ОСВОБОЖДЕНІЕ
Издается подъ редакціей Петра Струве.
№ 56. Штутгартъ, 7-го сентября (20-го сентября) 1904 г.Годъ третій. Съ 1-го октября изданіе „Освобожденія“ переносится въ ПАРИЖЪ.
Адресъ конторы изданія:
Paris, Société nouvelle de librairie et d’édition, Rue Cujas 17.
Этотъ № „Освобожденія“ выходитъ внѣ очереди.
Слѣдующій № выйдетъ въ Парижѣ около 10-го октября н. ст., и впредь „Освобожденіе“ будетъ выходить не 1-го и 15-го, а 10-го и 25-го числа.
Студенческое
движеніе и задачи оппозиціи.
Одной изъ печальныхъ особенностей нашего быта, порожденныхъ долгимъ политическимъ рабствомъ, является странное, болѣзненное состояніе нашего общественнаго мнѣнія. Общественное мнѣніе въ Россіи не реагируетъ открыто и сознательно, какъ это бываетъ въ западной Европѣ, на политическія событія, не подаетъ, какъ цѣлое, своего вѣскаго и вліятельнаго голоса при рѣшеніи судебъ народа, а, несмотря на насквозь пропитывающее его недовольство, пребываетъ въ пассивномъ молчаніи. И тѣмъ не менѣе, такъ какъ русское общество, къ счастію, не есть мертвое тѣло, а полно живыхъ силъ, реакція на правительственный гнетъ никогда въ немъ не отсутствуетъ; она пріобрѣтаетъ лишь своеобразныя формы. Одѣльные кружки и слои общества берутъ на себя задачу быть глашатаями общественнаго мнѣнія, задачу, которая должна была бы быть дѣломъ всего общества; разлитое по всему пространству русской земли глухое недовольство, не находя себѣ соотвѣтствующаго широкаго выхода, концентрируется въ отдѣльныхъ точкахъ и вырывается наружу бурно и стихійно. Эти сравнительно малочисленные круги, являющіеся мстителями за поруганное и подавленное общество — мы разумѣемъ крайнія революціонныя партіи и интеллигентную молодежь, изъ которой они вербуются — не находятся въ достаточно тѣсной идейной и дѣятельной связи съ остальнымъ обществомъ; выполняя фактически кровное дѣло послѣдняго, борясь и погибая за него, они по настроенію и міросозерцанію остаются далекими болѣе широкимъ общественнымъ кругамъ. Такимъ образомъ получается то роковое для культурнаго прогресса явленіе, что недовольное и стремящееся впередъ общественное мнѣніе не выражается въ формѣ сплоченнаго и сознательнаго оппозиціоннаго движенія, а принимаетъ характеръ отчаянной, судорожной борьбы отдѣльныхъ группъ на фонѣ общей пассивности.
Одной изъ формъ такой судорожной борьбы активнаго меньшинства является студенческое движеніе. Въ безпросвѣтную политическую ночь 80-хъ годовъ оно было почти единственнымъ живымъ огонькомъ, почти единственнымъ проявленіемъ таящихся въ забитомъ обществѣ живыхъ силъ. Но и сейчасъ, несмотря на ростъ революціонныхъ партій, несмотря на складывающееся рабочее движеніе, броженіе среди крестьянскихъ массъ и подъемъ оппозиціоннаго настроенія въ широкихъ интеллигентныхъ кругахъ, студенческое движеніе сохраняетъ огромное политическое значеніе. Отъ революціоннаго движенія оно отличается, съ одной стороны, своей стихійностью, а съ другой — тѣмъ, что оно есть движеніе сравнительно широкихъ круговъ и потому по
всему своему складу особенно близко соприкасается съ текущими, насущными интересами и потребностями общества. Русское студенчество есть родное дѣтище русскаго общества, плоть отъ плоти его и кость отъ кости. Молодежь обладаетъ лишь большей остротой чувства и активностью настроенія; она прямолинейнѣе и рѣшительнѣе, чѣмъ пожилые люди. Именно въ силу своей близости къ широкимъ культурнымъ кругамъ студенческое движеніе и представляетъ крупную политическую силу. Какъ велика эта сила, можно судить по тому, что студенческіе безпорядки 1900—1901 года и происшедшая на ихъ почвѣ демонстрація на Казанской площади и выстрѣлъ Карповича привели къ эрѣ „сердечнаго попеченія“, правда, краткой и безрезультатной, но симптоматически все же знаменательной. Правительство боится студенческаго движенія и считается съ нимъ.
И, однако, надо признать, что политическое вліяніе и политическая энергія учащейся молодежи въ значительной мѣрѣ пропадаютъ даромъ и остаются неиспользованными, благодаря, такъ сказать, изолированности студенческаго движенія. Правда, дни, когда общество безучастно или съ боязливымъ недоумѣніемъ смотрѣло на студенческіе „безпорядки“, къ счастью, уже прошли. Въ настоящее время студенты безспорно имѣютъ на своей сторонѣ симпатіи общества. Но эти симпатіи опять-таки носятъ совершенно пассивный характеръ и потому остаются безплодными. Что же касается активнаго реагированія общества на студенческое движеніе, то оно носитъ односторонній и не вполнѣ нормальный xapaктeръ. Мы не говоримъ уже о профессорахъ, находящихъ возможнымъ поддерживать усилія инспекціи и полиціи по прекращенію безпорядковъ посредствомъ соотвѣтствующихъ увѣщаній студентовъ. Не говоримъ мы вообще объ отечески-наставительныхъ совѣтахъ студентамъ подождать вмѣшиваться въ политику, отдаться всецѣло наукѣ и т. п. Подобные совѣты не только политически безтактны, но и совершенно безполезны, такъ какъ у лицъ, дѣйствительно и по существу симпатизирующихъ стремленіямъ студенчества, они никогда не могутъ быть искренними, а натяжками или доводами эгоистическаго благоразумія нельзя переубѣдить горячее живое чувство. Мы имѣемъ въ виду отношеніе сознательной оппозиціи къ студенческому движенію. До сихъ поръ она не считала нужнымъ и возможнымъ сблизиться съ студенческимъ движеніемъ и принять въ немъ активное участіе. Что касается крайнихъ революціонныхъ партій, то они, по существу занимаемой ими позиціи, не могутъ, да и не хотятъ овладѣть студенчествомъ, какъ цѣлымъ. Невозможно, чтобы всѣ студенты увѣровали въ марксистскую догму, и столь же невозможно, чтобы всѣ студенты стали сторонниками террористической тактики. Какъ соціалдемократы, такъ и соціалисты-революціонеры, обильно пользуясь революціоннымъ настроеніемъ отдѣль
Издается подъ редакціей Петра Струве.
№ 56. Штутгартъ, 7-го сентября (20-го сентября) 1904 г.Годъ третій. Съ 1-го октября изданіе „Освобожденія“ переносится въ ПАРИЖЪ.
Адресъ конторы изданія:
Paris, Société nouvelle de librairie et d’édition, Rue Cujas 17.
Этотъ № „Освобожденія“ выходитъ внѣ очереди.
Слѣдующій № выйдетъ въ Парижѣ около 10-го октября н. ст., и впредь „Освобожденіе“ будетъ выходить не 1-го и 15-го, а 10-го и 25-го числа.
Студенческое
движеніе и задачи оппозиціи.
Одной изъ печальныхъ особенностей нашего быта, порожденныхъ долгимъ политическимъ рабствомъ, является странное, болѣзненное состояніе нашего общественнаго мнѣнія. Общественное мнѣніе въ Россіи не реагируетъ открыто и сознательно, какъ это бываетъ въ западной Европѣ, на политическія событія, не подаетъ, какъ цѣлое, своего вѣскаго и вліятельнаго голоса при рѣшеніи судебъ народа, а, несмотря на насквозь пропитывающее его недовольство, пребываетъ въ пассивномъ молчаніи. И тѣмъ не менѣе, такъ какъ русское общество, къ счастію, не есть мертвое тѣло, а полно живыхъ силъ, реакція на правительственный гнетъ никогда въ немъ не отсутствуетъ; она пріобрѣтаетъ лишь своеобразныя формы. Одѣльные кружки и слои общества берутъ на себя задачу быть глашатаями общественнаго мнѣнія, задачу, которая должна была бы быть дѣломъ всего общества; разлитое по всему пространству русской земли глухое недовольство, не находя себѣ соотвѣтствующаго широкаго выхода, концентрируется въ отдѣльныхъ точкахъ и вырывается наружу бурно и стихійно. Эти сравнительно малочисленные круги, являющіеся мстителями за поруганное и подавленное общество — мы разумѣемъ крайнія революціонныя партіи и интеллигентную молодежь, изъ которой они вербуются — не находятся въ достаточно тѣсной идейной и дѣятельной связи съ остальнымъ обществомъ; выполняя фактически кровное дѣло послѣдняго, борясь и погибая за него, они по настроенію и міросозерцанію остаются далекими болѣе широкимъ общественнымъ кругамъ. Такимъ образомъ получается то роковое для культурнаго прогресса явленіе, что недовольное и стремящееся впередъ общественное мнѣніе не выражается въ формѣ сплоченнаго и сознательнаго оппозиціоннаго движенія, а принимаетъ характеръ отчаянной, судорожной борьбы отдѣльныхъ группъ на фонѣ общей пассивности.
Одной изъ формъ такой судорожной борьбы активнаго меньшинства является студенческое движеніе. Въ безпросвѣтную политическую ночь 80-хъ годовъ оно было почти единственнымъ живымъ огонькомъ, почти единственнымъ проявленіемъ таящихся въ забитомъ обществѣ живыхъ силъ. Но и сейчасъ, несмотря на ростъ революціонныхъ партій, несмотря на складывающееся рабочее движеніе, броженіе среди крестьянскихъ массъ и подъемъ оппозиціоннаго настроенія въ широкихъ интеллигентныхъ кругахъ, студенческое движеніе сохраняетъ огромное политическое значеніе. Отъ революціоннаго движенія оно отличается, съ одной стороны, своей стихійностью, а съ другой — тѣмъ, что оно есть движеніе сравнительно широкихъ круговъ и потому по
всему своему складу особенно близко соприкасается съ текущими, насущными интересами и потребностями общества. Русское студенчество есть родное дѣтище русскаго общества, плоть отъ плоти его и кость отъ кости. Молодежь обладаетъ лишь большей остротой чувства и активностью настроенія; она прямолинейнѣе и рѣшительнѣе, чѣмъ пожилые люди. Именно въ силу своей близости къ широкимъ культурнымъ кругамъ студенческое движеніе и представляетъ крупную политическую силу. Какъ велика эта сила, можно судить по тому, что студенческіе безпорядки 1900—1901 года и происшедшая на ихъ почвѣ демонстрація на Казанской площади и выстрѣлъ Карповича привели къ эрѣ „сердечнаго попеченія“, правда, краткой и безрезультатной, но симптоматически все же знаменательной. Правительство боится студенческаго движенія и считается съ нимъ.
И, однако, надо признать, что политическое вліяніе и политическая энергія учащейся молодежи въ значительной мѣрѣ пропадаютъ даромъ и остаются неиспользованными, благодаря, такъ сказать, изолированности студенческаго движенія. Правда, дни, когда общество безучастно или съ боязливымъ недоумѣніемъ смотрѣло на студенческіе „безпорядки“, къ счастью, уже прошли. Въ настоящее время студенты безспорно имѣютъ на своей сторонѣ симпатіи общества. Но эти симпатіи опять-таки носятъ совершенно пассивный характеръ и потому остаются безплодными. Что же касается активнаго реагированія общества на студенческое движеніе, то оно носитъ односторонній и не вполнѣ нормальный xapaктeръ. Мы не говоримъ уже о профессорахъ, находящихъ возможнымъ поддерживать усилія инспекціи и полиціи по прекращенію безпорядковъ посредствомъ соотвѣтствующихъ увѣщаній студентовъ. Не говоримъ мы вообще объ отечески-наставительныхъ совѣтахъ студентамъ подождать вмѣшиваться въ политику, отдаться всецѣло наукѣ и т. п. Подобные совѣты не только политически безтактны, но и совершенно безполезны, такъ какъ у лицъ, дѣйствительно и по существу симпатизирующихъ стремленіямъ студенчества, они никогда не могутъ быть искренними, а натяжками или доводами эгоистическаго благоразумія нельзя переубѣдить горячее живое чувство. Мы имѣемъ въ виду отношеніе сознательной оппозиціи къ студенческому движенію. До сихъ поръ она не считала нужнымъ и возможнымъ сблизиться съ студенческимъ движеніемъ и принять въ немъ активное участіе. Что касается крайнихъ революціонныхъ партій, то они, по существу занимаемой ими позиціи, не могутъ, да и не хотятъ овладѣть студенчествомъ, какъ цѣлымъ. Невозможно, чтобы всѣ студенты увѣровали въ марксистскую догму, и столь же невозможно, чтобы всѣ студенты стали сторонниками террористической тактики. Какъ соціалдемократы, такъ и соціалисты-революціонеры, обильно пользуясь революціоннымъ настроеніемъ отдѣль