402 

1905 

НИВА 

И онъ швырнулъ въ руки секретаря поданный счетъ. Возвратите его этому поборнику честности и скажите, что онъ мошенникъ. 

Секретарь поѣхалъ къ Петру Ивановичу и въ сдержанной формѣ, но довольно точно передалъ разговоръ по начальству. Петръ Ивановичъ побагровѣлъ, но сдержался и сказалъ кратко: 

- Я буду имѣть честь собственноручно дать отвѣтъ его превосходительству. 

И онъ написалъ ему письмо: 

«Ваше превосходительство, 

Александръ Ѳерапонтовичъ! 

«Секретарь вашъ, господинъ Вандрачекъ, сообщилъ мнѣ, что вы изволили найти цѣну образа «Іоаннъ Креститель», писаннаго братомъ моимъ, тайнымъ совѣтникомъ, профессоромъ Императорской академіи художествъ, кавалеромъ орденовъ Станислава и Анны 1-ой степени,слишкомъ высокой. На это имѣю честь заявить: 1) заглазно цѣнность вещей не опредѣляютъ; 2) за работу, подобную сдѣланной, вышереченный братъ мой менѣе тысячи рублей не беретъ и только трогательное мое краснорѣчіе, а можетъ-быть, и кровное родство, связывающее насъ, подвигло его на столь чувствительную для его кармана жертву. А потому не соблаговолите ли вы лично пожаловать завтра около полудня къ его превосходительству моему брату, живущему въ собственномъ домѣ, въ четвертой линіи Васильевскаго острова. Да оно и добросовѣстнѣе будетъ передъ ревизіонной комиссіей: все-таки вы будете знать, за что платите деньги, а не заглазно будете выдавать Богъ знаетъ за что, какъ изволили дѣлать до сего дня. Быть-можетъ, братъ мой уступитъ вамъ еще- хотя бы рублей пять-шесть, даже десять. Я тоже буду имѣть честь быть въ его мастерской, о чемъ онъ уже мною предувѣдомленъ. 

«Позвольте васъ просить принять увѣреніе въ полнотѣ моихъ чувствъ и прочаго». 

Брату онъ написалъ слѣдующее: 

«Превосходительный братъ мой, Андрей Ивановичъ! 

«Предсѣдатель церковной комиссіи дѣйствительный статскій совѣтникъ Александръ Ѳерапонтовичъ Буровъ завтра, въ полдень, будетъ въ твоемъ ателье, дабы удостовѣриться, насколько добросовѣстно тобою исполненъ образъ, заказанный въ нашу больничную церковь. По родственнымъ чувствамъ не могу не предупредить тебя, что его превосходительство будетъ просить, чтобъ ты ему уступилъ нѣсколько золотыхъ. Такъ какъ ты человѣкъ практичный, то, быть-можетъ, спустишь и больше, выговоривъ себѣ что-нибудь пріятное черезъ нашу предсѣдательницу за пожертвованіе. Видишь, какъ я радѣю о тебѣ! Что ни говори, а родство-великое дѣло. Думаю лично тоже посѣтить тебя въ это время для поддержки твоихъ требованій. 

«Искренно жаждущій завтрашняго свиданья-братъ твой 

Петръ». 

Онъ перечиталъ трижды оба письма и остался доволенъ ихъ изложеніемъ. 

«Стравить ихъ надо!-радостно думалъ онъ.- Стравить эту глупую бездарную пробку, моего братца, съ этимъ гнуснымъ убійцей Андреева. Я ему завтра непремѣнно скажу, что онъ убійца. Такъ и скажу. Прямо. Прямо смотря въ глаза.-Надо его подготовить»... 

И онъ сдѣлалъ внизу его письма post-scriptum. 

«Какъ меня тревожатъ слухи, ходящіе по городу объ убійствѣ вами Андреева. Я вторую ночь плохо сплю. Какъ жаль, что вы не послали за мной въ ночь его заболѣванія. Вы вѣдь знаете, какъ я себя спеціализировалъ на такихъ припадкахъ. Вамъ обоимъ было бы лучше. То-есть, я говорю о вашемъ превосходительствѣ и объ Андреевѣ. Впрочемъ, послѣдній теперь въ мѣстѣ злачномъ, въ мѣстѣ покойномъ». 

1905 

No 21. 

Онъ отправилъ письмо къ обоимъ, раздѣлся, поставилъ передъ собой бутылку и рюмку и сказалъ: 

- Обдумаемъ планъ завтрашнихъ дѣйствій. 

Онъ запретилъ съ собой разговаривать, молча ходилъ по комнатамъ, что-то бормоча, размахивая руками и улыбаясь. За обѣдомъ онъ два раза громко засмѣялся и даже потрепалъ Жозю по рукѣ. 

- Знаешь, подруга моя,- сказалъ онъ.- Я еще не пропилъ моего ума. У меня еще тамъ въ мозгу идеи работаютъ болѣе здраво, чѣмъ у непьющихъ. Вотъ посмотримъ, что завтра будетъ. Я дамъ бой. Понимаешь, неожиданно пойду въ атаку. Я люблю- сразу залить. Оглушишь, и потомъ-картечью, картечью. 

XIV. 

Но еще до боя разыгралось нѣчто неожиданное. Петръ Ивановичъ, досыпая въ креслахъ свой пьяный послѣобѣденный сонъ, вдругъ услышалъ изъ сосѣдней комнаты странный разговоръ. Сперва ему показалось, что это продолженіе сна. Но потомъ реальная дѣйствительность все сильнѣе начала врываться въ смутныя обрывки сонныхъ грёзъ,-и наконецъ, онъ понялъ, что это явь, что Петю о чемъ-то допрашиваетъ жена, а Петя, крайне возбужденный, нервнымъ голосомъ говоритъ: 

- И хоть рѣжьте меня по кускамъ, не пойду я къ нему, потому что онъ человѣкъ не въ себѣ. Такъ это онъ горло мое сжалъ, что до хрипоты. Даже, ей-Богу, глаза вылѣзли. 

Петръ Ивановичъ зналъ, что мальчикъ говоритъ о его братѣ, куда онъ посылалъ его съ письмомъ. Онъ сдѣлаль надъ собой усиліе, и совсѣмъ проснулся. 

- Что такое?-крикнулъ онъ.-Поди-ка сюда, Петръ. Петръ появился въ дверяхъ въ сопровожденіи Жози. - Послушай-ка, что онъ говоритъ,-сказала Жозя.Ну-ка, Петя, начинай опять сначала. 

- Начинай сначала,-подтвердилъ Петръ Ивановичъ. 

- Я принесъ письмо,- говорилъ Петька, и черные глаза его блестѣли, а губы вздрагивали.- Онъ въ мастерской одинъ былъ. Прочелъ письмо и закричалъ:«скажи, хорошо! Скажи, чернилъ въ домѣ нѣтъ, а если-бъ и были, такъ не написалъ бы! Скажи, хорошо». 

- Забрало братца!-въ восторгѣ сказалъ Петръ Ивановичъ.-Ну, дальше? 

- И только-что я повернулся, чтобъ идти, какъ онъ кричитъ: «подожди-ка, поросенокъ». Ну, я, извѣстно, жду, остановился. Онъ подошелъ къ образу, что съ менято писалъ и смотрѣть на него началъ такъ зорко. А потомъ говоритъ:-«ну-ка, живо раздѣнься».- Я живо все снялъ, влѣзъ на стулъ, сѣлъ. А онъ сейчасъ что-то такое въ колѣнкѣ началъ мазать. Свиститъ и мажетъ. А потомъ бросилъ кисть и говоритъ:—«и того для этихъ скотовъ довольно!» — Я спрашиваю: одѣваться можно? Онъ говоритъ:—«а на кой ты мнѣ прахъ!» — Я повернулся, началъ-было сходить внизъ, а онъ какъ заоретъ:«стой!» и самъ на меня. Схватилъ меня за плечи и трясетъ. Кричитъ:- «что это у тебя?» и подъ лѣвую лопатку пальцемъ тычетъ. А у меня тамъ черный прыщикъ съ рожденія; бывало, когда купаешься, мальчишки дразнятъ: клопъ у тебя засохшій. И такъ вдругъ затрясло Андрея Ивановича, глаза налились кровью, поворотилъ къ себѣ мое лицо и говоритъ:—«отвѣчай, откуда у тебя это пятно!» Я говорю: «пустите, почемъ я знаю. Съ рожденья сидитъ». «А, говоритъ,- съ рожденья».- Да какъ хватитъ за горло: «кто, говоритъ, твои родители?» И такъ сдавилъ горло, что посейчасъ глотать не могу. 

- Дѣйствуетъ! дѣйствуетъ! Забрало!- восхищался Петръ Ивановичъ.-Ну,-дальше что? 

- Я отъ него высвободился, скоро такъ одѣваюсь. А онъ смотритъ на меня и говоритъ: «отвѣчай, гдѣ ты росъ, а го запорю!» У меня духъ захватило. А онъ, знаете, вдругъ на колѣнки передо мной сталъ, и вдругъ я вижу, что у него слезы, такъ, знаете и сыплются и