24
1915
НИВА
Потомъ играли въ пьяницы. Костя не умѣлъ играть и только открывалъ карту, а ужъ няня сама должна была знать, кто кого побилъ. А она теперь ничего не знала и то все брала себѣ, то все отдавала Костѣ, и когда былъ споръ (это Костя зналъ), совсѣмъ не волновалась и равнодушно отдавала тузовъ. Такъ играть было скучно.
Когда пили чай, приходила коридорная дѣвушка и какъ-то странно переглядывалась и переговаривалась съ няней. Костя ничего не понималъ.
А развѣ отравленныхъ-то пуль не бываетъ?-говорила горничная.Тутъ и легкая рана, а вѣрная смерть. И такія бываютъ, что такъ все и разворотятъ. Это мнѣ вѣрно говорили.
-- Кушай, Костенька, кушай!--угощала няня, наливая на блюдечко чай такими дрожащими руками, что обливала и столъ и колѣни Кости.
Что только не выдумаютъ, пропасти на нихъ нѣтъ!-ворчала она.-Все выдумываютъ! Все выдумываютъ!
Отъ такой раны кровь портится, дѣлается, какъ огонь.
Онѣ уходили за перегородку и тамъ долго шептались.
А въ это время Костя ѣлъ варенье ложкой прямо изъ банки, или облизывалъ оставшіяся въ коробкѣ конфеты, стараясь полакомиться такъ, чтобы няня не замѣтила ничего.
Ложились спать рано, и няня уже не спала въ своемъ каюкѣ , а на маминой кровати, а передъ тѣмъ, какъ лечь, уже не разсказывала сказочку, а долго молилась, кланяясь въ землю и качая головой, вздыхала, сморкалась и все почему-то подходила къ двери и прислушивалась, когда по коридору раздавались спѣшные шаги.
Бабушка пріѣхала утромъ, когда Костя былъ еще въ постелькѣ, и сразу спросила няню:
-- Есть вѣсти?
- Ничего, барыня, нѣтъ. Ничего.
Бабушка, иди ко мнѣ!-кричалъ Костя.
- Милый, я съ холода. Дай, обогрѣюсь.
О чемъ вы тамъ шепчетесь? Ты мою
пушку-то видишь?
- Вижу, голубчикъ, вижу. Я къ тебѣ сейчасъ приду.
- А заяцъ у тебя правда есть, или мама выдумала? Она хитрая!
Бабушка вошла улыбающаяся, ласковая и веселая, сзла на Костину постель и долго цѣловала Костю, пристально вглядываясь въ его лицо.
- Какъ похожъ на него!-сказала она нянѣ.-Удивительно, какъ похожъ.
И она сейчасъ же опять вышла и не отвѣчала Костѣ, когда онъ ее звалъ. Няня куда-то побѣжала, а когда вернулась, въ комнатѣ запахло какимъ-то знакомымъ лѣкарствомъ, совсѣмъ такъ же, какъ послѣдніе дни при мамѣ. Костя самъ кое-какъ одѣлся и выбѣжалъ за перегородку.
Ты чего молчишь? Ты шутишь? спросилъ онъ.-А ты знаешь, завтра мама съ папой пріѣдутъ-и мы... въ деревню!
Бабушка лежала на диванѣ и улыбалась.
А какъ ты рубашонку надѣлъ?-замѣтила она.-Наизнанку. Костя поглядѣлъ и расхохотался.
- Вотъ такъ штука! И пуговицъ нѣтъ. Это, бабушка, фокусъ.
Хочешь, сейчасъ будутъ?
Баловникъ! Вѣдь не умывался, напомнила няня.
- А вотъ съ пуговицами!-радостно кричалъ Костя, вывернувъ рубашку.- А развѣ ихъ пришивали? Ты видѣла?
Потомъ надо было показать бабушкѣ всѣ игрушки, картинки и тетрадь съ рисунками.
- А запросить нельзя?-спросила бабушку няня.
Куда запросить? Въ Двинскъ? Да тамъ ли они? А если тамъ, найдутъ ли такъ? Адреса-то точнаго нѣтъ.
- Ты, смотри, тоже въ лазаретъ не уходи, какъ мама.-шутилъ Костя.-Хочешь, я тебѣ покажу, какой я сильный? Дай руку, я тебѣ такъ сожму, что ты...
Бабушка все-таки куда-то ушла.
Знаю куда,-лукаво говорилъ Костя.-Ужъ знаю!
- Боженькѣ помолиться, къ чудотворной иконѣ свѣчку поставить,-дѣлая набожное лицо, разсказывала няня.
Знаю! подмигивая и улыбаясь, настаивалъ Костя.Думаешь, не догадался?
Онъ обвилъ ея шею ручками, отстранилъ головной платокъ и, прижавшись губами къ ея уху, шепнулъ:
-- Купить мнѣ чего-нибудь добренькаго...
Ночью Костя проснулся отъ какого-то стука; не открывая глазъ, перевернулся на другой бокъ, чтобы спять спать, но услыхалъ шаги, шорохъ, шопотъ, и нянинъ длинный, тихій смѣхъ. Онъ открылъ глаза и увидѣлъ, что за перегородкой свѣтло, а на бабушкиной смятой постели никого нѣтъ.
Что вы тамъ?-соннымъ голосомъ крикнулъ онъ.-Думаете, я не слышу?
- Разбудили!-испуганно и радостно шепнула няня.
А ты чего смѣешься? Ты, должно-быть, съ ума сошла?
Не сердись, батюшка! Не сердись, милый! Правда, съ ума сошла, старая,-сказала няня, появляясь въ дверяхъ.-Вотъ бабушка тебѣ скажетъ...
Тебѣ радость, сказала она, приглаживая его волосы:
1915
No 2.
папа съ мамой скоро пріѣдутъ. Папочка раненъ въ ногу, но неопасно и почти здоровъ.
Зачѣмъ раненъ?-капризно крикнулъ Костя.-А говоришь радость! Вѣдь это значитъ, ему больно и кровь идетъ?
Бабушка немного смутилась.
Могло быть хуже, голубчикъ. Вотъ я и сказала, что радость. Мы боялись, что гораздо хуже.
-- Кто его тамъ? Дуракъ какой-нибудь? Я бы его расколотилъ.
Да ты успокойся, милый. Теперь все хорошо.
- Вотъ тебѣ и хорошо!
Бабушка пощекотала его шейку.
- Не сердись. Благодари Бога.
Костя брыкнулъ ногами, сжался и захохоталъ.
- Не надо, бабушка. Завтра пріѣдетъ?
- Нѣтъ, не завтра, а скоро. Ну, радъ?
- Радъ,-задумчиво сказалъ Костя.-Мы теперь съ нимъ вмѣстѣ будемъ изъ пушки стрѣлять.
- Настрѣлялся онъ, родимый,-сказала няня, покрывая одѣяломъ Костины ножки.-Ну, спи теперь съ радостью. Отъ сердца-то отлегло... А развѣ Костенька-то не чувствовалъ? Онъ чувствовалъ.
- Совсѣмъ теперь не больно?- спросилъ Костя, уютно зарываясь въ подушку головой.
- Нѣтъ... Все теперь хорошо. И вотъ и папа пріѣдетъ, и мама пріѣдетъ, и мы всѣ вмѣстѣ поѣдемъ въ деревню,- протяжно говорила бабушка.
Да ужъ никакъ спитъ?-спросила няня.
Но все вышло не такъ, какъ ожидалъ Костя, готовясь съ легкой дѣтской радостью встрѣтить отца и мать.
Мама неожиданно пріѣхала одна, очень усталая, съ головной болью и едва напилась кофе, опять стала спѣшить куда-то.
Не выпуская изъ своей руки Костину ручку и все оглядываясь на него, она разсказала бабушкѣ, что ее не пустили ѣхать въ одномъ поѣздѣ съ папой, а что папа ѣдетъ съ другими ранеными офицерами; что привезти его въ гостиницу тоже нельзя, а надо, чтобы онъ жилъ въ лазаретѣ, но что онъ все-таки хочетъ заѣхать поцѣловать Костю, когда его повезутъ съ поѣзда въ лазаретъ.
Куда же повезутъ?-спросила бабушка.
- Сейчасъ поѣду хлопотать,-отвѣтила мама.-Надо куда-нибудь получше и поближе, чтобы не ѣздить черезъ весь городъ. -- Я съ тобой поѣду его встрѣчать!-заявилъ Костя.
- Развѣ можно!- испуганно сказала мама.- Я тебѣ говорю: онъ самъ къ тебѣ пріѣдетъ. Не ложись спать и жди.
Вечеромъ она уѣхала въ автомобилѣ, а Костя сталъ ждать.
Бабушка надѣла очки, взяла работу и молча, съ строгимъ лицомъ, шевелила крючкомъ. Няня ходила по комнатѣ, что-то прибирая и переставляя, но стала совсѣмъ безтолковая и куда-то такъ убрала Костину игрушку, что потомъ никакъ не могла ее найти. Костя приставалъ и къ бабушкѣ и къ нянѣ.
Онъ пробовалъ чѣмъ-нибудь заняться, но все было скучно.
- Ага! Идутъ!- говорилъ онъ, прислушиваясь и поднимая палецъ.
И тогда бабушка переставала шевелить крючкомъ, смотрѣла поверхъ очковъ и точно не дышала, а няня пріоткрывала дверь и выглядывала въ коридоръ.
Становилось уже поздно. Костя сидѣлъ на креслѣ, зѣвалъ и теръ глаза.
- Ага!-изрѣдка говорилъ онъ, оживляясь.-Я слышу...-Дверью кто-то хлопнулъ... Нѣтъ.
И вдругъ послышался гулъ, шумъ, голоса, топотъ...
Бабушка, какъ молоденькая, сорвалась съ мѣста и побѣжала къ двери.
- Не пускай Костю!-крикнула она нянѣ, а няня сперва заметалась по комнатѣ, а потомъ сама бросилась къ двери и открыла ее.
- Костенька! Отойди подальше!- просила она.-Милый мой, это папа... Это голубчикъ нашъ... Несутъ его по лѣстницѣ-то... Къ намъ несутъ...
Костя взволновался. Онъ сперва неподвижно остановился среди комнаты, прислушиваясь къ приближающемуся шуму и чувствуя, что ему почему-то больно въ груди и тяжело дышать; потомъ ему стало ужасно грустно, потомъ радостно и опять грустно и, не зная, что дѣлать, онъ затопалъ ногами и громко заплакалъ.
- На нашъ коридоръ донесли!-кричала няня.-Костенька, не плачь, милый, не плачь! Сейчасъ увидишь папу.
Но Костя уже самъ выскочилъ мимо нея въ коридоръ, бросился-было бѣжать, но сейчасъ же остановился.
Впереди группы людей по коридору шелъ на двухъ костыляхъ незнакомый высокій солдатъ въ шинели, и лицо у этого солдата было тоже незнакомое, обросшее бородой, страдальческое, изможденное.
- Костя!- позвалъ этотъ солдатъ и позвалъ такъ нѣжно и ласково, что у Кости сердце такъ и прыгнуло.Костюша!
Костя рванулся впередъ, но опять остановился. И только когда отецъ подошелъ совсѣмъ близко, онъ робко, съ стыдливой застѣнчивостью, поднялъ къ нему глаза, полные слезъ, жалобно улыбнулся и съ глубокимъ вздохомъ прижался своимъ мокрымъ лицомъ къ жесткой полѣ шинели.
Бабушка, въ длинной бѣлой кофтѣ и въ туфляхъ на босу ногу, вошла вслѣдъ за няней и сѣла къ Костѣ на постель.