No 10. 

1905 

НИВА 

Константинъ Федоровичъ какъ-то отдѣлался отъ него и прошелъ къ себѣ въ номеръ. 

«Что же это значитъ?-думалъ онъ.-Обѣдала съ нимъ... въ ложу пригласила! Неужели докторъ правъ? Что за ерунда? Она и Никеша Слюзинъ? Его жена? Да этого и представить себѣ нельзя! Нѣтъ! Сегодня же сдѣлаю предложеніе». 

И онъ, переодѣвшись, поѣхалъ въ театръ. 

Пріѣхалъ онъ, какъ и въ первый разъ, слишкомъ рано. Публики почти еще никого не было, но первый, кто съ нимъ встрѣтился, былъ Никеша Слюзинъ. 

«Соперникъ!»-злобно усмѣхаясь, подумалъ про себя Воротниковъ и съ ногъ до головы измѣрилъ взглядомъ приближавшагося къ нему юношу. 

Жиденькая, нестройная фигурка Никеши, его скромный уѣздный сюртучокъ и бѣлая фуражка на головѣ были въ эту минуту для Константина Федоровича прямо-таки отвратительны. 

«Этакій-то! Этакій-то! Заморышъ! Полуграмотный мальчишка! И тоже, смѣетъ претендовать! Но какъ ее понять? Ее? Почему она имъ интересуется?»-думалъ онъ. 

А Никеша уже подошелъ къ нему совсѣмъ близко и, протягивая руку, тихо проговорилъ: 

- Здравствуйте, Константинъ Федоровичъ! И вы въ театрѣ? 

Почему же это вы думаете, что только одни вы можете быть здѣсь?-почти рѣзко проговорилъ Воротниковъ. 

Никеша удивленно и почти испуганно взглянулъ на него. - Нѣтъ, я ничего, я такъ,-смѣшавшись, отвѣтилъ онъ и отошелъ отъ Воротникова. 

Когда пріѣхала Людмила съ отцомъ и Константинъ Федоровичъ увидалъ ее, сердце у него такъ и заныло. Быстрой, но неровной походкой онъ подошелъ къ нимъ и приподнялъ шляпу. 

Полтининъ протянулъ ему обѣ руки, Людмила поздоровалась очень привѣтливо, но сейчасъ же, увидавъ подходившаго къ нимъ Никешу, крикнула: 

- Идите же скорѣй!-И вся словно просіяла. 

Отъ Воротникова это не ускользнуло, и онъ даже похолодѣлъ весь. 

«Нѣтъ! Сегодня я ей предложенія не сдѣлаю,-подумалъ онъ.-И вообще надо подождать». 

Въ ложу Полтининыхъ набралось много народу и, несмотря на то, что она была большая, литерная, въ ней стало тѣсно. 

Людмила сидѣла у барьера, рядомъ съ ней Варя Швыркова, а возлѣ нихъ вездѣсущій Ахмаровъ. Полтининъ и Константинъ Федоровичъ сидѣли сзади. Никеша стоялъ за ихъ стульями, въ самомъ углу. 

Въ первомъ антрактѣ Константину Федоровичу совсѣмъ не удалось поговорить съ Людмилой. Ее все время окружали какіе-то господа и дамы и горячо говорили съ ней о предстоящемъ благотворительномъ гуляньи, въ устройствѣ котораго Людмила, какъ видно, принимала большое участіе. 

Въ продолженіе слѣдующаго акта, Воротниковъ обсуждалъ: сегодня сдѣлать ей предложеніе или отложить? И если отложить, то надолго ли? Во всякомъ случаѣ, особенно медлить нельзя: какъ-ни-какъ, а ему и домой пора возвращаться. Работы-то въ самомъ разгарѣ, и хоть тамъ маменька, но одной ей все-таки не управиться. 

И, въ концѣ концовъ, онъ рѣшилъ предложеніе сдѣлать завтра, а сегодня только слегка предупредить ее объ этомъ. 

И, выбравъ удобную минуту во второмъ антрактѣ, онъ сказалъ ей: 

- Вы позволите мнѣ завтра пріѣхать къ вамъ? Мнѣ нужно поговорить объ очень важномъ... 

- Ну, конечно, конечно, пріѣзжайте!-перебила Людмила, не дослушавъ даже конца фразы.-Завтра я до двухъ часовъ дома, на дачѣ буду. Очень рада васъ видѣть. 

1905 

183 

И сейчасъ же обернулась къ снова окружившимъ ее кавалерамъ и дамамъ, говорившимъ ей о какихъ-то каруселяхъ, да лотереяхъ. 

На третій актъ Людмила, вмѣсто Ахмарова, посадила рядомъ съ собой Никешу, а Константинъ Федоровичъ почувствовалъ, что у него разбаливается голова и потому, не дождавшись окончанія спектакля, онъ уѣхалъ къ себѣ въ гостиницу. 

А на другой день онъ, на парномъ извозчикѣ, заказанномъ еще съ вечера, ѣхалъ на дачу Полтинина. 

«Будь, что будетъ!-твердилъ онъ.-Отецъ-согласенъ. Не дура же, въ самомъ дѣлѣ, и дочь! А я безъ нея жить не могу! Да, наконецъ, это такой бракъ, противъ котораго и маменька ничего не скажетъ. Милліоны хоть кого успокоятъ и примирятъ съ собой. Мнѣ, конечно, денегъ не нужно,—думалъ онъ, какъ бы нѣсколько сконфуженный пришедшей ему въ голову мыслью:-я люблю самое Людмилу. Ну, а маменька... Вѣдь, она больше всего—чего боится: потерять власть надъ хозяйствомъ. Ну, а теперь все наше прежнее хозяйство такъ нераздѣльно въ ея рукахъ и останется. Мы же съ Людмилой заведемъ много новаго». 

И Константинъ Федоровичъ сталъ мечтать о разныхъ реформахъ, которыя онъ теперь можетъ произвести. 

«Да, это не то, что при прежнихъ средствахъ, когда приходилось если не копеечку, то рубль усчитывать. И, кто знаетъ, можетъ-быть, согласится и въ предводители баллотироваться. О, тогда, конечно, онъ не станетъ такимъ предводителемъ, какъ были другіе, все свое предводительство полагавшіе въ кормленіи да поеніи дворянъ. Хорошій предводитель прежде всего о мужикѣ долженъ думать, потому что безъ мужика и дворянинъ на мели. И онъ подумаетъ! Да, онъ подумаетъ! А Людмила поможетъ ему. Она умная дѣвушка и сама изъ народа. Она и нужды этого народа, если и не знаетъ, то чувствуетъ. И она, конечно, пойметъ, что лучшаго мужа ей, пожалуй, и не найти. Онъ все ей выскажетъ, развернетъ всѣ свои планы передъ ней и укажетъ ей настоящій ея путь... А, главное, отецъ согласенъ,перебивалась его мысль:- впрочемъ, нѣтъ, это не главное. Главное-согласится ли она?-поправлялъ онъ сейчасъ же себя.-Согласится ли, вотъ это-главное. А вдругъ не согласится?» 

И онъ чувствовалъ, какъ при этомъ вопросѣ по всему его тѣлу пробѣгали мурашки. 

«Нѣтъ, нѣтъ! Не надо думать объ этомъ! Надо быть увѣреннымъ, что согласится, быть увѣреннымъ, да такъ и дѣйствовать. Нѣтъ никакихъ разумныхъ основаній предвидѣть отказъ. Если она скажетъ, что не слишкомъ ли скоро, онъ отвѣтитъ ей, что для любви нѣтъ сроковъ. Можно прожить всю жизнь и не полюбить человѣка, а иногда довольно и одного бѣглаго взгляда, чтобы влюбиться. Да, онъ такъ ей и скажетъ, такъ и скажетъ...» -- Что это, пріѣхали, кажется? Пріѣхали, такъ и есть! 

И Константинъ Федоровичъ, выпрыгнувъ изъ фаэтона, быстрыми и рѣшительными шагами взбѣжалъ на крыльцо полтининской дачи. 

XXIII. 

Людмила приняла его въ своей рабочей комнатѣ. Она, уже совсѣмъ одѣтая по-городскому, сидѣла у письменнаго стола надъ какими-то бумагами, счетами, билетами. 

- Ну, вотъ и я!-слегка срывающимся, но громкимъ голосомъ проговорилъ Воротниковъ, входя къ ней. 

- Очень, очень мило!- отвѣтила она ему, протягивая руку. 

- Я не слишкомъ рано?-спросилъ Константинъ Федоровичъ. 

- О, нѣтъ. Какъ разъ во-время. Это хорошо, что вы пораньше пріѣхали, потому что сегодня къ завтраку соберутся у меня разные устроители, да распорядители, аспорядительницы предстоящаго