386 

1905 

нива 

- Конченъ,-неохотно отвѣтилъ Андрей Ивановичъ. 

- Такъ я завтра мальчишку къ тебѣ пришлю. 

Братья простились, и Петръ Ивановичъ уѣхалъ. Утромъ на слѣдующій день онъ написалъ брату письмо: 

«Дорогой братъ мой, Андрюшенька. 

«Черномазый лакейчонокъ, что передастъ тебѣ письмо, это и есть тотъ натурщикъ, котораго я обѣщался прислать тебѣ. Онъ совершенно подготовленъ къ этой роли и начисто вымытъ въ банѣ. Чѣмъ ближе передать его сходство, тѣмъ будетъ всѣмъ намъ пріятнѣе. Вглядись въ его глаза, въ нихъ есть что-то и ласкающее, и грозное. Извини за лиризмъ. Мысленно обнимаю тебя. 

«Твой братъ Петръ. «PS. Отнюдь не плати Петькѣ (его зовутъ Петька), ибо его позированіе беретъ больница на себя». 

Домой въ этотъ день Петръ Ивановичъ воротился ранѣе, чѣмъ всегда, и у воротъ столкнулся съ Петей. 

- Ну, что?-спросилъ онъ.-Былъ? 

- Былъ,-нехотя отвѣтилъ Петя. 

Онъ повелъ мальчика въ комнаты и велѣлъ разсказывать все по порядку. 

Ну, я пришелъ, разсказывалъ Петя.- Меня долго въ прихожей держали. Потомъ пришелъ мальчикъ, говоритъ: «иди». Я пошелъ. Привели меня въ комнату. Андрей Ивановичъ вскинулся на меня глазами, и вдругъ какъ крикнетъ: «Откуда ты, мерзавецъ?» Я говорю: «отъ Петра Ивановича». Онъ какъ хлопнетъ дверью, и ушелъ. Потомъ приходитъ, письмо выноситъ: «пошелъ, говоритъ, вонъ, и отдай брату письмо». Я пошелъ. Потомъ на улицѣ догналъ меня мальчишка, назадъ велѣлъ идти. Я назадъ пошелъ. Онъ выхватилъ у меня письмо, разорвалъ, поставилъ меня на ящикъ и смотрѣть началъ, такъ страшно, точно разбойникъ! 

- Ну-ну!-торопилъ Петръ Ивановичъ. 

- А потомъ велѣли раздѣться совсѣмъ, какъ вы говорили. Посадили на табуретку и рисовать начали. У меня рука и нога сомлѣла, а я боюсь сказать. Неужто каждый день мнѣ ходить туда?.. 



А что же? 

- Да вотъ до сихъ поръ руки поднять не могу. 

- Я напишу ему,-успокоилъ его Петръ Ивановичъ. 

И на другой день онъ написалъ: 

«Драгоцѣнный Андрюша, если тебѣ нашъ пріютъ предоставилъ натуру, изъ этого не слѣдуетъ, чтобы ты подвергалъ ее инквизиціоннымъ пыткамъ. Застои крови отъ неизмѣняемой позы могутъ вредно отозваться на мальчикѣ. Хотя онъ и хамскаго отродья, но все же надо быть человѣколюбивымъ, и потому болѣе часа безъ роздыху прошу его не задерживать». 

XII. 

Дни шли. Петя ходилъ на Островъ ежедневно. Андрей Ивановичъ съ нимъ не разговаривалъ, но усердно писалъ цѣлыя утра, взглядывая какимъ-то страннымъ взглядомъ на своего натурщика. Петя привыкъ къ позированью, и его лѣвая рука не затекала, какъ первый разъ, да и Андрей Ивановичъ осторожнѣе съ нимъ обращался. 

Жозя была очень довольна Петей. Держали его въ домѣ доктора странно. Онъ убиралъ комнаты, чистилъ платье, но ему запрещали отворять двери и выходить въ прихожую, когда были паціенты. Жозефина хотѣла его учить читать, но онъ отказался. 

- Нѣтъ, что ужъ, я по складамъ читаю,- сказалъ онъ:-мнѣ лучше не надо. 

Раза два онъ заходилъ къ Троцкому. Одинъ разъ онъ его не засталъ, въ другой-просидѣлъ у него часа три, и напился чаю. Когда онъ пришелъ домой, Жозефина на него напала, какъ онъ смѣетъ такъ опаздывать, не сказавшись заранѣе: она объ немъ безпокоилась. 

- Да что-жъ вамъ безпокоиться?- удивился онъ.Не маленькій, не пропаду. 

Странное дѣло: Петя не испытывалъ прелести осѣдлой 

4905 

No 20. 

жизни. Скитаясь и бродяжничая два мѣсяца, голодая по два, по три дня, онъ какъ будто чувствовалъ себя лучше, чѣмъ теперь. Почлегъ подъ кустомъ, подъ развалившейся баркой на берегу залива, или гдѣ-нибудь на дровяномъ дворѣ между сложенными штабелями досокъ, казался ему заманчивѣе, чѣмъ спанье на опрятномъ тюфякѣ съ тонкой простыней, данной Жозефиной. Хожденіе ивъ Измайловскаго полка на Островъ сначала какь будто носило характеръ приманки. Большія улицы, огромные дома, мосты, выставки въ магазинахъ, все это сначала интересовало его. Но спустя недѣлю уже наскучило. Только на Николаевскомъ мосту, опершись о массивную чугунную рѣшотку, на которой изображены были нугунныя лошади съ рыбьими хвостами, онъ простаивалъ подолгу, смотря на огромные корабли, стоявшіе посреди рѣки, воздымающіеся своими трубами высоко надъ пятиэтажными домами. Ему казалось, что отъ Невы вѣетъ его родной стихіей, далекимъ морскимъ побережьемъ, гдѣ кровавое солнце спускается огненнымъ шаромъ, къ синей полосѣ моря. Тамъ теперь тихо стоитъ сосновый лѣсъ съ своими красными стволами и еле шепчется съ вѣтеркомъ, долетающимъ съ далекихъ, еле видныхъ фортовъ Кронштадта. Теперь тамъ половина уже лодокъ вытащена на берегъ и оставлена для зимовки подъ крытыми навѣсами. Пожалуй, на берегу началъ образовываться ледъ, и по утрамъ у прибрежья скопляется уже сало... Теперь тамъ въ сумерки весело трещитъ огонь въ избахъ, и по ночамъ уже шевелится въ банѣ домовой, котораго не видно было все лѣто. 

Однажды, когда онъ стоялъ такъ, опершись на перила, кто-то дотронулся до его плеча. Онъ оглянулся. Передъ нимь былъ тощій длинный старикъ, котораго онъ видѣлъ тогда, во время тумана, у гранитнаго спуска. 

- Ты на мѣстѣ, что-ль?-спросилъ его старикъ. 

- Нѣтъ,-отвѣтилъ Петя.-Я такъ живу. Тотъ посмотрѣлъ на него внимательно. 

- Я тебя видѣлъ лѣтомъ,-заговорилъ онъ. 

- Гдѣ?-спросилъ Петя. 

- А тамъ, за Рамбовомъ, за Черной Лахтой. Глаза мальчика вспыхнули. 

- За Черной Лахтой? Да, я жилъ тамъ. 

- Я видѣлъ, какъ ты на перегонку съ мальчонками гребъ. Ты хорошо гребешь, молодецъ. 

- Я хорошо гребу, я сильный,- радостно сказалъ Петя. 

- Ежели у тебя мѣста нѣтъ, я бы тебѣ досталъ. Хорошее мѣсто. Грести надо, рыбу ловить. Ловкій мальчонка нуженъ. Былъ одинъ, да потонулъ. А теперь нуженъ опять мальчикъ. 

- Это гдѣ же?-поинтересовался Петя. 

- Тутъ на Островѣ англичанинъ живетъ. Любитъ, чтобъ вокругъ него лихо работали. И самъ расчудесно и на лодкѣ, и на конькахъ умѣетъ. Богатѣйшій. Просилъ меня достать мальчонка. Коли хочешь, пойдемъ. 

- Нѣтъ... Теперь мнѣ нельзя,- задумчиво сказалъ Петя. 

А то пойдемъ,-соблазнялъ старикъ.-У насъ есть двѣ лодки, и катеръ паровой, маленькій. Иной разъ на катерѣ по три недѣли онъ лѣтомъ жилъ. И зимой рыбу ловитъ, въ прорубяхъ. Онъ не любитъ, ежели города. Все живетъ на морѣ. И я города не люблю, море лучше. 

- Море куда лучше,-подтвердилъ Петя. 

- Такъ вотъ ежели захочешь,-ты гдѣ живешь? 

Петя сказалъ адресъ Петра Ивановича. 

-- Знаю, тамъ землякъ мой живетъ, сапожникъ. Ты говоришь, седьмой номеръ,—а онъ рядомъ, въ девятомъ. Видѣлъ, тамъ сапоги на окнахъ наклеены изъ бумаги. Такъ если захочешь меня видѣть, ты только зайди туда, позови хозяина и спроси,- «гдѣ Епифановъ?» Меня Епифановымъ кличутъ. Я приду за тобой, и сейчасъ тебя на мѣсто возьмутъ...