442 

1905 

НИВА 

нихъ съ аппетитомъ, предложивъ хозяйкѣ стаканъ кіанти. 

- Ахъ, я совсѣмъ не пью, синьйоръ Андреа,-грустно сказала она, садясь противъ него.-Это было любимое вино моего мужа, и оно наводитъ на меня всегда грустныя мысли. 

И въ самомъ дѣлѣ, изъ глазъ ея выкатилась слеза, но, впрочемъ, тотчасъ же и подсохла, не успѣвши перейти на платокъ. Вино не только не способствовало ея грусти, но, напротивъ, придало лицу ея самое радостное выраженіе. 

Если-бъ вы знали, какъ я счастлива, синьйоръ Андреа,-говорила она:-какъ я счастлива своими дочерьми. Инесса, хотя ей было всего десять лѣтъ, поддержала меня въ моемъ горѣ, и дала средства къ существованію. Она удивительно умна. Это феноменъ среди дѣтей. Когда я похоронила мужа, мое горе не знало предѣловъ. Я лежала на плитахъ этого двора и билась въ истерикѣ. И вдругъ, ко мнѣ подходитъ Инесса и говоритъ: «мама, о чемъ ты такъ печалишься? Неужели ты думаешь, я не поддержу тебя?» Понимаете, это говоритъ десятилѣтній ребенокъ, крошка! 

- Удивительно!-подтвердилъ Андрей Ивановичъ, и долилъ ей отпитый стаканъ. Она сдѣлала видъ, что не замѣчаетъ его маневра. 

- Я говорю: Ангелъ мой, тебѣ ли, крошкѣ, поддержать меня? А она отвѣчаетъ: «Развѣ ты не знаешь, что Алессіо Барбьери пишетъ Воскресенье Христово, и хочетъ окружить гробъ ангелами? Онъ никакъ не можетъ найти ангела, и говорилъ, что готовъ заплатить двѣ лиры въ часъ, если ему удастся найти подходящую головку,-вотъ въ родѣ какъ у Инессы, что живетъ напротивъ. Это онъ сказалъ, мама, и ты увидишь, у насъ будутъ деньги». Я, конечно, тотчасъ побѣжала къ Барбьери, начала плакать и говорить, какъ я несчастна. Онъ вошелъ въ мое положеніе и предложилъ Инессѣ три лиры въ часъ. И сейчасъ же распространился по Риму слухъ, что у Барбьери позируетъ идеальный ребенокъ. Дженовезе изъ Болоньи предложилъ четыре лиры. Шмидтъ изъ Вѣны-пять. А лордъ Стивенсъ, богачълюбитель, давалъ по двадцати пяти лиръ за сеансъ, рисовалъ очень плохо, но изобразилъ ее амуромъ съ розой, пронзенной стрѣлою. 

- Это что же за аллегорія?- освѣдомился Андрей Ивановичъ. 

- Не могу вамъ сказать, но онъ увѣрялъ, что сердце его пронзила маленькая дѣвочка. Онъ предлагалъ мнѣ ее усыновить, и давалъ за это сорокъ тысячъ лиръ, но я, конечно, не согласилась, потому что никогда не разстанусь съ моей очаровательной крошкой. Онъ былъ страстно въ нее влюбленъ. Но, конечно, на всѣхъ сеансахъ я ни минуты не оставляла ихъ глазъна-глазъ. Онъ бы могъ ее похитить,- отъ англичанъ всего можно ожидать... А отличное вино у васъ, синьйоръ Андреа. Вы гдѣ его брали? Не въ переулкѣ налѣво, гдѣ аптека? 

Андрей Ивановичъ пододвинулъ къ ней бутылку. 

-- Ну, и долго такъ позировала Инесса?- спросилъ онъ. 

До четырнадцати лѣтъ. Когда ей минуло четырнадцать лѣтъ, я ей сказала: душа моя, теперь тебѣ неприлично позировать передъ мужчинами неодѣтой. У тебя есть маленькое приданое, скопленное собственнымъ трудомъ. Увеличивай его, но не смѣй передъ мужчинами обнажать даже плечи. Впрочемъ, мѣсяца два назадъ она позировала въ видѣ Психеи передъ баварской художницей Грюнвальдъ. Ея полотно произвело фуроръ. Инессѣ предлагаютъ двѣсти франковъ за сеансъ, но я не позволю и за тысячу. 

Она вылила изъ бутылки послѣднія капли. 

Но если вы, мой жилецъ, захотите писать Инессу,-конечно, въ костюмѣ,-то за десять лиръ въ часъ 

1905 

No 23. 

она къ вашимъ услугамъ. Она очаровательно позируетъ— какъ мраморная. 

- Очень пріятно,- сказалъ Андрей Ивановичъ.- Я завтра же попрошу ко мнѣ т-llе Инессу. 

- А какой сюжетъ у васъ?-спросила она. 

-- У меня много сюжетовъ. Вотъ мнѣ нужно написать мученицу Варвару. 

- Ахъ, она удивительна для мученицы! Когда она поднимаетъ глаза кверху, у нея по лицу разливается что-то неземное. Въ бѣломъ длинномъ платьѣ, съ лиліей въ рукахъ,- это будетъ прелестно! Другой такой Варвары вы не найдете во всемъ Римѣ. О Неаполѣ я не говорю. Вообще вы посмотрите на ея профиль. Знаете, почему онъ такой? Потому что ея отецъ изъ Генуи. А вы знаете, генуэзцы — это самые красивые люди въ Италіи. Мы въ Генуѣ жили на горѣ, и отъ насъ сверху была видна вся гавань, и этотъ бѣлый маякъ и голубое безбрежное море. Въ Генуѣ, въ Кампо-Санто, похоронена моя бѣдная мать. Оттуда мы переселились сюда, такъ какъ мужъ получилъ здѣсь мѣсто... 

- Мама!-раздался окликъ Джульетты:-у тебя молоко уходитъ, надо его отодвинуть... 

Синьйора вскочила. 

- Экая дрянь, не можетъ сама!-воскликнула она.Благодарю васъ, синьйоръ Андреа! Завтра Инесса у васъ съ утра. 

Она ринулась изъ студіи, и вскорѣ раздался со двора ея звонкій голосъ: 

- Этотъ чертенокъ сведетъ меня съ ума! Я убью его!.. 

А въ отвѣтъ слышался серебристый хохотъ Джульетты. 

XIX. 

Послѣ завтрака Андрей Ивановичъ, бродя безцѣльно по улицамъ, попалъ въ какую-то лавчонку, куда насильно, уцѣпившись за фалды, втащилъ его приказчикъ. Чтобы отвязаться отъ него, онъ купилъ нитку яркихъ коралловъ. Купилъ онъ ихъ безо всякой цѣли, опустилъ въ карманъ плаща, и только придя домой и увидя опять въ окнѣ круглую, какъ кочанъ капусты, головку Джульетты, вспомнилъ о покупкѣ. Она что-то жевала и крошки бросала голубямъ, вертѣвшимся на каменной мостовой дворика. 

- Джульетта!- окликнулъ онъ.- Смотрите, что я купилъ. 

Глазенки ея загорѣлись. 

- Это вы для сестры?-спросила она. 

- Нѣтъ не для нея. 

- А для кого же? 

- Для того, кто первый взойдетъ въ мою мастерскую. Если это будетъ ваша мама... 

Онъ не успѣлъ договорить. Головка скрылась изъ окна. Вь два прыжка былъ совершенъ перелетъ по двору, застучали башмаки по лѣстницѣ, распахнулась дверь студіи, и красное, возбужденное лицо дѣвочки съ торчащими во всѣ стороны вихрами и двумя рядами сверкающихъ острыхъ зубовъ появилось возлѣ самаго его лица. Ея руки легли къ нему на плечи, и она, вся дрожа отъ ожиданія, могла только сказать: 

- Вотъ, я первая. 

Онъ еще не успѣлъ положить коралловъ, онъ ихъ держалъ растопыря въ обѣихъ рукахъ. Онъ набросилъ ихъ на Джульетту, она ловко нырнула въ нихъ, охватила его шею руками, крѣпко поцѣловала, опершись своимъ колѣномъ о его колѣни, потомъ отпрыгнула, выскочила за дверь, и тотчасъ же раздался ея голосъ на дворѣ: 

-- Мама! Мама! Посмотри! 

Потомъ голосъ зазвучалъ въ домѣ внизу, потомъ во второмъ этажѣ, потомъ на улицѣ. Послышались еще какіе-то голоса, потомъ все смолкло. 

Андрей Ивановичъ по природѣ былъ скупъ; но ему было не жалко нѣсколькихъ рублей, брошенныхъ на эту нитку. Онъ зналъ, что этимъ онъ сразу становится въ