722
1905
НИВА
Испорченная натура.
Повѣсть
Кн. М. В. Волконской.
(Продолженіе).
Иванъ Михайловичъ, вступивъ въ молчаливый союзъ съ теткой, какъ переводила поведеніе мужа на свой мысленный языкъ Лита,-переспрашивалъ, удивлялся и вообще старался поддакиваньемъ, предупредительностью и любезностью загладить впечатлѣніе, произведенное женой, но вдругъ она, думая поправить, опять испортила настроеніе.
Вотъ это же я и говорю!..-замѣтила она на какія-то слова Гогольцевой.- Это я и говорю: она такъ много съ рожденія видѣла и слышала дурного...
Иванъ Михайловичъ закатилъ маленькіе глаза кверху, такъ-что остались видными одни бѣлки.
Опять!..-громко, съ комическимъ отчаяніемъ, проговорилъ онъ и жалко вздохнулъ.-Опять!..
Весь столъ оглянулся на него.
Что надо было бы особенно ею заняться...-продолжала Лита дрожащимъ голосомъ.-Говорить съ ней, развивать ее, читать ей... ну, я не знаю, что... чтобы изъ нея могла выйти лучше дѣвочка... чѣмъ она теперь...
Молодая женщина подняла глаза и обвела ими весь столъ, ища чьей-нибудь поддержки, чьего-нибудь хоть молчаливаго одобренія.
Иванъ Михайловичъ, наклонивъ ухо къ Модесту Павловичу и покраснѣвъ, извивался отъ тихаго смѣха, прислушиваясь къ чему-то, что говорилъ ему дядя.
Весь столъ съ нескрываемымъ задоромъ и насмѣшкой смотрѣлъ на нее. Только въ глазахъ одного изъ сыновей Гогольцевой, хотя онъ тоже смѣялся, Литѣ показался проблескъ сочувствія.
Ахъ, да вѣдь и читали, и говорили!..-замахала рукой Раиса Павловна.-Сколько я сама говорила!.. Ни къ чему!
Она энергично потрясла головой и, въ душѣ называя Литу дурой, морщась, выпила глотокъ краснаго, кислаго русскаго вина.
Лита нагнула голову и стала пристально разглядывать узоръ на скатерти. Она чувствовала себя оскорбленной, главное-мужемъ.
Вдругъ она подняла голову.
- Съ такимъ ребенкомъ что ни дѣлай,- ничего не выйдетъ,- заговорилъ басомъ одинъ изъ карточныхъ партнеровъ Гогольцевой, утирая ротъ салфеткой и чувствуя, какъ благовоспитанный человѣкъ, необходимость внести въ разговоръ умиротворяющій элементъ. Онъ посмотрѣлъ на молодую женщину и продолжалъ:-Мы всѣ видѣли, какъ Раиса Павловна съ ней обращалась: баловала ее, наряжала, игрушки дарила, ласкала... Ничего!..- (Гость картинно махнулъ рукой).- Ну, понимаете ли?.. Ничего!..
Какой ничего!... Не ничего, а только все хуже, да хуже...-странно тихо, послѣ гулкаго баса, сказалъ тотъ самый изъ сыновей Раисы Павловны, который съ участіемъ смотрѣлъ на Литу съ другого конца стола.
Совершенно испорченная дѣвочка! подтвердила Гогольцева.
Да... мнѣ кажется... не надо было баловать, т. е... не въ баловствѣ вопросъ,- глядя на басившаго господина и заговорившаго сына Раисы Павловны, сказала Лита.-Надо было... на душу дѣйствовать...
Иванъ Михайловичъ снова открылъ ротъ и подвигалъ нижней челюстью взадъ и впередъ, взадъ и впередъ.
- Да... Какъ же!.. Подѣйствуешь!..- замѣтилъ онъ, втягивая верхнюю губу, отчего двинулся его носъ и потомъ лукаво подмигнулъ двоюроднымъ братьямъ.
Но какъ же вы подѣйствуете, Елизавета Сергѣевна?-еще учтиво, но уже раздражаясь, не то недовольнымъ, не то авторитетнымъ тономъ спросилъ кар
1905
No 37.
точный другъ Гогольцевой, обращаясь къ Литѣ, какъ къ несносному, надоѣдливому ребенку.—Вѣдь вамъ говорятъ...
Онъ налегъ грудью на доску стола такъ, что она нагнулась, и продолжалъ что-то говорить.
Лита совсѣмъ смутилась.
Она чувствовала себя, какъ нѣсколько лѣтъ назадъ, въ гимназіи, когда учитель словесности подтрунивалъ надъ нею въ присутствіи всего класса, а классъ насмѣшливо хохоталъ надъ тѣмъ, что она въ сочиненіи своемъ: «Какое вы любите чтеніе?», написала, между прочимъ, что любитъ и англійскіе разсказы съ религіозной подкладкой. Много остроумнаго сказалъ тогда учитель, иного вѣскаго, литературнаго и жизненнаго относительно фальши, недостатка реализма и пр. въ этихъ произведеніяхъ. Много смѣялись тогда и дѣвочки надъ ея не по лѣтамъ наивнымъ отвѣтомъ на вопросъ учителя: «Да позвольте, почему вы любите эти книги?»—«Потому что послѣ нихъ становишься лучше». Долго тогда послѣ этого отвѣта чувство жгучаго стыда при воспоминаніи о своей глупости, неразвитости и всей сценѣ въ классѣ, «когда она была выставлена на посмѣшище», заставляло Литу прятать лицо въ руки, даже когда она была одна въ комнатѣ. И все же въ душѣ она чувствовала, что въ чемъ-то она была права. И теперь, совершенно такъ же, какъ тогда, она знала, что не сумѣетъ отвѣтить, не сумѣетъ отстоять то, что ей дорого, не сумѣетъ заставить ихъ понять, полюбить свою мысль... А мысль ея вѣрна!
- Я не знаю, какъ это сказать,- начала она съ вспыхнувшими щеками, стараясь, главное, забыть присутствіе мужа.—Я не знаю, какъ это сказать, но я толькочто вернулась изъ-за границы. Меня всегда и теперь, и въ дѣтствѣ поражало, до чего тамъ все чисто, красиво и хорошо, и во внѣшнемъ, и во внутреннемъ отношеніи, и до чего у насъ въ томъ же отношеніи и нечисто, и некрасиво, и нехорошо...
- Эхъ, такъ вѣдь позвольте...-перебилъ Литу, качнувъ вверхъ головой, гость.- Тамъ вѣдь и климатъ, и образованіе иное...
-- При чемъ тутъ Анютка и «взаграница»? Не понимаю!... — пожимая плечами, къ общему удовольствію заявилъ Иванъ Михайловичъ.
- Нѣтъ, я опять не такъ выразилась,-согласилась молодая женщина.
- Я думаю!-подтвердилъ Иванъ Михайловичъ.
Дѣти снова хихикнули. Лита взглянула на нихъ и возмутилась. Яркая краска гнѣва залила ея лицо. Она вскинула на мужа засверкавшіе страстнымъ отпоромъ глаза, тотчасъ отвела ихъ и продолжала:
- Ну, вотъ, чтобы сказать скорѣе...
- Слушаемъ-съ,- покорно прошепталъ Иванъ Михайловичъ и покрутилъ шеей.
- Перестаньте!..-обратилась къ нему Гогольцева.
- За границей, напримѣръ, въ Англіи, Швейцаріи, Даніи, млѣ кажется, рѣже могутъ встрѣчаться такія дѣти,-сказала Лита:-потому что тамъ въ душу каждаго влагается идеалъ... долгъ... Тамъ, напримѣръ, мы сами видѣли съ Иваномъ,-сказала она, взглянувъ на мужа:какъ простыя дѣти, въ Вюрцбургѣ, сѣли разъ на бульварѣ на скамейку, гдѣ написано: «fr Erwachsene», и какъ не полиція, а совсѣмъ чужія дамы заставили старшаго ребенка прочесть надпись, растолковали ему, что, когда онъ вырастетъ, онъ будетъ имѣть право сидѣть на этой скамейкѣ, а пока-нѣтъ. И дѣти поняли и ушли.
- Цирлихъ-манирлихъ,-вставилъ Иванъ Михайловичъ.