No 39.
1905
НИВА
- Э-хе-хе!..-вздохнулъ онъ потомъ, и не велѣлъ пускать Данилову въ классъ, а на время оставить въ лазаретѣ.
- То-то счастливая!-замѣтила одна больная, услышавъ отъ Анютки приговоръ врача.
Въ тотъ же вечеръ, когда въ залахъ и классахъ пріюта были зажжены спускавшіяся съ потолка лампы съ картонными круглыми, широкими зелеными абажурами, и то одна, то другая воспитанница вставали на табуретъ, поворачивали фитиль, убавляя пламя начинавшихъ коптить лампъ,-въ пріютѣ разнеслась зловѣщая вѣсть: «у Даниловой 2-й холодная опухоль».
Никто изъ дѣвочекъ не зналъ, что это такое, но всѣ знали, что это смертельно.
«Ну, вотъ!.. Я говорила ей, что умретъ она!..»-подумала худенькая Шарова, и блѣдное лицо ея съ остренькимъ носомъ выразило тревогу.
Минутъ черезъ пять, послушавъ, что говорили товарки, дѣвочка встала и, волнуясь, краснѣя и блѣднѣя, попросила разрѣшеніе у Евгеніи Александровны пойти навѣстить Данилову въ лазаретѣ.
Хорошо, отрывисто пробасила классная дама.Ступай, только ненадолго.
И совершенно не чувствуя, что она въ чемъ-нибудь виновата передъ Анюткой и ей подобными, Евгенія Александровна, строго-офиціально оглядѣвъ сѣрыми холодными глазами Шарову и классъ, вернулась къ исполненію своихъ обязанностей-«воспитательницы».
Шарова, накрывъ работу чистой скатертью и отодвинувъ пяльцы, въ которыхъ она вышивала полотенце русской двойной гладью (съ лицевой и лѣвой стороны), поговорила съ товарками и вышла.
«Прямо въ адъ!..-думала она, поднимаясь по лѣстницѣ въ лазаретъ.-Прямо!»
Въ лазаретѣ, т. е. въ одной изъ его комнатъ, было свѣтло, уютно и довольно-таки весело.
Тяжело-больныхъ никого въ эти дни (кромѣ Кустовой, которая умирала въ чахоткѣ и лежала въ другой, крайней комнатѣ) не было. Дѣвочки, кто съ подвязанной щекой или рукой, кто съ завязаннымъ ухомъ или шеей, собрались у стола въ кружокъ, и между ними была и Анютка.
Войдя въ дверь лазарета, Шарова остановилась и, поднявъ руку къ красившей ее и ея пріютскій костюмъ, красной, какъ макъ, кокардѣ на тонкой шеѣ, застыла, наблюдая за Даниловой.
Анютка, въ длинномъ лазаретномъ сѣренькомъ халатѣ, полусидя на стулѣ, полулежа на столѣ, разсказывала что-то смѣшное и таинственное товаркамъ, очевидно вызывая своимъ разсказомъ (который она вела тихо, съ опаской) усиленное вниманіе и любопытство.
Ишь. ты!..- вскрикнула одна дѣвочка не то съ восхищеніемъ, не то съ недовѣріемъ на какія-то ея слова и захихикала.
Другія тоже улыбались.
Шарова постояла, посмотрѣла на таинственно шептавшееся собраніе и потомъ рѣшительно подошла къ столу.
Дѣвочки вздрогнули, испуганно оглянулись и умолкли. Фу, ты, Шарикъ, какъ напугала! Мы думали это Александра Петровна...-сказала одна изъ нихъ, большая, полная съ бѣльмомъ на глазу и ногтоѣдомъ на одномъ изъ пальцевъ правой руки.
- Нѣтъ, это я,-сконфуженно отозвалась Шарова и не покраснѣла, а слегка порозовѣла.-Данилова, это я тебя провѣдать пришла.
А-а! сказала Анютка.- Пришла, такъ пришла! А что? добавила она, сверкнувъ на нее больными, усталыми, но вдругъ зажегшимися задоромъ глазами.
- Нѣтъ, такъ, ничего!-тихо вымолвила Шарова.
- Ну, садись,-предложила Анютка.
- Нѣтъ, я лучше въ другой разъ приду.
А ну, въ другой, такъ въ другой!-тотчасъ согласилась Анютка и такъ смѣшно подмигнула, что дѣвочки опять захихикали.
1905
763
- Шарова, а какъ тебя звать?- спросила дѣвочка съ бѣльмомъ.-Да ну, скажи...
Меня-то?.. Машей!-неохотно сказала Шарова.
- А по батюшкѣ?
- Зачѣмъ тебѣ?.. Ивановной...- сказала Шарова, опять не краснѣя, а розовѣя.
Значитъ: Марья Ивановна?-вопросительно выговорила дѣвочка съ бѣльмомъ, насмѣшливо улыбаясь и переглядываясь съ товарками.-Да?
- Да!-подтвердила Шарова.
- Марьями Ивановнами зовутся только свиньи,сказала, отчеканивая слова, Анютка и побѣдоносно посмотрѣла на дѣтей и подростковъ.
Громкій хохотъ раздался ей въ отвѣтъ.
У Шаровой слезы навернулись на глаза. - Анюта, ты помнишь, что я тебѣ говорила? Помнишь? Намеднись ночью... — шепнула она, нагибаясь къ Даниловой и глядя ей въ глаза.
- Когдай-то?..-нахмурилась Анютка.
- Не помнишь? Нѣтъ?- спросила Шарова и, выждавъ, докончила еле слышно:-а ночью-то, объ адѣ?..
- А, ну тебя!-разсердилась и отмахнулась Анютка, и вдругъ, съ вспыхнувшимъ опять задоромъ, запѣла:
«Мы как... мы как... мы кактусы сажали...»
Шарова постояла, посмотрѣла на нее, вздохнула, послушала и пошла-было изъ лазарета, но не успѣла она дойти до двери, какъ Анютка неожиданно оборвала пѣсню и позвала ее:
- Шарова!.. А. Шарова!..
Дѣвочка остановилась на порогѣ.
-
Чего тебѣ?
- Шарова, тебѣ кланяется Маша,-сказала Данилова.
- Какая?-спросила удивленно Шарова.
- Свинья наша,-отвѣтила Анютка и высунула языкъ.
IV.
- Что-жъ теперь дѣлать?- спрашивала Гогольцева, старчески пожевывая губами, несмотря на ровные бѣлые искусственные зубы, изъ которыхъ, нѣкоторые уже выпали, что придавало челюсти особенно натуральный видъ.-Что-жъ теперь дѣлать?
Она курила, сидя въ спальнѣ, передъ однимъ изъ туалетовъ (въ комнатѣ ихъ было три), одѣтая въ свѣтлоголубой заношенный кашемировый капотъ, отдѣланный бѣлыми кружевами, отъ пыли, грязи, кофейныхъ и иныхъ пятенъ казавшимися сѣро-желтыми. Коричневые длинные волосы ея были только-что расчесаны и распущены по спинѣ. Щеки-ярко-розовы. Передъ ней, лицомъ къ ней и спиной къ окну, сидѣлъ въ тужуркѣ, вытянувъ ноги, одинъ изъ ея сыновей-офицеровъ и пилочкой старательно, такъ что всѣ мускулы его лица принимали въ этомъ участіе, чистилъ ногти.
Другіе сыновья тоже были въ комнатѣ. Одинъ держалъ въ рукахъ крышку отъ фарфоровой банки и, прищуривая го одинъ, то другой глазъ, разглядывалъ рисунки на этой крышкѣ. Другой, разстегнувъ жилетъ, курилъ и, медленно постукивая пальцемъ по папиросѣ, вынимая ее иво рта, наблюдалъ, какъ и куда падалъ пепелъ. Что-жъ теперь дѣлать?-еще разъ повторила Раиса Павловна.
Офицеръ у окна поднялъ глаза и слегка пожалъ плечами. - Да ничего!..
- Какъ ничего?
- Да такъ!.. Ничего... Что-жъ можно сдѣлать!.. Умираетъ, и прекрасно дѣлаетъ. Куда бы она послѣ дѣвалас6?.. Прескверная дѣвчонка!
Гогольцева помолчала.
Дѣйствительно, дѣваться прескверной дѣвчонкѣ ни теперь, ни послѣ было некуда. Фактъ этотъ былъ неоспоримъ, но Раиса Павловна чувствовала, что, несмотря на этотъ фактъ, что-то требовалось отъ нея кѣмъ-то, что-то ожидалось... Ожидалось и классной дамой, которая привезла вчера письмо, и начальствомъ пріюта, да и вообще