No 20.
1905
НИВА
Онъ запахнулъ халатъ и поднялъ глаза къ небу. - Откуда мы, что мы, зачѣмъ здѣсь сидимъ, откуда этотъ свѣтъ, изъ окна? Говорятъ, солнце,-растопленное огромное солнце. Взрывы тамъ, жаръ, блескъ. И мы здѣсь поэтому живемъ, двигаемся, по какой-то формулѣ, по какому-то закону. И законъ великій, неизмѣнный, который насъ давитъ, который насъ согрѣваетъ,насъ-мошекъ, козявокъ, пигмеевъ!..
Петя слушалъ, широко раскрывъ черные глаза. - Вотъ и эта тварь,- Петръ Ивановичъ показалъ на мальчика:-откуда она? Почему такое сходство, откуда этотъ слѣпокъ съ одной формы въ другую...
Онъ опять сѣлъ передъ мальчикомъ и поставилъ его передъ собой.
Дуракъ ты! сказалъ онъ.-Оставайся. Тебѣ будетъ хорошо. Можетъ-быть, просто хорошо, а можетъбыть, очень хорошо. А можетъ-быть, и скверно.
XI.
У Петра Ивановича составился въ головѣ странный планъ. Онъ, противъ обыкновенія, за столомъ не былъ разговорчивъ, только спросилъ два раза Троцкаго:
- Такъ ты говоришь, братъ Андрюшечка не видѣлъ Петра?
Тотъ подтвердилъ, что нѣтъ.
Петръ Ивановичъ каждый разъ подмигивалъ женѣ. Та улыбалась и кивала головой.
- Смѣшно!-вдругъ крикнулъ Петръ Ивановичъ, послѣ долгаго молчанія.-Ужасно смѣшно. Такъ смѣшно, что, можетъ-быть, кто-нибудь будетъ плакать.
- А вы давно, дядя, не видали Андрея Ивановича?спросилъ Троцкій.
- Давно. Счетъ потерялъ. А вотъ завтра поѣду. Даже Жозя удивилась.
- Поѣдешь?
- Ну, да, что же такое? У меня заказъ есть къ нему.
На другое утро онъ всталъ раньше обыкновеннаго, тщательно выбрился, надѣлъ на себя два крестика, полученныхъ за службу въ больницѣ, и отправился въ четвертую линію Васильевскаго острова.
На звонокъ ему отворилъ незнакомый оборванный лакейченокъ, и на вопросъ-«дома ли», отвѣтилъ:
- Дома, но никого не принимаютъ. Только-что встали.
- А я тебя не спрашиваю, принимаютъ ли,- сказалъ Петръ Ивановичъ:-а ты поди и скажи: къ вамъ пожаловали вашъ братецъ, докторъ медицины Петръ Ивановичъ.
- Я боюсь,-нерѣшительно сказалъ мальчишка.
- А вотъ я тебѣ дамъ такого подзатыльника, что ты у меня перестанешь бояться,- пугнулъ его Петръ Ивановичъ, корча ужасную гримасу.
Мальчикъ убѣжалъ и черезъ минуту просилъ войти въ кабинетъ. Гость вошелъ. Хозяинъ сидѣлъ въ халатѣ за стаканомъ кофе и читалъ газету.
- Чему это я обязанъ?-спросилъ онъ, не вставая, но небрежно протягивая два пальца навстрѣчу брата.
Тотъ тоже протянулъ два пальца и потеръ ихъ о пальцы брата. Андрей Ивановичъ отдернулъ руку.
- Конечно, безъ дѣла я бы не явился къ тебѣ,заговорилъ Петръ Ивановичъ, усаживаясь на стулъ.Мнѣ необходимъ твой совѣтъ.
- Съ чего это? Все жилъ безъ моего совѣта, а тутъ вдругъ ни съ того ни съ сего...
И съ того и съ сего, cher Andr. Я прямо къ дѣлу.
- Да, мнѣ некогда.
- У тебя въ мастерской есть заказъ: ты взялъ на себя поставку иконъ для церкви больницы Іоанна-Младенца.
- Кажется, есть,-небрежно отвѣтилъ профессоръ.
- Тебѣ сдалъ заказъ секретарь комиссіи по ремонту церкви, Вандрачекъ, по моему приказанію, такъ какъ завѣдую ремонтомъ этой церкви я.
Андрей Ивановичъ переложилъ одну ногу на другую.
1905
- Заказъ уже готовъ,-сказалъ онъ.
383
- Я знаю, видѣлъ,- такъ же небрежно отвѣтилъ Петръ Ивановичъ.—Но вотъ въ чемъ дѣло. Необходимо еще написать запрестольный образъ,—Іоанна-Младенца, но безъ барашка, а просто въ пустынѣ. Надо, чтобы образъ не былъ въ стилѣ Муриліо,-наша высокая покровительница больницы не любитъ Муриліо, — но въ то же время желательна огневая голова юнаго пророка, въ стилѣ, пожалуй, Ивановскаго Крестителя.
Теперь у меня по мастерской много заказовъ,морцась, сказалъ Андрей Ивановичъ.
- Постой, Андрюшечка, позволь мнѣ кончить, моя радость, а ужъ потомъ возражай. Намъ нуженъ не такой образъ, какіе фабрикуются у тебя въ мастерской, не кустарнаго производства, а настоящей художественной работы. Желательно поэтому, чтобы ты писалъ его собственноручно, и взялъ за это столько денегъ, сколько надлежитъ твоему званію и генію. Но... постой, я не кончилъ. Совѣтую тебѣ запросить вдвое больше, и потомъ спустить наполовину. Это очень хорошо отзовется на высокой покровительницѣ. Да и тебѣ будетъ хорошо. Я тебя свезу къ ней, представлю, какъ благотворителя,-ты удостоишься ручку поцѣловать и благодарность личную получишь, да и не только личную...
Андрей Ивановичъ поболталъ въ стаканѣ ложечкой. - Тутъ есть какая-то исподняя сторона всего дѣла,догадался онъ.
- Какая же исподняя!-воскликнулъ Петръ Ивановичъ.-Пока я могъ дѣйствовать черезъ секретаря, я дѣйствовалъ. Но не могъ же я ему поручить такое щекотливое порученіе и сказать черезъ него то, что говорю тебѣ лично.
- Хорошо,- сказалъ Андрей Ивановичъ.- Мнѣ остается тебя благодарить.
- Нѣтъ! Нѣтъ!- заторопился Петръ Ивановичъ:пожалуйста, безъ благодарностей. Я не для этого. А вотъ только, Андрюшечка, два условія. Первое—черезъ мѣсяцъ надо заказъ кончить непремѣнно: у насъ къ Рождеству церковь должна быть освящена. А второечтобы угодить нашей предсѣдательницѣ, и чтобъ у васъ не вышло недоразумѣнія въ выборѣ типа мальчика,ужъ позволь, я тебѣ и натуру пришлю. Своего мальчишку.
- Развѣ у тебя сынъ есть?
- Сына нѣтъ, а такъ-лакеишка. Но, знаешь,-въ твоемъ вкусѣ.
Почемъ ты мой вкусъ знаешь?-огрызнулся Андрей Ивановичъ.
- Ну, какъ же, не помню я развѣ Инессы Викторовны! Красота была.
Кровь вдругъ бросилась въ лицо Андрея Ивановича, и онъ наклонился надъ стаканомъ.
- Ну, я и забылъ, какая она была!- пробормоталъ онъ.
- Да ну!- удивился Петръ Ивановичъ.- Гдѣ же портретъ ея? Тутъ вѣдь онъ висѣлъ.
- Чортъ его знаетъ, на чердакѣ, должно-быть.
- На чердакѣ? Женинъ портретъ на чердакѣ? Хоть бы мнѣ подарилъ. Съ Жозей она была такъ дружна. Когда у васъ пошли недомолвки, она часто къ намъ ѣздила, душу изливала. И какъ она тебя ненавидѣла тогда!
Андрей Ивановичъ хлопнулъ рукою по столу.
- Ну, будетъ, мнѣ разговоръ этотъ непріятенъ. Онъ всталъ.
- Если ты пріѣхалъ издѣваться надо мной, такъ это лишнее,-прибавилъ онъ.
- Да что ты, что ты, миленькій!-замахалъ на него руками Петръ Ивановичъ.—Я къ тебѣ по-родственному, съ заказомъ, а ты такія вещи говоришь.
Онъ тоже всталъ.
- Такъ по рукамъ? Вопросъ конченъ?