Дозволено военной цензурой 12-го ноября 1916 года. ЛУКОМОРЬЕ
№ 47.
19 ноября 1916 г.
Ночь въ госпиталѣ.
Тихая, нѣжная,
Вся бѣлоснѣжная,
Низко склонилась къ одру — Взоры молящіе, Губы горящія
Шепчутъ: «Сестра не умру? » Съ лаской привѣтною Слово завѣтное
Въ грудь утомленную льетъ: «Воинъ мой милый, «Съ новою силой
«Жизнь тебя позоветъ.
«Муки улягутся, «Раны затянутся,
«Будешь и живъ и здоровъ, «Съ милыми встрѣтишься, «Счастьемъ освѣтишься,
«Радость узнаешь ты вновь». Вся бѣлоснѣжная, Тихая, нѣжная
Ласково шепчетъ сестра.
Въ сердцѣ-жъ тревожная, Мысль неотложная —
Будетъ ли живъ до утра?
А. Гулькевичъ.
Ночное дежурство.
Вторую ночь дежурю я въ палатѣ тяжело больного. Смѣниться не хочу: на попеченіи моемъ поручикъ раненый. Его съ позицій привезли съ раздробленною грудью.
— Опасность велика... не выживетъ, — сказалъ вчера мнѣ тихо старшій докторъ, — но надо сдѣлать все, сестра, чтобы его спасти отъ неизбѣжно близкой смерти.
Дай Богъ, чтобъ удалось поручика спасти.
Мнѣ кажется, что этотъ человѣкъ достоинъ жить и наслаждаться счастьемъ; такъ много доброты въ его задумчивыхъ глазахъ.
Поручикъ очень терпѣливъ; онъ, закаливъ себя на полѣ брани, храбрымъ былъ и на столѣ операціонномъ. Крѣпко стиснувъ зубы, поручикъ стойко перенесъ вчера мучительную перевязку. Больной лежитъ вторые сутки безъ стоновъ и безъ жалобъ!.. Въ его палатѣ тихо. Почти весь день проводитъ молча онъ, закрывъ глаза, и напряженно думаетъ о чемъ-то... Поручикъ мыслями далекъ отъ насъ. По временамъ, поднявъ устало вѣки, задумчиво глядитъ куда-то вдаль съ усмѣшкой безнадежной...
Вчера украдкою онъ часто слезы вытиралъ, и... въ эти жуткія мгновенья казался раненый такимъ покинутымъ
и одинокимъ... Какъ больно видѣть муки человѣка, которому нельзя помочь!
Вчера, лишь только отдохнулъ отъ перевязки, поручикъ попросилъ меня достать письмо изъ сумки небольшой.
Я подала ему просимое.
Больной весь день провелъ съ письмомъ въ рукахъ, и много разъ онъ перечитывалъ его. Какъ часто вздохъ мучительно-тяжелый указывалъ, что раненый страдалъ отъ этого письма!
— Вамъ вредно волноваться... оставьте вы читать... — просила я не разъ, но раненый меня не слушалъ, и снова начиналъ читать завѣтное письмо.
№ 47.
19 ноября 1916 г.
Ночь въ госпиталѣ.
Тихая, нѣжная,
Вся бѣлоснѣжная,
Низко склонилась къ одру — Взоры молящіе, Губы горящія
Шепчутъ: «Сестра не умру? » Съ лаской привѣтною Слово завѣтное
Въ грудь утомленную льетъ: «Воинъ мой милый, «Съ новою силой
«Жизнь тебя позоветъ.
«Муки улягутся, «Раны затянутся,
«Будешь и живъ и здоровъ, «Съ милыми встрѣтишься, «Счастьемъ освѣтишься,
«Радость узнаешь ты вновь». Вся бѣлоснѣжная, Тихая, нѣжная
Ласково шепчетъ сестра.
Въ сердцѣ-жъ тревожная, Мысль неотложная —
Будетъ ли живъ до утра?
А. Гулькевичъ.
Ночное дежурство.
Вторую ночь дежурю я въ палатѣ тяжело больного. Смѣниться не хочу: на попеченіи моемъ поручикъ раненый. Его съ позицій привезли съ раздробленною грудью.
— Опасность велика... не выживетъ, — сказалъ вчера мнѣ тихо старшій докторъ, — но надо сдѣлать все, сестра, чтобы его спасти отъ неизбѣжно близкой смерти.
Дай Богъ, чтобъ удалось поручика спасти.
Мнѣ кажется, что этотъ человѣкъ достоинъ жить и наслаждаться счастьемъ; такъ много доброты въ его задумчивыхъ глазахъ.
Поручикъ очень терпѣливъ; онъ, закаливъ себя на полѣ брани, храбрымъ былъ и на столѣ операціонномъ. Крѣпко стиснувъ зубы, поручикъ стойко перенесъ вчера мучительную перевязку. Больной лежитъ вторые сутки безъ стоновъ и безъ жалобъ!.. Въ его палатѣ тихо. Почти весь день проводитъ молча онъ, закрывъ глаза, и напряженно думаетъ о чемъ-то... Поручикъ мыслями далекъ отъ насъ. По временамъ, поднявъ устало вѣки, задумчиво глядитъ куда-то вдаль съ усмѣшкой безнадежной...
Вчера украдкою онъ часто слезы вытиралъ, и... въ эти жуткія мгновенья казался раненый такимъ покинутымъ
и одинокимъ... Какъ больно видѣть муки человѣка, которому нельзя помочь!
Вчера, лишь только отдохнулъ отъ перевязки, поручикъ попросилъ меня достать письмо изъ сумки небольшой.
Я подала ему просимое.
Больной весь день провелъ съ письмомъ въ рукахъ, и много разъ онъ перечитывалъ его. Какъ часто вздохъ мучительно-тяжелый указывалъ, что раненый страдалъ отъ этого письма!
— Вамъ вредно волноваться... оставьте вы читать... — просила я не разъ, но раненый меня не слушалъ, и снова начиналъ читать завѣтное письмо.