606
1905
НИВА
лѣни свои обнаженныя руки. Наконецъ, на третьемъ холстѣ была написана одна ея голова съ строгимъ, античнымъ профилемъ и голыя плечи.
- Вотъ твоя мать!-сказалъ Андрей Ивановичъ.
- Моя мать!-повторилъ онъ.-Неужели?
И ему тотчасъ же представилась сѣрая, убогая деревня за Черной Лахтой, гдѣ въ долгіе зимніе вечера, при чадѣ керосиновой лампы съ разбитымъ стекломъ, среди вонючей копоти и полумрака, онъ прислушивался къ вою декабрьскаго вѣтра. Ни малѣйшаго просвѣта: тягостная, удушливая берлога полулюдей, полуживотныхъ. Вѣчная ругань, вѣчные побои, пьянство, невѣжество, голодъ и бѣдность...
Если этотъ ангелъ-его мать, какъ же она допустила, чтобъ ея сына стегали спящаго ремнемъ только потому, что захотѣлось его пьяному воспитателю полюбоваться на неожиданность внезапнаго удара? Какъ эта красавица съ бѣлоснѣжной фарфоровой шеей могла не думать, что ея мальчикъ весь покрытъ насѣкомыми, и, весь въ рубцахъ и синякахъ отъ побоевъ, сидитъ голодный на крыльцѣ въ глухую осеннюю ночь, выгнанный въ наказаніе изъ избы?..
Онъ оглянулся на отца. Отецъ внимательно слѣдилъ за нимъ. Глаза ихъ встрѣтились, но отецъ прочелъ совсѣмъ не то, что ожидалъ увидѣть въ этомъ взорѣ: взглядъ сына былъ холоденъ и золъ.
- Гдѣ она теперь?-спросилъ сынъ.
- Не знаю,-отвѣтилъ отецъ.
- Кто же знаетъ?-настаивалъ Петя.
- Я думаю, она въ Римѣ. Возвратилась къ своей матери.
- Она была добрая?-спросилъ Петя, помолчавъ.
Она была бѣшеная... Я тебѣ скажу все. Когда она уходила отъ меня, она ударила меня ножомъ. Я тебѣ могу и теперь, черезъ тринадцать лѣтъ, показать его слѣдъ.
Петя поблѣднѣлъ. Онъ невольно вспомнилъ вечеръ, всего три мѣсяца назадъ, когда старый рыбакъ бросился на него, чтобъ ударить его, а онъ схватилъ со стола ножъ и хватилъ имъ пьянаго бродягу. Лезвее скользнуло по плечу, не воткнувшись, но рубаха вся залилась кровью.
- Вотъ ты какъ!- заревѣлъ старикъ.- Ну, погодишь ты!
Но Петя выскочилъ изъ избы и кинулся бѣгомъ прочь. Онъ бѣжалъ, не видя и не зная, куда бѣжитъ. Онъ бѣжалъ вдоль берега, сосновымъ лѣсомъ. Потомъ вспрыгнулъ въ челнокъ и поплылъ вдоль берега. Подъ Ораніенбаумомъ онъ бросилъ лодчонку и нанялся за двадцать копеекъ таскать дрова на пристани. Въ три дня онъ заработалъ шесть гривенъ и четвертакъ проѣлъ. Потомъ онъ пошелъ дальше берегомъ, мимо дворцовъ и парковъ, мимо убогихъ деревень, монастырей и церквей. Потомъ передъ нимъ задымились трубы огромнаго города. Онъ присталъ къ рыбакамъ и недѣлю прожилъ съ ними на островкѣ. Но рыбаки покончили свой лѣтній промыселъ, и онъ пошелъ далѣе, голодный, бродить по улицамъ, пока Троцкій не встрѣтилъ его на гранитномъ спускѣ у Невы.
1905
No 31.
- Я попробую, если не найти ее, то хотя бы получить о ней свѣдѣнія,-сказалъ Андрей Ивановичъ.
- А что-жъ ты раньше этого не сдѣлалъ?
- Раньше я искалъ тебя, но не нашелъ. Ты нашелся случайно. Я уже думалъ, что всякая связь съ прошлымъ порвана. Но теперь ты снова соединяешь меня съ минувшимъ. Я напечаталъ, по совѣту одного адвоката, въ трехъ итальянскихъ газетахъ вотъ это объявленіе.
Онъ досталъ изъ стола и прочелъ:
«Профессоръ живописи проситъ особу, оставившую ему 29 апрѣля 18** года алмазный перстень и жемчужное ожерелье, увѣдомить, кому передать эти вещи, а также сообщить, куда былъ отвезенъ Петръ. Адресъ профессора тотъ же, что и тринадцать лѣтъ назадъ».
- Не знаю, достигнетъ ли цѣли это объявленіе, но, думаю, что, если твоя мать жива, она прочтетъ его. А вотъ ты мнѣ скажи: говорилъ ли тебѣ когда-нибудь твой воспитатель о матери?
- Нѣтъ,-сказалъ мальчикъ, припоминая:-никогда.
-- Но тебя всегда звали Петромъ?
-- Да.
- Ты мнѣ дай подробный адресъ деревни, гдѣ росъ, и твоего воспитателя, я попытаюсь кое-что развѣдать.
Петя разсказалъ все, что зналъ и помнилъ, всю печальную эпопею своего дѣтства. Но конца онъ не разсказалъ, тотъ ударъ ножомъ, исхода котораго онъ даже не зналъ,-онъ утаилъ.
- Хочешь, поѣдемъ туда вмѣстѣ?-предложилъ Андрей Ивановичъ.
Петя вздрогнулъ.
- Нѣтъ... Если хочешь, я провожу тебя, но дальше, въ самую деревню, я не поѣду. Я знаю, какъ туда надо нанимать лошадей. Но я... не могу туда ѣхать...
XLV.
День спустя, Андрей Ивановичъ подъѣзжалъ въ кибиткѣ, запряженной тройкой, которую онъ нанялъ въ Ораніенбаумѣ, къ далекой морской деревушкѣ за Черной Лахтой. Его везли долго по шоссе, потомъ по лѣсной дорогѣ. Наконецъ, вдали зачернѣлось убогое рыбачье поселеніе. У крайней избы онъ увидѣлъ бабу и спросилъ, гдѣ живетъ Иванъ Дроздовъ?
- Иванъ Дроздовъ дрова на дворѣ рубитъ,-вона гдѣ. На зовъ Иванъ подошелъ къ плетню.
- Мнѣ съ тобой говорить надо,- сказалъ Андрей Ивановичъ.
Онъ внимательно посмотрѣлъ на воспитателя своего сына. Это былъ худосочный, подслѣповатый мужичонко въ рваномъ полушубкѣ и худой шапчонкѣ. Онъ въ свой чередъ лытливо смотрѣлъ на гостя.
- Я къ тебѣ по поводу твоего воспитанника Петра,сказалъ тотъ, вылѣзая изъ саней.
- Пымали разбойника?-обрадовался Дроздовъ.
Андрея Ивановича такъ и ошибъ «духъ», которымъ полна была изба. Кудахтавшія бабы сразу примолкли.
Много разъ вспоминалъ онъ ударъ, нанесенный имъ воспитателю. Это былъ его кошмаръ, много разъ повторявшійся во снѣ. И вотъ теперь, когда ему сказали, что эта ангелоподобная женщина такъ же бросилась съ ножомъ на мужа, теперь вдругъ онъ понялъ, что онъея сынъ, и что кровь у нихъ одна.
Онъ опустилъ голову и тяжело дышалъ. Потомъ онъ поднялъ голову и сказалъ:
- Да, теперь я вѣрю, что твой сынъ...
Отецъ протянулъ ему руку.
- Мнѣ странно было бы требовать съ твоей стороны любви ко мнѣ. Я пока прошу тебя только объ одномъ: относись ко мнѣ довѣрчиво.
- Хорошо. Но все-таки... Гдѣ же мать?
Андрей Ивановичъ поморщился.
- Къ тебѣ въ избу-то можно?-спросилъ онъ.
- Можно, только духъ тамъ тяжелый. И бабья много. Теленокъ тоже.
- Все равно, пойдемъ.
- Пымали Петьку!-заявилъ хозяинъ, едва переступая порогъ.
- Самъ исправникъ пріѣхалъ,-продолжалъ Дроздовъ.
Я не исправникъ,-возразилъ Андрей Ивановичъ.
- Ну, а я по обличію думалъ, что исправникъ... Ровно бы у насъ совсѣмъ такой. Извольте садиться, ваше благородіе.
Андрей Ивановичъ сѣлъ.
- Петръ теперь на мѣстѣ въ Петербургѣ,- заговорилъ онъ.- Изъ него хорошій парень вышелъ и онъ больше сюда не вернется.
- А какъ же насчетъ тюрьмы?- неожиданно спросилъ Иванъ.