206
1905
- Куда?-спросилъ Лыкошинъ.
- На дачу къ Полтинину.
НИВА
И вдругъ легкая улыбка скользнула по лицу больного, но онъ сейчасъ же закрылъ глаза и откинулся на подушки.
- Я къ отцу схожу,- топотомъ сказалъ Никеша Тополеву.-Потомъ приду, чтобы помочь перевозить.
Тополевъ утвердительно кивнулъ ему головой, и Никеша вышелъ.
Старикъ Слюзинъ сидѣлъ въ своемъ номерѣ надъ развернутымъ чемоданомъ. Сына онъ встрѣтилъ косымъ, сердитымъ взглядомъ.
Папенька!- обратился къ нему Никеша.- Позвольте мнѣ остаться здѣсь.
Зачѣмъ это, когда жениться не хочешь?-проворчалъ старикъ.
Сейчасъ Юрія Андреевича Лыкошина привезли, совсѣмъ-совсѣмъ больного. Его къ Полтининымъ на дачу перевозятъ, я бы помогъ поухаживать за нимъ. Номерокъ я себѣ возьму наверху, маленькій, недорого будетъ стоить, а все-таки около него я тутъ буду. Мало ли что понадобиться можетъ.
Старикъ сидѣлъ, слушалъ и соображалъ и потомъ вдругъ сказалъ:
- Оставайся!
А затѣмъ, вынувъ изъ кармана толстый, засаленный бумажникъ, досталъ изъ него двадцатипятирублевую бумажку и, передавая ее сыну, прибавилъ:
А вотъ тебѣ на расходы. Да одумайся ты, Никешка! Принцы такому счастью рады бы были, а ты носъ воротишь!
Никеша стоялъ, молча и потупивъ глаза:
Ну, теперь вынь изъ чемодана, которое твое, да скажи, чтобъ мнѣ извозчика подрядили на пристань. Пора ужъ!
Черезъ десять минутъ, Иванъ Никифоровичъ Слюзинъ, перекрестивъ сына, и сказавъ ему на прощанье: - Одумайся!-уѣхалъ на пароходную пристань.
А никешины вещи перенесли въ верхній коридоръ, въ маленькій, объ одно окно, номеръ.
Самъ же Никеша, въ это время, былъ въ комнатѣ больного Лыкошина, гдѣ, попрежнему, находились Тополевъ и докторъ Струмиловъ.
Наконецъ, пріѣхала полтининская карета, и больного, почти на рукахъ, снесли внизъ, усадили въ просторный и покойный экипажъ, причемъ докторъ усѣлся съ нимъ вмѣстѣ, а Никеша взобрался на козлы, и карета тихой рысью поѣхала на дачу купца Полтинина.
XXVI.
Проводивъ больного, Николай Васильевичъ Тополевъ освѣжилъ номеръ и самъ переодѣлся и умылся, и отправился по дѣламъ, каковыя у него дѣйствительно были въ губернскомъ городѣ.
Почти вслѣдъ за нимъ вышелъ Егоръ Капитоновичъ Курманаевъ. Съ лицомъ заговорщика, онъ направился въ полицейское управленіе, имѣя въ виду лично переговорить съ полицеймейстеромъ, чтобы тотъ произвелъ розыскъ пропавшаго дворянина Воротникова, отнюдь не производя огласки.
Послѣ всѣхъ вышелъ Павелъ Ивановичъ Чибисовъ. Заново реставрированный и одѣтый въ какую-то легкомысленную, свѣтло-голубую пиджачную парочку и бѣлый, какъ снѣгъ, пикейный жилетъ, съ легкой чесунчовой крылаткой на плечахъ и въ свѣтлыхъ шелковыхъ перчаткахъ, онъ остановился на крыльцѣ и сталъ помахивать тросточкой.
Стоявшій поблизости извозчикъ-лихачъ, принявъ это помахиваніе за сигналъ подавать, подъѣхалъ къ Павлу Ивановичу.
Куда прикажете, ваше сіятельство?-спросилъ онъ, почтительно приподнимая шляпу.
Павлу Ивановичу извозчикъ понравился, и онъ, по
1905
No 11.
качиваясь своимъ круглымъ брюшкомъ, взобрался при помощи швейцара къ нему на дрожки и сказалъ:
- На бульваръ!
Лихачъ съ трескомъ покатилъ его по губернской мостовой. Павелъ Ивановичъ подпрыгивалъ на сидѣньи, то и дѣло хватался рукой за шляпу, готовую съѣхать на бокъ, но извозчика не останавливалъ: ему нравилась эта лихая ѣзда.
Доѣхавъ до бульвара и сказавъ извозчику:
- Ты меня подожди!-онъ слѣзъ-помогъ подбѣжавшій городовой—съ дрожекъ и пошелъ по аллеѣ.
Гуляющихъ попадалось мало: двѣ-три няньки съ дѣтьми сидѣли на скамейкахъ, да проходили все какія-то чуйки да коломянковые пиджаки.
Поровнявшись съ кіоскомъ, гдѣ продавали минеральныя воды, Павелъ Ивановичъ замѣтилъ въ немъ молоденькую продавщицу, углубленную въ чтеніе какой-то растрепанной книжки. Продавщица показалась ему смазливенькой, и Павелъ Ивановичъ свернулъ къ кіоску.
- Что это вы читаете?-спросилъ онъ дѣвушку, не безъ удивленія смотрѣвшую на появившагося передъ ней этого раскрашеннаго старичка.
- Романъ,-отвѣтила она на повторенный вопросъ.
- А! Романъ! А какой же это романъ?-продолжалъ Павелъ Ивановичъ, усаживаясь на стулъ, поставленный возлѣ прилавка.
- Не знаю. Первыя-то страницы вырваны,-отвѣтила, слегка гнусавя, продавщица и спросила:-А вамъ что прикажете?
- Что мнѣ? Вотъ ужъ, право, не знаю,-соображалъ Павелъ Ивановичъ, обмахиваясь своей легкой шляпойпанамой.-Виши у васъ нѣтъ?
- Нѣтъ.
- Ну, такъ дайте мнѣ просто сельтерской.
Дѣвушка налила ему стаканъ искрящейся холодной воды, и Павелъ Ивановичъ, взявъ его, принялся понемногу прихлебывать. Но сдѣлавъ два-три глотка, онъ почувствовалъ, что у него сильно забурлило въ желудкѣ. Понявъ, что ему хочется ѣсть, онъ спросилъ продавщицу:
А
что у васъ ресторанъ «Бельведеръ» существуетъ?
- Существуетъ.
-- А кто его держитъ?
Моисеевъ.
- А! Попрежнему, Лука Моисеичъ!- обрадовался Павелъ Ивановичъ:—ну, вотъ и великолѣпно! Вотъ мы туда и пойдемъ завтракать! Не хотите ли вмѣстѣ со мной?
Дѣвушка только прыснула отъ смѣха и отвернулась.
А Павелъ Ивановичъ, положивъ двугривенный и отказавшись отъ сдачи, вѣжливо раскланялся и зашагалъ дальше.
Онъ шелъ, слегка пританцовывая, бросая по сторонамъ привѣтливые взоры. Онъ былъ положительно доволенъ, что пріѣхалъ въ губернскій городъ: новыя впечатлѣнія, новыя лица — нужно же, вѣдь, и освѣжиться иногда!
По дорогѣ до «Бельведера» онъ успѣлъ сдѣлать глазки какой-то торговкѣ яблоками, и чуть было не послалъ воздушнаго поцѣлуя какой-то старушкѣ, принявъ ее издали за молоденькую.
Но вотъ и ресторанъ. Вотъ и самъ Лука Моисеичъ стоитъ на ступеняхъ крытой террасы. Увидавъ входившаго Павла Ивановича, онъ бросился къ нему навстрѣчу и, низко кланяясь, привѣтствовалъ его.
Здравствуйте, батюшка, ваше превосходительство! Сколько лѣтъ, сколько зимъ!
Здравствуйте! Здравствуйте, голубчикъ! зашепе лявилъ Павелъ Ивановичъ, протягивая Моисеичу кончики пальцевъ.-Ну, что новаго?
- Да что новаго? Все по старому, ваше превосходительство! Вы вотъ какъ изволите?