306
1905
НИВА
и горячо цѣловать дочь. Потомъ крѣпко обнялъ онъ и зятя.
Черезъ нѣсколько минутъ пароходъ уже отваливалъ отъ пристани.
Старикъ Полтининъ, безъ шапки, стоя на самомъ краю ея, издали уже все крестилъ своихъ дѣтей. По красному лицу его текли слёзы и скатывались на черную, кудреватую, съ легкой просѣдью, бороду, а гладкая лысина его ярко блестѣла на солнцѣ.
Съ молодыми за границу уѣзжалъ и Никеша Слюзинъ. Иванъ Никифоровичъ отпустилъ его въ надеждѣ, что тотъ хоть тамъ малость пообтешется.
XXXVI.
Стояла поздняя осень. По Волгѣ шло сало, облетѣли листья на деревьяхъ, дулъ пронизывающій холодный вѣтеръ, то и дѣло перепархивалъ снѣжокъ.
Но на берегахъ прекраснаго голубого озера Леманъ было еще тепло. Деревья красовались въ осеннемъ расцвѣченіи, правда не въ такомъ яркомъ и прекрасномъ, какъ это бываетъ у насъ, на сѣверѣ, но все же придающемъ жизнь общей картинѣ.
Въ Монтрё, подъ навѣсомъ кофейной Зюрхера, за маленькимъ столикомъ сидѣли Лыкошинъ, Людмила и Никеша. Передъ ними былъ сервированъ чай съ сладкими пирожками.
Никеша только-что вернулся изъ Лозанны и отдавалъ отчетъ друзьямъ своимъ объ этой поѣздкѣ.
- Я отлично, отлично устроился,-говорилъ онъ:-и такъ дешево, что ста рублей мнѣ ни за что не прожить.
Никеша оставался на зиму въ Лозаннѣ одинъ, съ цѣлью учиться.-сначала французскому языку, а затѣмъ и дальше, до университета включительно. Учиться уже давно хотѣлось ему, а дома ему только дали кончить четырехклассное училище. Теперь передъ Никешей открывались широкія перспективы. Отецъ, подъ вліяніемъ разныхъ доброжелателей, согласился высылать сыну по сто рублей въ мѣсяцъ, которые Никешѣ казались здѣсь неисчерпаемымъ богатствомъ и давали возможность и учиться, и жить, и даже немного путешествовать.
И теперь, сіяющій, восторженный, дѣлился онъ съ Лыкошиными своими мечтами.
Юрій Андреевичъ, замѣтно посвѣжѣвшій и пополнѣвшій даже слегка, слушалъ его, одобрительно покачивая головой.
- Учись, учись, Никеша!-сказалъ онъ наконецъ.Вернешься домой, «полза дэлатъ будышъ», какъ говорилъ одинъ мой знакомый армянинъ.
Ну, а вы завтра уѣзжаете?-окончивъ свои разсказы, спросилъ Никеша слегка дрогнувшимъ голосомъ.
- Да, завтра, голубчикъ! Пора ужъ. Вонъ какъ Dent-du-Midi снѣгомъ покрылся. Да и Rochez-de-Naye окутывается: того и гляди, холода наступятъ,-сказалъ Лыкошинъ.
- Прямо въ Сорренто?
Въ Римѣ немного только задержимся, а потомъ прямо туда.
- А русскихъ-то какъ здѣсь поубавилось!-замѣтила Людмила.
Да, нашъ сезонъ кончился и начался англійскій,сказалъ Лыкошинъ.-Давно ли еще здѣсь у Зюрхера только и слышишь русскую рѣчь, а теперь вотъ царитъ «звукъ шипящаго эгоизма».
«Звукъ шипящаго эгоизма»?-переспросила Людмила.
- Да, такъ Гейне англійскій языкъ характеризовалъ. Никеша! Никеша! Смотри-ка! Кто идетъ!?-воскликнулъ вдругъ Лыкошинъ, указывая Никешѣ глазами куда-то впередъ.
Никеша посмотрѣлъ. По тротуару, со стороны Террите, шелъ господинъ средняго роста, въ какой-то странной «альмавивѣ» на плечахъ и съ сѣрой фетровой шляпой на головѣ.
1905
No 16.
- Да это, никакъ, Николай Васильевичъ Тополевъ!сказалъ онъ.
- Онъ и есть!-подтвердилъ Лыкошинъ.
Тополевъ въ это время переходилъ переулочекъ, ведущій къ курзалу. Затѣмъ, вступивъ подъ навѣсъ кофейной и увидавъ нашу маленькую компанію, вдругъ громко воскликнулъ:
- Ба! Кого я вижу! Землячки! Потылинцы!
И, подойдя къ столику, онъ вѣжливо приподнялъ шляпу передъ Людмилой.
Позвольте мнѣ представиться вамъ, Людмила Илларіоновна,-заговорилъ онъ.-Давнишній почитатель и, можно сказать, пріятель вашего супруга.
Затѣмъ, крѣпко пожавъ руку Лыкошину и Никешѣ, спросилъ:
- Позволите присѣсть?
Докторъ придвинулъ для него стулъ.
Давно ли вы здѣсь?-спросилъ онъ при этомъ Тополева.
- Да вчера только пріѣхали, а завтра же уѣзжаемъ. Сейчасъ, вотъ, въ контору Кука за билетами ходилъ. Швейцарія-это, знаете, такая тоска! Такая тоска! Но жена не видала еще ея, хотѣла горы посмотрѣть, ну, вотъ я и доставилъ ей удовольствіе. Но хорошенькаго понемножку.
- А теперь куда?-спросила Людмила.
- Въ Ниццу! Разумѣется, въ Ниццу! Тамъ теперь сборъ всѣхъ частей.
- А давно ли изъ Россіи?-освѣдомился Лыкошинъ и спросилъ:-что тамъ новенькаго?
- Да недѣля всего. А новостей пропасть! Пропасть!весело заговорилъ Тополевъ.-Во-первыхъ, для васъ!— обратился онъ къ Никешѣ.-Знаете ли вы, что ваша вторая сестра замужъ вышла?
- Да, мнѣ писали, что она просватана,- отвѣтилъ Никеша.
- Ну, а на-дняхъ вотъ и свадьба была, и Иванъ Никифоровичъ ее съ мужемъ къ себѣ въ домъ взялъ. Говорятъ, дѣльный малый, помощникомъ Ивану Никифоровичу будетъ. Ну-съ, затѣмъ,-продолжалъ Тополевъ:«можете себѣ представить», милѣйшій Павелъ Ивановичъ Чибисовъ, волею Божіею-помре! Да-съ, да-съ! Кончился нашъ старичокъ! Послѣдній загулъ съ Воротниковымъ былъ его лебединою пѣснью. Какъ тогда захворалъ, такъ больше уже не поправлялся... Но, знаете ли, какую передъ смертью штучку выкинулъ? Съ Егоромъ Капитоновичемъ Курманаевымъ примирился, и что ужъ совершенно удивительно, такъ это то, что прежнему своему зрагу «махоркѣ» что-то такое по духовному завѣщанію отказалъ. Пустяки, конечно, какіе-то, а все-таки!
- Ну, а остальное-то свое состояніе куда? Вѣдь у него большое было?—спросилъ Лыкошинъ.
- Вотъ тутъ-то главная штука и есть! Рыцарь остался вѣренъ своей дамѣ-«можете себѣ представить»-все Нинѣ Сергѣевнѣ Воротниковой оставилъ!
- Ну?-удивился Лыкошинъ.-И та приняла?
- Вотъ тутъ-то вся и загвоздка! Еще вопросъ не рѣшенъ: у Чибисова какіе-то бѣдные родственники оказались. Костя настаиваетъ, чтобъ мать имъ передала, а сгарушка упирается: «можетъ-быть, говоритъ, мнѣ и самой на старость пригодится, если ты меня изъ дому выгонишь!» Можете себѣ представить...
- Позвольте! Да вы тоже наслѣдство отъ Чибисова получили?-серьезно спросилъ Юрій Андреевичъ.
- Какъ наслѣдство? Какое?-удивился Тополевъ.
Да вотъ эту поговорочку-то «можете себѣ представить».
- Ахъ, чортъ!-весело расхохотался Николай Васильевичъ.-Дразнилъ- дразнилъ покойника, да и самъ отъ него заразился. Мнѣ и то жена уже все время замѣчанія дѣлаетъ! Ну, да не въ этомъ суть!-продолжалъ онъ, мѣняя тонъ.-Вы знаете, конечно, что Костя женился?