186 

1905 

НИВА 

благотворительнаго гулянья. А теперь только одиннадцать часовъ, и мы успѣемъ съ вами поболтать. 

- Я такъ торопился къ вамъ,-почти уже робко сказалъ Константинъ Федоровичъ, усаживаясь на указанный ему стулъ. 

- Очень похвально! Ну, а такъ какъ ни одно доброе дѣло не должно оставаться безнаказаннымъ, то вотъ, пожалуйте! 

Послѣднее слово она выговорила какъ-то особенно покупечески и, весело разсмѣявшись, протянула Воротникову листъ бумаги. 

- Это что такое?-спросилъ тотъ, принимая бумагу. 

Это подписной листъ въ пользу пострадавшихъ отъ пожара. Тѣхъ самыхъ пострадавшихъ, для которыхъ мы устраиваемъ наши гулянье. 

Воротниковъ посмотрѣлъ на подписи. Во главѣ всѣхъ стояла фамилія Ларіона Полтинина, и противъ нея значилась цифра1.000 рублей. Слѣдующая подпись была Людмилы-500 рублей, а затѣмъ шли подписи съ цифрами въ триста, въ двѣсти, еще разъ въ пятьсотъ; раза два попадалось сто рублей и одна только подпись Авксентій Зобковъ- обозначала пожертвованіе- двадцать пять копеекъ. 

Всякое даяніе- благо!- говорила, между тѣмъ. Людмила.-Я, признаться сказать, не люблю всѣхъ этихъ благотворительныхъ гуляній. Ну, зачѣмъ они? Хочешь помогать, помогай прямо деньгами или трудомъ- чѣмъ можешь. Зачѣмъ же при этомъ еще требовать какихъ-то каруселей, лотерей, балагановъ? Вѣдь, это все за счетъ пострадавшихъ дѣлается. Но, какъ же прикажете поступать, когда съ нѣкоторыхъ иначе и копейки не выжмешь. Ну, вотъ и приходится идти на уступку. Бѣдствіе-то ужъ очень большое, почти стихійное. Понимаете, сразу все и градъ, и «красный пѣтухъ»... Это въ Малинскомъ уѣздѣ. Моему отцу третьяго дня дали знать объ этомъ. Онъ туда уже своего приказчика отправилъ, а я вотъ подписку собираю, да гулянье устраиваю. 

Константинъ Федоровичъ слушалъ ее, смотрѣлъ на подписи и соображалъ, сколько ему подписать: двѣсти или триста. Меньше этой цифры, конечно, нельзя. Всѣ, вѣдь, его знаютъ, какъ за очень богатаго помѣщика, но триста такая внушительная цифра! А между тѣмъ, противъ трехсотъ стоитъ уже не одна фамилія. 

«Людмила подписала пятьсотъ, я подпишу- триста! триста!-рѣшалъ онъ, берясь уже за перо.-Она подписала-пятьсотъ... Намъ слѣдуетъ быть вмѣстѣ, вмѣстѣ! Все насъ должно соединять!» 

И написавъ свою фамилію, онъ почти машинально поставилъ-пятьсотъ рублей. 

- Благодарю васъ!- совсѣмъ просто проговорила Людмила, принимая отъ Воротникова бумажку пятисотрублеваго достоинства. 

- Ну, а пока съ дѣлами довольно,-продолжала она, отодвигая отъ себя бумаги, афиши и билеты. 

И повернувшись къ Воротникову, сказала очень простымъ, но какимъ-то дѣловымъ тономъ, который не пошелъ бы къ другой дѣвушкѣ, но очень шелъ ей. 

Вы, кажется. хотѣли поговорить со мной о какомъто дѣлѣ? Я слушаю. 

Воротниковъ былъ страшно смущенъ этимъ обращеніемъ. Совсѣмъ не такимъ представлялъ онъ себѣ объясненіе съ Людмилой. Ему почему-то казалось, что они будутъ гулять по саду, рука объ руку. Онъ будетъ говорить ей о своей любви, о своихъ планахъ на будущее, а она будетъ слушать его, задумчивая, немного растерянная... И вмѣсто всего этого- вдругъ: «я васъ слушаю». «Словно адвокатъ или докторъ»,-подумалъ онъ и взглянулъ на Людмилу. 

Она сидѣла спокойная и прекрасная въ этомъ спокойствіи. Хорошо ститое платье красиво облегало ея стройныя и сильныя формы. Темнокаріе глаза смотрѣли 

1905 

No 10. 

открыто и просто. На сочныхъ и крѣпкихъ губахъ играла полуофиціальная, полупривѣтливая улыбка. 

Людмила знала, зачѣмъ онъ пріѣхалъ, и что онъ будетъ говорить; а также знала, что она ему отвѣтитъ. Уже который разъ въ жизни ей приходилось огорчать отказомъ искателей ея руки. Нѣкоторыхъ она въ это время жалѣла; къ нѣкоторымъ относилась равнодушно, а къ нѣкоторымъ даже злорадно. Воротникова ей не было жаль, но она и не злилась на него. Значитъ, дѣло было совсѣмъ простое. 

«Пусть скажетъ, а я отвѣчу»,-думала Людмила. 

Но онъ молналъ. Молчала и она. И эта пауза становилась неловкой, и выйти изъ нея Константину Федоровичу было все труднѣе и труднѣе. Наконецъ, онъ заговорилъ: 

- Третьяго дня,- началъ онъ тихимъ и прерывистымъ голосомъ:—мнѣ пришлось бесѣдовать съ вашимъ... папенькой, т. е. не папенькой, а отцомъ. 

- Это все равно,-улыбнулась Людмила. 

А Константинъ Федоровичъ сконфузился еще болѣе. 

- Да, конечно, все равно,- подтвердилъ онъ.- Но не въ этомъ дѣло. Я, вотъ, съ нимъ бесѣдовалъ, а онъ мнѣ сказалъ, чтобъ я поговорилъ лично съ вами. Такъ вотъ я теперь и пріѣхалъ... Вамъ, можетъ-быть, покажется это очень скоро... т. е. я хочу сказать, что я влюби въ васъ, но увѣряю, увѣряю васъ, что это вовсе не значитъ очень скоро, потому что иной разъ и цѣлый годъ живешь, а не влюбишься, а другой разъ— только взглянешь и... 

Чтобы влюбиться-немного нужно времени. Полюбить-вотъ это другое дѣло!-какъ бы про себя замѣтила Людмила. 

- А я васъ полюбилъ! Увѣряю васъ! Честное слово, полюбилъ! Совершенно серьезно! 

- Но вы не знаете меня!-тихо проговорила Людмила. 

- Нѣтъ, я васъ знаю, отлично знаю!-горячо запротестовалъ Константинъ Федоровичъ.--Знаю, потому что вы вся наружу, вы ничего не скрываете. Знаю, что вы человѣкъ свободный и независимый, и вы не только хороши собой, но вы и умная, вы и честная... Погодите! Теперь я вамъ скажу — какой я. Я, видите ли... какъ бы вамъ это сказать?.. Я-работникъ, но я тоже честный человѣкъ. Я отлично понимаю, что нужно дѣлать, но мнѣ часто мѣшаютъ обстоятельства. У меня и охота есть, и пониманіе, но... обстоятельства, понимаете, обстоятельства! Я бы давно и много хорошаго надѣлалъ, если-бъ мнѣ не мѣшали. Но одинъ я не могу. Мнѣ нуженъ товарищъ, помощникъ, который бы вмѣстѣ со мной боролся съ этими обстоятельствами. Я бы много добра надѣлалъ, потому что я вовсе не скупъ, какъ нѣкоторые думаютъ... Но мнѣ мѣшаютъ, понимаете, мѣшаютъ... А вы, вотъ, вы... помогите мнѣ! 

- Какъ же я вамъ могу помочь?-спросила Людмила. 

- Пойдите за меня замужъ... погодите! погодите! заторопился Воротниковъ, видя, что Людмила что-то хочетъ сказать.-Ради Бога, не подумайте, что это такъ скоро! Увѣряю, клянусь, я полюбилъ васъ! У меня были другія невѣсты, нѣкоторыя даже долго, но, честное слово, я никогда, ни одну не любилъ такъ сильно, какъ васъ. 

- Однако, дѣлали имъ предложеніе!-подавляя улыбку, проговорила Людмила. 

- Да, дѣлалъ, потому что мнѣ нужно было... потому что я просто хотѣлъ жениться, а теперь я въ самомъ дѣлѣ полюбилъ! Я не могу жить безъ васъ! Я васъ одну люблю! Будьте моей женой! 

Послѣднія слова Константинъ Федоровичъ проговориль совсѣмъ тихо, и послѣ нихъ все въ немъ внутри задрожало. Теперь онъ ждалъ отвѣта, ждалъ приговора. 

- Я не могу быть вашей женой,- разслышалъ онъ тихо сказанныя слова. 

И закрылъ глаза. 

«Значитъ, все кончено! Все кончено!- замелькало у