42 

1905 

НИВА 

взора дворъ замка и чудный садъ въ его глубинѣ. Этотъ садъ былъ гордостью рыцаря. Сюда, въ эти тѣнистыя аллеи, въ искусственные гроты и бесѣдки, приходилъ отдыхать рыцарь, утомленный своими набѣгами. Сюда, подъ прохладную сѣнь деревьевъ, приходили взятыя имъ въ плѣнъ красавицы, наперерывъ, одна передъ другой, старавшіяся заслужить ласку властителя. 

Но рыцарь рѣдко бывалъ ласковъ и веселъ. 

Только изрѣдка, среди шумныхъ оргій, пѣсенъ и плясокъ, лицо его принимало болѣе веселое выраженіе, но не надолго. 

Часто, въ минуты тоски, онъ звалъ къ себѣ своего астролога и алхимика, чародѣя съ длинной сѣдой бородой. «Почему мнѣ такъ скучно, такъ тяжело на душѣ?» спрашивалъ онъ у него, и алхимикъ каждый разъ отвѣчалъ ему:«Оттого, что сердце твое пусто! Полюби, и тоска твоя исчезнетъ»... 

Но рыцарь не могъ полюбить: всѣ красавицы, наполнявшія его замокъ, были его рабынями, и къ нимъ у него не было и не могло быть свободнаго чувства, любви. 

Такъ шло время... 

И вотъ, однажды, съ рыцаремъ произошелъ странный случай. 

Два года назадъ, во время одной изъ войнъ, которую онъ велъ съ гордымъ сосѣднимъ барономъ, рыцарь послѣ отчаянной битвы, подкупивъ слугъ барона, потайнымъ ходомъ ворвался въ осажденный городъ своего врага. Это было ночью. Съ повязкой на лбу, съ мечомъ въ рукѣ, верхомъ на ворономъ, взмыленномъ конѣ, гордый и безстрастный, въѣхалъ онъ на городскую площадь. 

Багровое зарево горящихъ домовъ краснымъ свѣтомъ озаряло площадь полуразрушеннаго осадою города. Испуганные жители стояли на площади, моля о пощадѣ; кое-гдѣ еще слышался отдаленный шумъ сѣчи и рѣдкій звонъ оружія. 

Рыцарь надменно посмотрѣлъ на ряды плѣнниковъ, и глаза его приняли выраженіе торжества. Все, что находилось здѣсь передъ нимъ-было подчинено ему, все было взято силой или хитростью. 

Отпустивъ слугъ, свиту и плѣнниковъ, онъ сошелъ съ коня и присѣлъ на ступеняхъ крыльца ближайшаго дома. 

Ему хотѣлось побыть одному, немного отдохнуть отъ волненій этого дня. Усталый, онъ, наконецъ, задремалъ, закутавшись въ походный плащъ. 

Прошло нѣсколько времени, и вдругъ его разбудилъ отчаянный тревожный крикъ. 

Рыцарь очнулся и оглядѣлся. 

Заря только что начинала загораться на небѣ, зарево пожара блѣднѣло, и въ неясной полутьмѣ утра онъ увидѣлъ широкую городскую площадь, носившую признаки недавней битвы и разгрома. Кое-гдѣ виднѣлись еще трупы и потоки крови. Вдали догорали полуразрушенные дома. 

Рыцарь пришелъ въ себя и увидѣлъ давно знакомую картину. Нѣсколько чьяныхъ солдатъ изъ его войска влекли за собою прекрасную дѣвушку лѣтъ шестнадцати, почти ребенка... Одежда ея была изорвана. Бѣлокурые волосы широкой волной закрывали ея плечи, выраженіе ужаса и страданія застыло въ ея глазахъ. Стараясь вырваться изъ объятій злодѣевъ, она дѣлала тщетныя усилія освободиться отъ своихъ мучителей. 

Рыцарь, по случайной прихоти, рѣшилъ спасти ее. Въ его душѣ, казалось, что-то дрогнуло. Что-то похожее на чувство жалости,- незнакомое до сихъ поръ его сердцу,- вдругъ заговорило въ немъ... Онъ поднялся со ступеней крыльца и крикнулъ солдатамъ, чтобы они остановились. 

Обезумѣвшіе отъ битвы и вина, солдаты неохотно отозвались на его призывъ. Онъ потребовалъ у нихъ дѣвушку, но только послѣ долгаго спора, во время ко

1905 

No 3. 

тораго разсерженный рыцарь ударилъ мечомъ одного изъ пьяницъ, дѣвушка была отдана ему за кошелекъ съ золотомъ, который онъ бросилъ имъ, какъ выкупъ за ихъ жертву. 

Блѣдная, дрожащая, стояла она передъ этимъ сильнымъ человѣкомъ, спасшимъ ее отъ ужасной гибели, и не могла произнести ни слова. 

Рыцарь увезъ ее въ свой замокъ, окружилъ ее роскотью и одѣлъ въ дорогія платья; онъ подчинилъ и себя, и все въ замкѣ волѣ своей красавицы, умоляя ее взамѣнъ этого полюбить его. Но полюбить его она не могла. 

Въ этихъ роскошныхъ залахъ, одѣтая въ дорогіе наряды, она чувствовала себя наложницей, рабой этого человѣка, чуждаго ей своею грубостью и своимъ преклоннымъ возрастомъ. 

А рыцарь точно переродился съ тѣхъ поръ, какъ она вошла вь его домъ. То, чего ему не хватало раньше,любовь духовная, казалось, вторглась въ его душу и затронула въ ней давно дремавшія струны. 

Онъ былъ ласковъ и нѣженъ съ плѣнницей; но часто, въ его отсутствіе, она начинала вспоминать прошлое: родной домъ, влюбленнаго въ нее юношу, далекія дѣтскія мечты... 

Воспоминанія эти приносили ей много горя. 

Несчастія преслѣдовали ея семью много лѣтъ. Юноша разлюбилъ ее, а потомъ погибъ при штурмѣ города... Затѣмъ, эта страшная ночь, этотъ страшный кошмаръ! Солдаты, кровь, пожаръ и чудесное избавленіе ея этимъ гордымъ и знатнымъ рыцаремъ. 

Дни шли, и дѣвушка начинала привыкать къ рыцарю. Она благодарно сознавала, что онъ былъ ея спасителемъ, что онъ ее любилъ, что она не имѣетъ права быть неблагодарной. Прошлое давно ушло, а впереди—печальная неизвѣстность. Можетъ-быть, именно онъ дастъ ей счастье, котораго ей такъ долго не хватало въ жизни? И она желала привязаться къ нему, какъ къ другу, изъ чувства благодарности, стараясь полюбить этого человѣка, который по возрасту могъ быть ей отцомъ. 

Такъ проходили недѣли и мѣсяцы, и съ каждымъ днемъ все дружнѣе и проще дѣлались ихъ отношенія. 

Рыцарь устраивалъ для нея турниры и охоты, приглашалъ въ замокъ пѣвцовъ и поэтовъ, слагавшихъ пѣсни въ честь ея красоты. 

Нѣжно звучали ихъ пѣсни въ тихомъ, душистомъ саду замка. Воспѣвались въ нихъ боевые подвиги рыцарей, любовь къ ихъ дамамъ, красота красавицы-дѣвушки, но въ ея сердцѣ все еще не раздавалось отвѣта на эти пѣсни. 

Сердце ея, отвыкшее любить, уравновѣшенное и спокойное, билось ровно, и пѣсни счастья не смущали его. 

Однажды рыцарь уѣхалъ на нѣсколько дней на охоту. 

Ему стало скучно и захотѣлось стряхнуть съ себя обаяніе чаръ красавицы, вспомнить прежніе пиры съ боевыми друзьями. 

Дѣвушка осталась въ замкѣ одна. Ей было грустно. Вечеръ уже спускался на землю, первая звѣзда только что загорѣлась въ безконечной вышинѣ неба. Бѣловатый паръ поднимался надъ водой, и гдѣ-то за рѣкой мерцалъ красноватый огонекъ далекаго костра. 

Подъ башней, внизу, глухо шумѣлъ водопадъ, и, словно вторя его однообразной пѣснѣ, вдали, на широкой дорогѣ, ведшей къ лѣсу, послышались нѣжные звуки струнъ. 

Чей-то красивый голосъ пѣлъ старинную, знакомую ей съ дѣтства пѣсню. 

Она звонко раздавалась въ ночной тишинѣ и наполнила сердце дѣвушки томнымъ чувствомъ, новымъ желаніемъ счастія. 

Ей страстно захотѣлось увидать пѣвца, и она послала