась мнѣ на ощупь рыхлой и ненадежной... Я подождалъ слѣдующаго, чтобы дѣйствовать; оно будетъ не такъ возвышенно, но крѣпче и ближе къ жизни.
- Это предисловіе?-промолвила Наташа съ иронической усмѣшкой.
Оно допускается при каждой книгѣ, Наталья Александровна. Итакъ, начнемте книгу. Извѣстно ли вамъ, что я простой мужикъ, крестьянинъ?
- Да, только не простой...
- О, конечно, но я говорю о происхожденіи. Благодаря случайному капризу родителей Александра Васильевича, я полалъ въ ученіе. Меня учили дома вмѣстѣ съ нимъ... собственно для того, чтобы ему было не скучно. Учили, учили и скончались. Послѣ этого Александра отдали въ гимназію, а мнѣ сказали: довольно. Умеръ вашъ дѣдъ, и вмѣстѣ съ нимъ умеръ и его капризъ. Но отставить меня отъ ученія было уже не такъ-то легко: во мнѣ уже разбудили душу. Мнѣ было тогда тринадцать лѣтъ. Александръ учился въ гимназіи, а я сидѣлъ въ деревнѣ у своего отца и поглощалъ, буквально поглощалъ ученыя книги, а въ то же время убѣждалъ отца отдать и меня въ городское ученье. Старикъ мой долго не понималъ-вѣдь это цѣлая новая область жизни, которую надо было внѣдрять въ его умную, но все же темную голову. Онъ былъ тогда даже не грамотенъ, и я впослѣдствіи обучилъ его грамотѣ.
- Два года я такъ бился съ нимъ и, наконецъ, это мнѣ удалось. Онъ послалъ меня держать экзаменъ въ гимназію. Ну, я и выдержалъ, да такъ, что перешагнулъ черезъ три класса и оставилъ Александра далеко позади себя. Это былъ первый этапъ на томъ пути, по которому пошло развитіе моей души. Я поставилъ рядомъ и сравнилъ: что такое я-по капризу добрыхъ людей, и что такое я-по своей твердой волѣ. По капризу людей я могъ быть возвышенъ до ученія на ряду съ господскимъ сыномъ, а затѣмъ сброшенъ съ высоты въ яму. По своей же твердой волѣ я сталъ на ноги и опередилъ сверстника, надѣленнаго всѣми преимуществами. «Такъ иди же впередъ, прокладывай себѣ дорогу грудью и добивайся преимуществъ всѣми доступными тебѣ средствали»,-сказалъ я себѣ, и это былъ первый принщипъ моей жизни, продиктованный мнѣ ею самой.
- Потомъ я въ продолженіе многихъ лѣтъ наблюдалъ, какъ люди, рожденные въ другой средѣ, чѣмъ я, и этимъ самымъ награжденные привилегіями, всюду имѣли доступъ; ихъ, не обладавшихъ никакими выдающимися достоинствами, допускали въ лучшее общество,