766 

1904 

НИВА 

къ нимъ, не справляясь объ ихъ годности къ тому или другому дѣлу, относились съ полнымъ довѣріемъ и раскрывали передъ ними всѣ двери, въ то время какъ я, ощущавшій въ себѣ недюжинныя способности, умъ, характеръ, долженъ былъ съ величайшими затрудненіями отвоевывать для себя каждый вершокъ земли. И тогда я началъ усердно разыскивать, какъ бы это назвать... суррогатъ привиллегіи рожденія-что-то другое, что другими путями вело бы къ могуществу, и я, наконецъ, нашелъ его. Мое низкое происхожденіе закрывало мнѣ доступъ къ жизни черезъ дверь, которая широко растворялась передъ людьми, совершенно ничтожными, но снабженными пропускомъ во всѣ двери отъ самаго рожденія. Такъ я же проломлю стѣну, сдѣлаю въ ней дверь для себя и войду этой дверью. Что я тамъ буду дѣлать, въ этомъ таинственномъ замкѣ, который называется жизнью, я еще не зналъ, но всѣ туда входили, всѣ стремились туда, такъ и я войду... И тутъ-то я рѣшилъ изъ всѣхъ слабостей окружавшихъ меня людей извлекать себѣ могущество. Я видѣлъ очень хорошо, что за туманными, хотя и очень благородными, порывами моего поколѣнія вырастетъ новое поколѣніе, бѣшено-дѣловитое. Стоитъ русская земля невоздѣланная, полная здоровыхъ соковъ, которыхъ никто еще не извлекъ, обладающая всѣмъ для разнообразныхъ отраслей промышленности, которыя уже давно кипѣли въ Европѣ. Я чувствовалъ, что прекраснодушное, но слабое поколѣніе должно отойти въ сторону, и на сцену выступятъ люди дѣла, сильные, крѣпкіе, ходкіе люди, чуждые мечтательности, но зато годные къ жизни, что будутъ они воздѣлывать русскую землю вдоль и поперекъ, что станутъ вырастать подъ ихъ руками фабрики, заводы, машины, желѣзныя дороги, заберутся они въ самыя нѣдра земли и начнутъ извлекать оттуда сокровища. Но кто будетъ между ними на виду? Кто займетъ первыя мѣста и будетъ держать въ рукахъ вожжи, а не станетъ въ упряжку, чтобы везти другихъ? Тотъ, кто будетъ готовъ, чей геній, чья нравственная сила къ тому времени уже будутъ реализованы въ видѣ матеріала наиболѣе ощутительнаго и доступнаго понятію людей, въ видѣ капитала. А тутъ на моихъ глазахъ происходило естественное разложеніе дворянскаго благополучія. Оно, это благополучіе, пережило уже эпоху своего наибольшаго напряженія, наивысшаго развитія, его кульминаціонный пунктъ давно уже остался позади, и оно, при помощи исторической необходимости, стремительно пошло къ закату. На моихъ глазахъ, говорю я, происходило разрушеніе благосостоянія Александра Корнилова. Онъ его не наживалъ. не собиралъ изъ малыхъ частей, не скрѣплялъ его цементомъ, разведеннымъ на собственномъ трудовомъ потѣ... Вы думаете,-продолжалъ Матюшинъ, съ минуту какъ бы отдохнувъ:-вы думаете, что я принималъ какіянибудь мѣры къ тому, чтобы его добро перешло ко мнѣ, что я строилъ козни, подводилъ махинаціи? Нѣтъ, это я могу сказать по чистой совѣсти- я въ этомъ неповиненъ. Я только молчалъ и исполнялъ его волю. 

По его порученію, я сдавалъ крестьянамъ землю на двадцать лѣтъ за ничтожную плату. А мой ростъ и мое укрѣпленіе начались уже послѣ этого. У него лично я ничего не взялъ. Я взялъ свое добро изъ вторыхъ рукъ. Я взялъ у крестьянъ въ аренду ничтожный клокъ земли, въ которомъ я же, благодаря своимъ познаніямъ, открылъ глину, годную для производства посуды. Съ этого и началось мое благосостояніе. Озера тоже лежали даромъ, никто не пользовался ими, я взялъ ихъ у крестьянъ и подвергъ ихъ хорошей культурѣ. Во всемъ этомъ былъ мой умъ, моя практическая сметка, моя энергія. У Александра Корнилова я ничего не отнялъ, онъ самъ отстранилъ отъ себя всякую возможность благосостоянія. А переходъ имѣнія ко мнѣ уже сдѣлался самъ собой. Подъ него были взяты деньги, долгъ не уплачивался, проценты наростали, ликвидація наступила сама собой. И вотъ 

1904 

No 39. 

какимъ образомъ, въ то время, какъ вашъ отецъ опускался, я поднимался, я вырасталъ. Вы видите, что я не думаю оправдываться передъ вами, Наталья Александровна. Во всѣхъ моихъ дѣлахъ добродѣтели и великодушiя не было ни на грошъ. Я шелъ къ намѣченной цѣли и пришелъ къ ней. Но не былъ я мелкимъ грабителемъ, разставляющимъ сѣти, въ которыя попадаютъ слабые люди. Вашъ отецъ самъ себѣ разставилъ сѣти и запутался въ нихъ, я же только не взялъ на себя трудъ распутывать его. Но это уже было бы великодушіе, которому нѣтъ мѣста въ той бѣшеной борьбѣ за первенство, которая охватила людей нашего времени. Вы сами начинаете эту борьбу и будете вести ее, я это знаю, всѣми доступными вамъ средствами, и это устанавливаетъ между нами родство. Въ васъ уже нѣтъ того невыбродившагося кисленькаго благодушія, какимъ страдало предшествуощее вамъ поколѣніе. Въ вашу нервную систему, въ вашу кровь, въ вашу душу вошли сѣмена новаг времени, принесенныя какими-то незримыми воздушными теченіями. Вы сильная и вы годитесь для борьбы за первенство, и вотъ почему я вамъ,- только вамъ сказалъ все это. Что вы на это отвѣтите? 

Наташа первно пожала плечами. 

- Я вамъ благодарна,-промолвила она:-вы многое мнѣ объяснили, не только въ своей жизни, но и въ жизни вообще; но не думайте, пожалуйста не думайте, что вы внушили мнѣ хорошее чувство къ себѣ. Я чувствую себя враждебно къ вамъ. 

- Такъ... Это такъ и должно быть... Всѣ борющіеся за первенство—враги. Но враги много выигрываютъ, если они цѣнятъ достоинства другъ друга и уважаютъ друсъ друга... Что вы на это скажете? - Не знаю, не знаю, буду ли я въ состояніи уважать васъ. 

Предоставимте это будущему... А теперь позвольте поблагодарить васъ за то, что вы вызвали меня на это объясненіе и выслушали меня... Уже половина четвертаго. Вамъ надо скоро быть дома. Мы выйдемъ, и я посажу васъ въ другой экипажъ. Въ моемъ вамъ неудобно ѣхать домой. 



Да, пожалуй... 

Онъ позвалъ лакея и расплатился. Затѣмъ они вышли. Матюшинъ тутъ же отыскалъ хорошаго извозчика и усадилъ Наташу. 

- Я приду къ вамъ проститься. Теперь вѣдь я могу уже? До свиданія... 



До свиданія. 

Она протянула ему руку, онъ задержалъ ее въ своей рукѣ и вдругъ неожиданно для нея нагнулся и поцѣловалъ ея руку. Какая-то непріятная дрожь пробѣжала у нея по всему тѣлу, что-то отталкивающее почувствовала она въ этомъ поцѣлуѣ, и она рѣзкимъ движеніемъ отдернула отъ него свою руку. 

- Поѣзжай,-сказалъ Матюшинъ извозчику, и лицо у него при этомъ было холодное. 

XVII. 

Петръ Егоровичъ зашелъ къ Корниловымъ прощаться на другой день, часа въ два. Онъ уѣзжалъ вечеромъ на Москву, но, повидимому, нарочно выбралъ тотъ часъ, когда Наташи не было дома. Онъ оставался у Корниловыхъ не больше четверти часа. Оба Корниловы, какъ имъ думалось, сами не зная, почему, были съ нимъ если не холодны, го во всякомъ случаѣ не такъ просты и привѣтливы, какъ всегда. Само собою между ними явилось разстояніе. 

Дарья Николаевна больше всего говорила о Валентинѣ и передала ей карточки Наташи и письмо. Но самъ Матюшинъ о Валентинѣ говорилъ неохотно, какъ бы избѣгая этого разговора. 

Вечеромъ того же дня, послѣ того, какъ скорый поѣздъ, на которомъ ѣхалъ Матюшинъ, ушелъ, при чемъ, тоже по непонятнымъ причинамъ, Корниловъ не пошелъ про