82
1905
НИВА
Навстрѣчу жизни.
Романъ
В. А. Тихонова.
Нина Сергѣевна и того, и другого слушала совершенно равнодушно, но стоило только взбрыкнуть Костенькѣ, она сейчасъ же принималась заговаривать то про Курманаева, то про Чибисова-и Константина Федоровича это не на шутку бѣсило.
Тѣмъ не менѣе, онъ продолжалъ поддерживать съ обоими женихами своей матери самыя лучшія отношенія.
Нужно ли говорить, что оба эти жениха, ненавидя другъ друга, крайне искательно относились къ Константину Федоровичу, къ ихъ предполагаемому будущему пасынку. Ненависть же ихъ другъ къ другу достигала все большихъ и большихъ размѣровъ. Не было такой оскорбительной клички, которой бы Чибисовъ за глаза не обзывалъ Курманаева. Онъ называлъ его и «татариномъ», намекая на татарское происхожденіе его фамиліи, и какой-то «неопрятной амуниціей», и «унтеромъ», и «махоркой» и, Богъ знаетъ, еще чѣмъ.
Курманаевъ же Чибисова, какъ однажды обозвалъ «пузатымъ», такъ разъ навсегда остался при этомъ опредѣленіи. Но зато любилъ покопаться въ интимной жизни своего соперника и распускалъ про него всевозможныя сплетни.
Ссоры ихъ особенно сильно обострялись каждый разъ, какъ только Константинъ Федоровичъ задумывалъ жениться. И теперь вотъ, хотя мысль о женитьбѣ зашевелилась только въ самыхъ тайникахъ души Константина Федоровича, но соперники словно чутьемъ угадали это, и отношенія ихъ начали, повидимому, безъ всякой причины, принимать зловѣщій оттѣнокъ.
Къ концу завтрака, когда Чибисовъ уже порядочно выпилъ, онъ вдругъ какъ-то совершенно неожиданно, съ разныхъ кулинарныхъ темъ, перевелъ разговоръ на своего соперника.
- Слышали? Нашъ «махорка-то» что надѣлалъ?спросилъ онъ Константина Федоровича.
- Нѣтъ, ничего не слыхалъ,-отвѣтилъ Воротниковъ, уже предчувствуя какую-то сплетню.
- Можете себѣ представить!.. Помилуйте! Да объ этомъ весь городъ говоритъ! Не дальше, какъ третьяго дня, можете себѣ представить! Онъ до полусмерти избилъ какого-то чувашинина и его больную мать. Я, можете себѣ представить, не могу себѣ представить, какъ можно терпѣть такихъ дикарей въ благоустроенномъ государствѣ! Конечно, онъ татаринъ, а отъ татарина что же можно и требовать! Но, слава Богу, мы живемъ не во времена Батыя или Чингисъ-хана, и я, можете себѣ представить, удивляюсь бездѣйствію властей...
И пошелъ, и пошелъ... и договорился, наконецъ, до того, что сталъ предлагать противъ этого «унтера» такія мѣры, которыя даже во времена Батыя и Чингисъхана показались бы жестокими. И въ концѣ концовъ заключилъ тѣмъ, что онъ, «можете себѣ представить, не можетъ себѣ представить», какъ такая святая женщина, какъ Нина Сергѣевна, допускаетъ въ свой домъ подобнаго узурпатора.
Воротникову стало скучно слушать эту сплетню о чувашининѣ, тѣмъ болѣе, что она повторялась уже далеко не въ первый разъ. И онъ, выбравъ удобную минуту, всталъ, взялъ фуражку и сталъ прощаться съ хозяиномъ.
-- Торопитесь?-сокрушенно вздохнулъ тотъ.
- Да, Павелъ Ивановичъ, домой надо. Мама ждетъ!
- А-а!- почтительно проговорилъ Павелъ Ивановичъ.- Въ такомъ случаѣ не смѣю задерживать! Покорнѣйше прошу передать мой благоговѣйный поклонъ и поцѣловать ручку.
Обѣ молоденькія горничныя выбѣжали на крыльцо, провожать Воротникова.
1905
- Кланяйтесь Дуняшѣ!-шепнула бойкая Настя.
No 5.
- И поцѣлуйте ее отъ насъ!- добавила смѣшливая Нюша.
И обѣ дѣвушки весело захихикали.
При выѣздѣ изъ города Константина Федоровича кто-то окликнулъ по имени. Онъ оглядѣлся и увидѣлъ высунувшееся изъ-за какого-то забора усатое лицо маіора Курманаева.
Остановивъ лошадей, Константинъ Федоровичъ вылѣзъ изъ тарантаса и подошелъ къ забору.
- Вотъ въ чемъ дѣло, того-съ... здравствуйте!- перекидывая черезъ заборъ руку, поздоровался маіоръ.
- Здравствуйте, Егоръ Капитоновичъ! Что это вы тутъ дѣлаете?
- Да вотъ въ чемъ дѣло, того... огородъ у Васькина арендовалъ... такъ, смотрю... главная причина — птицы!.. Ну, и мальчишки тоже... Горохъ!.. Сѣчь бы надо... А вы у «пузатаго» были?
Маіоръ говорилъ отрывисто и несвязно, но, подобно своему сопернику Павлу Ивановичу, имѣлъ непреодолимую привычку кстати и некстати прибавлять: «вотъ въ чемъ дѣло, того...», такъ же какъ тотъ- «можете себѣ представить». Ихъ такъ и въ городѣ звали: одногоПавелъ Ивановичъ—«можете себѣ представить»; а другого-Егоръ Капитоновичъ—«вотъ въ чемъ дѣло, того...»
- Да, побывалъ тутъ кое у кого: у Слюзина, у доктора, у Чибисова,—уклончиво отвѣтилъ Воротниковъ.
-- А у меня отчего не были?
- Да вѣдь васъ дома нѣтъ!
- А вы, вотъ въ чемъ дѣло, того... этого не знали!
Воротниковъ улыбнулся. Постарался то же самое сдѣлать и Курманаевъ, но только длинные, сѣрые усы его какъ-то по-тараканьи зашевелились.
- Домой ѣдете?.. Мамашѣ поклонъ. Самъ сбираюсь... Огородъ, хозяйство... разное... но-буду! Уважаю, вотъ въ чемъ дѣло, того... А «пузатый», что сдѣлалъ! Слышали?
- Нѣтъ, не слыхалъ!
- Дайте-ка ухо!
- Зачѣмъ ухо?-удивился Воротниковъ.
- Не хорошо... безъ уха нельзя... гадость!
И прижавъ къ уху Константина Федоровича свои насквозь прокуренные усы, маіоръ принялся что-то шептать, но Воротниковъ не послушалъ его, плюнулъ и, сказавъ:
- А! Ну, васъ! Выдумаете тоже!-протянулъ маіору руку на прощанье.
- Вѣрно слово! Вотъ въ чемъ дѣло, того... люди своими глазами видѣли и не въ первый разъ,—бубнилъ ему вдогонку маіоръ.
Но Воротниковъ уже не слушалъ. Сидя въ своемъ тарантасѣ, онъ ѣхалъ дальше по пыльной и пересохшей отъ бездожья дорогѣ.
XI.
Когда Константинъ Федоровичъ въѣхалъ во дворъ своей усадьбы, онъ увидалъ, что передъ подъѣздомъ дома стоитъ чей-то экипажъ. Всмотрѣвшись, онъ узналъ тополевскій фаэтонъ.
«Съ визитомъ пріѣхали»,- рѣшилъ онъ про себя и, быстро выскочивъ изъ тарантаса, прямо прошелъ во внутреннія комнаты.
Въ гостиной онъ засталъ Николая Васильевича и Лидію Александровну одиноко сидящихъ въ ожиданіи хозяевъ.
- А! Костя! Здравствуй, голубчикъ!- поздоровался съ нимъ Тополевъ и, пока Воротниковъ цѣловалъ руку