No 23.
1905
НИВА
пріятельскія отношенія съ семействомъ хозяйки. Онъ ясно не сознавалъ, зачѣмъ ему это надо, такъ какъ никакими демоническими намѣреніями не задавался, да и вообще умѣлъ держать себя въ рукахъ. Ему рисовалась очень привлекательной мысль привести въ Петербургъ хорошенькую натурщицу-итальянку, которая осталась бы у него завѣдывать хозяйствомъ, но спеціально добиваться этой цѣли онъ не хотѣлъ. Какъ обстоятельства сложатся, такъ и будетъ. Теперь онъ подкупилъ младшую сестру, а старшую придется осторожно обходить со всѣхъ сторонъ, чтобъ она сама пожелала съ нимъ ѣхать. Ему даже рисовалась картина такъ: обѣи мать и Инесса-будутъ умолять его, знаменитаго профессора, чтобъ онъ взялъ въ далекій, богатый городъ дѣвушку, гдѣ она можетъ составить блестящую карьеру. Но чтобы самъ онъ сдѣлалъ хотя бы шагъ навстрѣчу,этого никогда нельзя было допустить.
Нитка коралловъ скоро подѣйствовала. Беатриче явилась немедленно въ студію, ведя за юбку Джульетту.
Синьйоръ, это ваше ожерелье?-спросила строго она.
- Было моимъ, а теперь Джульетты,-отвѣтилъ онъ.
- Вы подарили это ребенку?
- Да. Отчего же мнѣ не подарить? Она мнѣ сказала, что никогда не моетъ шею; я подарилъ ей съ условіемъ, чтобы она ежедневно ее мыла.
- Я буду мыться, мама! Буду!-подтвердила дѣвочка.
- Но это слишкомъ дорогая вещь, синьйоръ,-стояла на своемъ Беатриче.
Не для меня,- шутливо похвастался онъ.- Я слишкомъ человѣкъ обезпеченный, чтобы стоило говорить о такихъ пустякахъ. А ребенку это пріятно.
- За это ты должна, Джульетта,- сказала мать:позировать передъ синьйоромъ въ теченіе недѣли безплатно. Нѣтъ, синьйоръ, нѣтъ, не возражайте. Благодарность-лучшее украшеніе для женщины. Вы дарите ей драгоцѣнность, она даритъ вамъ свое время. Однимъ словомъ, я такъ хочу.
Слухъ о щедрости Андрея Ивановича разнесся по всему дому, какъ электрическій токъ. Когда онъ вечеромъ выходилъ на улицу, кухарка-жирная калабрійкаему весело поклонилась, чего прежде никогда не было; очевидно, она ожидала получить отъ него по крайней мѣрѣ стеклянныя серьги.
Андрей Ивановичъ приготовился къ слѣдующему дню. Онъ заказалъ холстъ, купилъ себѣ новый большой мольбертъ, сдѣлалъ нѣсколько эскизовъ карандашомъ. Длинный хитонъ у него былъ уже давно купленъ: его ему продалъ уѣзжающій пансіонеръ за ненадобностью. Онъ хотѣлъ изобразить молодую дѣвушку съ пальмой въ рукахъ, на аренѣ цирка. Потомъ можно будетъ подогнать это изображеніе къ канону какой-нибудь святой, но пока онъ не задавался опредѣленной цѣлью. Въ немъ проснулся художникъ, почти совсѣмъ задавленный церковными заказами. Красота дѣвушки зажгла въ немъ появившуюся искру. Онъ не узнавалъ себя. Что-то всколыхнуло его, заставило подтянуться, почувствовать свою силу. Онъ даже сходилъ въ парикмахерскую постричься, такъ какъ въ немъ даже вспыхнуло чувство извѣстнаго охорашиванья передъ женщиной.
Ночь онъ спалъ плохо, часто просыпался и ждалъ разсвѣта. Онъ нарочно не задергивалъ занавѣса у оконъ, и когда темное небо стало свѣтлѣть, наливаться розовой краской и голуби зашевелились на его подоконникѣ, онъ почувствовалъ приливъ радостнаго счастья жизнии тутъ же заснулъ крѣпкимъ, спокойнымъ сномъ.
Проснулся онъ въ половинѣ восьмого отъ стука въ дверь. Это ему несли кофе и яйца. Косой лучъ солнца острой струной протягивался черезъ комнату и игралъ радугой въ граненомъ стаканѣ.
- Синьйора Инесса спрашиваетъ, когда начнется сеансъ?-спросила старуха-кухарка.
Онъ сказалъ, что черезъ полчаса, и попросилъ сей
1905
443
часъ же убрать его постель. Онъ наскоро, нервно позавтракалъ, поставилъ у постели кресло и заслонилъ его ширмами. Отъ ширмъ протянулъ ковровую дорожку, до постамента, гдѣ должна была стоять натура. Цвѣточница, которой онъ наканунѣ заказалъ принести цвѣтовъ, принесла цѣлую копну, и онъ разбросалъ ихъ, гдѣ нашелъ это наряднѣе. Ровно въ восемь опять постучали, и на порогѣ показалась Инесса.
Онъ подошелъ къ ней и пожалъ ей руку. На ней была легкая розовая кофточка и юбка. Смотрѣла она на него спокойно, только ноздри слегка раздувались.
- Очень радъ васъ видѣть,- сказалъ онъ.- Присядьте вотъ сюда въ кресло.
Она сѣла, подняла съ ковра цвѣтокъ и поднесла его къ носу.
- Скажите, васъ утомляютъ сеансы? Сколько времени вы можете позировать?-спросилъ онъ.
- Я привыкла,- низкимъ груднымъ голосомъ сказала она.-Сидѣть я могу спокойно два часа, а стоять около часа. Если я устаю, я не стѣсняясь прошу отдыха.
- Да, да, пожалуйста,- подтвердилъ быстро онъ.Главное, вы не стѣсняйтесь. Если устали, или закружилась голова, вы сейчасъ же скажите.
Онъ протянулъ ей эскизъ.
- Видите, что мнѣ нужно.
Онъ зашелъ сзади ее, облокотился о спинку кресла и сталъ объяснять. Онъ хотѣлъ, чтобы, когда онъ будетъ писать голову, она сама подсказала ему то выраженіе лица, которое приличествуетъ обстоятельствамъ. Надо, чтобъ она чувствовала приближеніе звѣря, но не боялась его, а положилась на волю Провидѣнія. Ей это легко будетъ представить, потому что синьйора Беатриче говорила вчера, эта Инесса очень религіозна и, какъ истинная католичка, не пропускаетъ ни одной воскресной службы. Поэтому ей не чуждъ религіозный экстазъ, и она можетъ до извѣстной степени воплотить тотъ сюжетъ, который его теперь такъ мучитъ.
Она выслушала его спокойно и сказала: - Хорошо, синьйоръ, я постараюсь.
Онъ сказалъ, что одежды за ширмами. Она встала, положила рисунокъ на столъ, бросила мимоходомъ взглядъ на зеркало и не торопясь пошла за ширмы. Онъ услышалъ, какъ она сбросила съ ногъ туфли, услышалъ шелестъ ея платья и мягкій шумъ кашемироваго широкаго хитона. Онъ задернулъ нижнюю занавѣсь окна, пододвинулъ мольбертъ, открылъ коробку съ углемъ и ждалъ.
Она вышла, оправляя рукава. Хитонъ точно былъ сдѣланъ на нее. Маленькая обнаженная нога выставлялась только кончиками пальцевъ, когда она дѣлала шагъ впередъ. Шея была едва открыта, широкіе рукава позволяли видѣть руки до самаго плеча, когда она подняла ихъ, чтобъ распустить передъ зеркаломъ косы. Волосы у нея были не особенно длинны, но густы и черными волнами разсыпались по плечамъ и груди. Лицо отъ этого перемѣнилось, стало еще дѣвственнѣе и строже. Она повернулась къ нему и спросила:
- Такъ?
- Такъ,-отвѣтилъ онъ.
Она оперлась о его руку, всходя на постаментъ, онъ вошелъ вслѣдъ за ней, уставилъ ее и сталъ оправлять на хитонѣ складки. Онъ чувствовалъ подъ ними ея молодое уиругое тѣло, все дышащее юностью, здоровьемъ и югомъ. Онъ видѣлъ положенную на грудь обнаженную руку съ какимъ-то золотистымъ налетомъ не сходящаго загара, и пушкомъ, сплошь покрывшимъ кожу.
- Вы вѣдь генуэзка?-спросилъ онъ.-Въ васъ есть и греческая кровь.
- Можетъ-быть,- равнодушно отвѣтила она и прибавила:-мнѣ удобнѣе такъ держать пальцы.
- Чудесно!-похвалилъ онъ.