No 4.
1905
НИВА
- Съ какой стати? Теперь, въ самомъ-то разгарѣ полевыхъ работъ?
За полевыми-то работами и маменька присмотритъ.
Она у васъ всякаго старосту за поясъ заткнетъ.
- Успѣю еще!
- Нѣтъ, не успѣете!-почти раздраженно перебилъ его докторъ:-потому что она всякую минуту уѣхать можетъ!
- Кто она?
Да та самая особа, въ которую вы влюбиться должны.
- Особа? Долженъ? Да что это за особа такая?
Лыкошинъ не сразу отвѣтилъ на этотъ вопросъ. Онъ сначала нахмурился, потомъ спустилъ ноги съ дивана, потомъ совсѣмъ всталъ и прошелся раза два по комнатѣ, стискивая ладонями себѣ виски.
- Это такая особа, голубчикъ мой, такая особа,заговорилъ онъ наконецъ:-какихъ, можетъ-быть, разъ, два, три,-да и обчелся. Природа спеціально такіе экземпляры создаетъ, чтобъ всѣ въ нихъ влюблялись и свои закорузлыя души наизнанку выворачивали.
- Да кто же она такая?
- А вотъ кто она такая...
Докторъ подошелъ къ письменному столу и, снявъ съ него большую фотографическую карточку, подалъ ее Воротникову.
На карточкѣ былъ изображенъ поясной портретъ молодой женщины. Что-то необыкновенно смѣлое, вызывающее было въ этомъ лицѣ, въ этихъ, слегка прищуренныхъ большихъ глазахъ, въ этихъ полуоткрытыхъ дерзкой улыбкой губкахъ. Надъ красивымъ, чистымъ лбомъ смѣло были закинуты темно-русые, волнистые волосы. Крѣпкая, круглая шея какъ-то особенно основательно упиралась на широкія, полныя плечи.
Хороша!-проговорилъ Воротниковъ и спросилъ:Кто же она такая?
- Купца Полтинина знаете?-вопросомъ на вопросъ отвѣтилъ докторъ.
Знаю,-сказалъ Константинъ Федоровичъ и почемуто вздрогнулъ.
- Это его дочь. Изъ Москвы пріѣхала, къ отцу. Весь городъ вверхъ ногами перевернула, всѣ тамъ вокругъ нея головы потеряли.
- А вы знакомы съ ней?
- Еще бы! Я ее зналъ, когда еще въ Москвѣ студентомъ былъ.
Удивительное существо!-продолжалъ онъ, помолчавъ немного.-Я вотъ съ ней восьмой [годъ уже знакомъ, зналъ ее еще, когда она была совсѣмъ дѣвочкой, лѣтъ семнадцати и тогда она была ужаснымъ бѣсенкомъ. Ну, а теперь во всю ширь своей красоты развернулась! Удивительное существо!
Почему же вы думаете, что она за меня замужъ не пойдетъ?-спросилъ послѣ небольшого молчанія Воротниковъ.
Да я не думаю, а навѣрное знаю, что не пойдетъ,-отвѣтилъ докторъ.-Зачѣмъ ей за васъ идти? Да вы для нея приземисты.
- Т. е. какъ приземистъ?
- Да очень просто: въ духовномъ смыслѣ, конечно. А при этомъ еще и индивидуальны. А для нея одно изъ двухъ надо: или душу большую, умъ громадный, сердце львиное или уже совсѣмъ наоборотъ, т. е. не то, чтобы совсѣмъ, ну, а такъ, въ нѣкоторыхъ качествахъ. Она или подчинится, или подчинитъ, но спорить не станетъ. Ну, а вы, вѣдь, на полное подчиненіе не пойдете! Да и зачѣмъ вамъ? Вы и у маменьки подъ опекой достаточно находились. Вамъ жену-друга надо, такого же, какъ вы сами, съ полухарактеромъ, чтобы вдвоемъ цѣлый составить! А съ ней у васъ не будетъ ни два, ни полтора!
За ней, должно-быть, приданое очень большое! какъ-то совершенно машинально спросилъ Воротниковъ, вспоминая слова Слюзина.
Докторъ улыбнулся.
1905
63
- Ахъ, вы стяжатель! Стяжатель!-заговорилъ онъ.Ну, на что вамъ приданое, когда у васъ своихъ деньжищъ тьма-тьмущая! Неужто все мало?
- Да я вовсе это и не о себѣ! Я никакого приданаго никогда и не искалъ, и не ищу! Съ чего вы взяли?-началъ оправдываться Константинъ Федоровичъ.
Но Лыкошинъ только махнулъ рукой и зашагалъ взадъ и впередъ по комнатѣ.
И они оба замолчали.
IX.
- Можно къ вамъ войти?-раздался изъ-за двери робкій и нерѣшительный голосъ.
Докторъ выглянулъ въ переднюю и вдругъ весело заговорилъ:
- А! Никеша! Входите, голубчикъ, входите! Здравствуйте!
Въ комнату вошелъ средняго роста молодой человѣкъ, худощавый, слегка сутуловатый, съ блѣднымъ милымъ лицомъ, едва-едва покрытомъ бѣлымъ пушкомъ пробивавшихся усовъ и бороды. Онъ сконфуженно улыбался, какъ-то нерѣшительно поправлялъ свои длинные, очень нѣжные, бѣлокурые волосы и растерянно посматривалъ задумчивыми голубыми глазами.
Здравствуйте, Юрій Андреевичъ! Здравствуйте, Константинъ Федоровичъ!-поздоровался онъ молодымъ и не установившимся голосомъ.
- Привезъ! Привезъ вамъ, голубчикъ! Всѣ книжки вамъ привезъ! Ничего не забылъ, хоть все время и пьянствовалъ, а о васъ помнилъ!—ласково заговорилъ съ нимъ докторъ.
- Ну, вотъ спасибо! Ну, вотъ благодарю!-радостно конфузясь, говорилъ Никеша.-А только я васъ напрасно безпокоилъ и самъ бы все могъ купить! Мы съ папашей послѣ завтра въ губернскій городъ ѣдемъ!
- Вотъ оно что! Что-жъ это Иванъ Никифоровичъ вдругъ собрался? Зачѣмъ это?
Молодой человѣкъ вспыхнулъ, какъ дѣвушка.
- Ахъ, ужъ и не говорите! Бѣда моя!-сказалъ онъ.
-- Ваша бѣда? Да въ чемъ же бѣда-то?
Да сватать меня везутъ! совсѣмъ искренно и даже какъ-то по-дѣтски сообщилъ Никеша.
- О? Ну, это, дѣйствительно, бѣда!-началъ докторъ.Нѣтъ ничего ужаснѣе, когда человѣка сватать везутъ. Это совсѣмъ не то, какъ когда онъ самъ ѣдетъ. И ужъ воо, какую онъ тамъ вамъ невѣсту выбралъ! Вѣдь, по своему вкусу, поди!
- Конечно, по своему!-добродушно отвѣтилъ Никеша.
Воротниковъ такъ и насторожился: этотъ молодой человѣкъ былъ единственнымъ сыномъ и какимъ-то страннымъ выродкомъ изъ семьи предпріимчиваго купца Слюзина. Полчаса тому назадъ, отецъ его сообщилъ Воротникову, что онъ хочетъ сватать за сына ту самую Полтинину, о которой они только, что сейчасъ говорили съ докторомъ. И Воротниковъ не утерпѣлъ и спросилъ:
А вы знаете, кого именно онъ вамъ хочетъ сватать? Знаю, т. е. по фамиліи знаю, а самое-то ее я не знаю, не видалъ никогда.
-- А кто же это такая?
- Купца Полтинина дочь!-совсѣмъ просто отвѣтилъ Никеша.
- Что-о?-вдругъ заревѣлъ докторъ.-Купца Полтинина дочь? Людмила Илларіоновна?
- Да, кажется, ее такъ зовутъ!-нѣсколько напуганный окрикомъ Лыкошина, совсѣмъ уже тихо отвѣтилъ молодой Слозинъ- А что, вы ее знаете?
Докторъ отвѣтилъ не сразу. Онъ сначала походилъ взадъ и впередъ по комнатѣ, потомъ остановился передъ столомъ, на которомъ лежалъ портретъ Людмилы, взялъ этотъ портретъ и передавъ его Никешѣ со словами:«Вотъ она!»-опять заходилъ по комнатѣ.
А Никеша долго всматривался въ черты лица молодой дѣвушки и потомъ тихо сказалъ: