занимать промежуточныхъ позицій и, покидая одну, разрушенную потребностями времени, надо рѣшительно отступать къ другой, болѣе укрѣпленной, а не оставаться въ открытомъ полѣ, принимая пассивно всѣ атаки и обходы враговъ, подвергаясь всѣмъ случайностямъ непогоды. Между самодержавіемъ и послѣдовательнымъ конституціонализмомъ нѣтъ промежуточныхъ позицій. Когда наши государственные люди усвоятъ эту элементарную аксіому, тогда только станетъ возможнымъ мирное развитіе Россіи. Что они дѣлаютъ вмѣсто того, чтобы открыто признать это? Они прежде всего стараются обмануть тѣхъ изъ насъ, кого могутъ, или кто соглашается быть обманутымъ, и выдать фиктивныя уступки за настоящія. Къ чему ведетъ эта дѣтская примитивная игра? Можетъ ли она усилить правительство? Нѣтъ, нѣтъ и нѣтъ, тысячу разъ нѣтъ. И это также элементарная истина, которую нашимъ государственнымъ людямъ предстоитъ усвоить. Они могутъ обмануть отдѣльныхъ личностей, могутъ протянуть время, еще запутавши положеніе, которое надо распутать: но они не могутъ обмануть жизнь и ея потребностей, не могутъ заставить людей питаться камнями вмѣсто хлѣба. Въ результатѣ ряда обмановъ получается только ожесточеніе и упорное непобѣдимое недовѣріе, котораго теперь нельзя уже преодолѣть голыми обѣщаніями и словами. Намъ нужны факты, — ф.-Плеве самъ нечаянно сказалъ это въ своей вступительной рѣчи, и рѣчь его преемника по своему политическому смыслу была огромнымъ шагомъ назадъ. Да, намъ нужны факты, мы болѣе ничего не даемъ въ кредитъ.
Поймите это, наконецъ, вы, кому слѣдуетъ понимать: мы не можемъ уже давать въ кредитъ, потому что мы сами лишимся кредита, если позволимъ себѣ это. Вотъ еще одна истина, которую наши государственные люди должны записать въ свой политическій катехизисъ и твердо помнить. Если кто-нибудь изъ насъ вамъ скажетъ, что онъ можетъ вамъ открыть кредитъ, не вѣрьте ему: онъ или обманываетъ или самъ обманывается. Вы можете, если сумѣете, переманить его на вашу сторону, но знайте: съ той минуты, какъ онъ станетъ вашимъ, онъ уже перестанетъ быть нашимъ - и, стало быть, перестанетъ быть нуженъ и намъ, и вамъ.
Попытайтесь овладѣть не людьми, а группами, но и тутъ не думайте, что одна группа можетъ вамъ гарантировать побѣду надъ всѣми. Это, можетъ быть, было такъ, но давно, очень давно. Этотъ моментъ вы пропустили: — вы иди ваши предшественники. Теперь политическая жизнь Россіи страшно сложна; политическія, общественныя и національныя тенденціи страшно развѣтвились и дифференцировались. Если вы, въ самомъ дѣлѣ, надѣетесь своими силами или въ союзѣ съ ближайшими къ вамъ общественными группами „пробить брешь въ этомъ средостѣніи, которое со всѣхъ сторонъ обступаетъ васъ, отрѣзавъ васъ отъ жизни и отъ настоящихъ, живыхъ людей — то вы опятъ глубоко заблуждаетесь. И если вамъ кто-нибудь скажетъ, отдѣльное лицо или группа, что вы это можете, не вѣрьте; а если еще это лицо или группа обѣщаетъ вамъ свою помощь, то будьте увѣрены, что обѣщающіе такъ же наивны и невинны въ реальной политикѣ, какъ вы сами, или такіе же шарлатаны... Одни или въ союзѣ съ ними вы можете еще разъ облить Россію кровью, но „умиротворить ее ни вы,..ни они, не можете.
Такъ что же дѣлать, спрашиваете вы? Дать вамъ на это, отвѣтъ - для насъ очень просто, хотя принять нашъ отвѣтъ, оказывается, для васъ крайне, почти до безнадежности, трудно. Ищите такой укрѣпленной позиціи, которую защищать, можно, защищать не штыками и висѣлицей, а силой организованнаго, общественнаго мнѣнія. Мы вамъ указываемъ, гдѣ находится эта позиція. Она тамъ, гдѣ всѣ общественныя группы, могутъ найти достаточно мѣста, чтобы стать. рядомъ, а не другъ противъ друга; гдѣ люди могутъ бороться открыто, не... опасаясь?, насилія надъ собой и не вынуждаемыя сами къ такому же насильственному отпору; гдѣ каждая группа, можетъ надѣяться развить ту степень силы и вліянія, которая въ самомъ, дѣлѣ принадлежитъ ей
въ жизни. Эта позиція — въ настоящемъ, нефиктивномъ народномъ представительствѣ, облеченномъ соотвѣтственной властью.
Не скрываемъ отъ васъ, и эту позицію легальной борьбы парламентскими средствами защищать въ настоящее время не легко. Это сдѣлали вы своими безконечными отсрочками политической реформы: вы пріучили людей надѣяться только на крайнія средства; вы истребили всякое довѣріе и уваженіе къ закону, пока онъ исходитъ отъ васъ: вы революціонизировали самые мирные элементы; вы доведи Финляндію до покушенія Шаумана и Кавказъ до такого положенія, въ какомъ находятся развѣ только худшія мѣстности въ Турціи.
Да, ваше наслѣдіе тяжело, очень тяжело, и мы не спѣшимъ дѣлить его съ вами. Дѣлайте свой новый курсъ, но на насъ не расчитывайте: мы не дадимъ вамъ ни одного своего человѣка, не окажемъ вамъ никакого кредита, не дадимъ никакой отсрочки, пока вы не примете всей нашей программы. Ибо даже и тогда мы не знаемъ, удастся ли намъ спасти Россію отъ вашего политическаго диллетантизма и безъ потрясеній поставить ее на путь мирнаго политическаго развитія. — сс —
Историческій урокъ.
Русскій „либералъ — по крайней мѣрѣ, умѣренный — далеко не всегда и далеко не вполнѣ конституціоналистъ. До сихъ поръ онъ вѣритъ, или, точнѣе, старается вѣрить въ возможность „великихъ реформъ въ условіяхъ современнаго политическаго строя. Не возставая противъ самодержавія, онъ требуетъ свободы печати, свободы общественныхъ собраній, неприкосновенности личности, широкаго развитія самоуправленія и другихъ подобныхъ же „либеральныхъ реформъ. Для того, чтобы убѣдительнѣе обосновать свои требованія, онъ старается доказать совершенную ихъ совмѣстимость съ принципомъ абсолютизма; больше того онъ готовъ утверждать, что осуществленіе либеральныхъ реформъ необходимо въ правильно понимаемыхъ интересахъ самого самодержавія. Свобода печати необходима потому, что при отсутствіи представительнаго собранія, свободная печать — единственное для монарха средство ознакомиться съ настоящей, неприкрашенной жизненной правдой. Земство необходимо потому, что бюрократическое средостѣніе между монархомъ и народомъ искажаетъ истинный смыслъ самодержавія и т. д., и т. д...
Врядъ ли необходимо доказывать, что столь популярное у насъ обоснованье освободительныхъ реформъ „пользами самодержавія краснорѣчиво свидѣтельствуетъ о крайней недозрѣлости нашей политической мысли. Аргументація, направленная къ этой цѣли, всегда и необходимо является либо очевидно неискренней, либо до крайности близорукой.
Мы идемъ, однако, дальше; мы думаемъ, что о такой же незрѣлости политической мысли свидѣтельствуетъ всякое, вообще, требованіе „либеральныхъ реформъ, хотя и не аргументирующее пользами самодержавія, но допускающее, однако, молчаливо или expressis verbis, осуществленіе этихъ реформъ самодержавною властью. Давно уже пора навсегда и безповоротно признать, что для русскаго общества, закованнаго въ цѣпи политическаго рабства, невозможно никакое движете впередъ, до тѣхъ поръ, пока оно, бездѣйствуя, томится въ „каменномъ мѣшкѣ нашего политическаго строя; что всякое требованіе политической, или даже личной свободы, правовыхъ или соціальныхъ реформъ является, въ сущности, не чѣмъ инымъ, какъ недосказаннымъ требованіемъ упраздненія абсолютизма.
Если, вообще, принципіальная несовмѣстимость освободительныхъ и обновительныхъ реформъ съ самодержавнымъ строемъ еще нуждается въ доказательствахъ, то такое доказательство — неоспоримое и очевидное для всѣхъ — въ настоящее время у насъ передъ глазами. Кратковременная, но въ высшей степени выразительная дѣятельность покойнаго министра внутреннихъ дѣлъ должна была, наконецъ, убѣдить всякаго, доступнаго, вообще, убѣжденію, что наивно до нелѣпости, на что-нибудь надѣяться и чего-нибудь ждать отъ самодержавія. Въ этомъ смыслѣ тяжелое время, пережитое русскимъ обществомъ, является для него весьма поучительнымъ и краснорѣчивымъ историческимъ урокомъ.
Значеніе исторической дѣятельности фонъ-Плеве заключается, именно, въ томъ, что ею съ необыкновенной убѣдительностью раскрывается истинное и необходимое содержаніе абсолютизма. Именно, съ этой точки зрѣнія мы и попытаемся — разумѣется, въ общихъ чертахъ — познакомиться съ политической системой покойнаго министра.
Поймите это, наконецъ, вы, кому слѣдуетъ понимать: мы не можемъ уже давать въ кредитъ, потому что мы сами лишимся кредита, если позволимъ себѣ это. Вотъ еще одна истина, которую наши государственные люди должны записать въ свой политическій катехизисъ и твердо помнить. Если кто-нибудь изъ насъ вамъ скажетъ, что онъ можетъ вамъ открыть кредитъ, не вѣрьте ему: онъ или обманываетъ или самъ обманывается. Вы можете, если сумѣете, переманить его на вашу сторону, но знайте: съ той минуты, какъ онъ станетъ вашимъ, онъ уже перестанетъ быть нашимъ - и, стало быть, перестанетъ быть нуженъ и намъ, и вамъ.
Попытайтесь овладѣть не людьми, а группами, но и тутъ не думайте, что одна группа можетъ вамъ гарантировать побѣду надъ всѣми. Это, можетъ быть, было такъ, но давно, очень давно. Этотъ моментъ вы пропустили: — вы иди ваши предшественники. Теперь политическая жизнь Россіи страшно сложна; политическія, общественныя и національныя тенденціи страшно развѣтвились и дифференцировались. Если вы, въ самомъ дѣлѣ, надѣетесь своими силами или въ союзѣ съ ближайшими къ вамъ общественными группами „пробить брешь въ этомъ средостѣніи, которое со всѣхъ сторонъ обступаетъ васъ, отрѣзавъ васъ отъ жизни и отъ настоящихъ, живыхъ людей — то вы опятъ глубоко заблуждаетесь. И если вамъ кто-нибудь скажетъ, отдѣльное лицо или группа, что вы это можете, не вѣрьте; а если еще это лицо или группа обѣщаетъ вамъ свою помощь, то будьте увѣрены, что обѣщающіе такъ же наивны и невинны въ реальной политикѣ, какъ вы сами, или такіе же шарлатаны... Одни или въ союзѣ съ ними вы можете еще разъ облить Россію кровью, но „умиротворить ее ни вы,..ни они, не можете.
Такъ что же дѣлать, спрашиваете вы? Дать вамъ на это, отвѣтъ - для насъ очень просто, хотя принять нашъ отвѣтъ, оказывается, для васъ крайне, почти до безнадежности, трудно. Ищите такой укрѣпленной позиціи, которую защищать, можно, защищать не штыками и висѣлицей, а силой организованнаго, общественнаго мнѣнія. Мы вамъ указываемъ, гдѣ находится эта позиція. Она тамъ, гдѣ всѣ общественныя группы, могутъ найти достаточно мѣста, чтобы стать. рядомъ, а не другъ противъ друга; гдѣ люди могутъ бороться открыто, не... опасаясь?, насилія надъ собой и не вынуждаемыя сами къ такому же насильственному отпору; гдѣ каждая группа, можетъ надѣяться развить ту степень силы и вліянія, которая въ самомъ, дѣлѣ принадлежитъ ей
въ жизни. Эта позиція — въ настоящемъ, нефиктивномъ народномъ представительствѣ, облеченномъ соотвѣтственной властью.
Не скрываемъ отъ васъ, и эту позицію легальной борьбы парламентскими средствами защищать въ настоящее время не легко. Это сдѣлали вы своими безконечными отсрочками политической реформы: вы пріучили людей надѣяться только на крайнія средства; вы истребили всякое довѣріе и уваженіе къ закону, пока онъ исходитъ отъ васъ: вы революціонизировали самые мирные элементы; вы доведи Финляндію до покушенія Шаумана и Кавказъ до такого положенія, въ какомъ находятся развѣ только худшія мѣстности въ Турціи.
Да, ваше наслѣдіе тяжело, очень тяжело, и мы не спѣшимъ дѣлить его съ вами. Дѣлайте свой новый курсъ, но на насъ не расчитывайте: мы не дадимъ вамъ ни одного своего человѣка, не окажемъ вамъ никакого кредита, не дадимъ никакой отсрочки, пока вы не примете всей нашей программы. Ибо даже и тогда мы не знаемъ, удастся ли намъ спасти Россію отъ вашего политическаго диллетантизма и безъ потрясеній поставить ее на путь мирнаго политическаго развитія. — сс —
Историческій урокъ.
Русскій „либералъ — по крайней мѣрѣ, умѣренный — далеко не всегда и далеко не вполнѣ конституціоналистъ. До сихъ поръ онъ вѣритъ, или, точнѣе, старается вѣрить въ возможность „великихъ реформъ въ условіяхъ современнаго политическаго строя. Не возставая противъ самодержавія, онъ требуетъ свободы печати, свободы общественныхъ собраній, неприкосновенности личности, широкаго развитія самоуправленія и другихъ подобныхъ же „либеральныхъ реформъ. Для того, чтобы убѣдительнѣе обосновать свои требованія, онъ старается доказать совершенную ихъ совмѣстимость съ принципомъ абсолютизма; больше того онъ готовъ утверждать, что осуществленіе либеральныхъ реформъ необходимо въ правильно понимаемыхъ интересахъ самого самодержавія. Свобода печати необходима потому, что при отсутствіи представительнаго собранія, свободная печать — единственное для монарха средство ознакомиться съ настоящей, неприкрашенной жизненной правдой. Земство необходимо потому, что бюрократическое средостѣніе между монархомъ и народомъ искажаетъ истинный смыслъ самодержавія и т. д., и т. д...
Врядъ ли необходимо доказывать, что столь популярное у насъ обоснованье освободительныхъ реформъ „пользами самодержавія краснорѣчиво свидѣтельствуетъ о крайней недозрѣлости нашей политической мысли. Аргументація, направленная къ этой цѣли, всегда и необходимо является либо очевидно неискренней, либо до крайности близорукой.
Мы идемъ, однако, дальше; мы думаемъ, что о такой же незрѣлости политической мысли свидѣтельствуетъ всякое, вообще, требованіе „либеральныхъ реформъ, хотя и не аргументирующее пользами самодержавія, но допускающее, однако, молчаливо или expressis verbis, осуществленіе этихъ реформъ самодержавною властью. Давно уже пора навсегда и безповоротно признать, что для русскаго общества, закованнаго въ цѣпи политическаго рабства, невозможно никакое движете впередъ, до тѣхъ поръ, пока оно, бездѣйствуя, томится въ „каменномъ мѣшкѣ нашего политическаго строя; что всякое требованіе политической, или даже личной свободы, правовыхъ или соціальныхъ реформъ является, въ сущности, не чѣмъ инымъ, какъ недосказаннымъ требованіемъ упраздненія абсолютизма.
Если, вообще, принципіальная несовмѣстимость освободительныхъ и обновительныхъ реформъ съ самодержавнымъ строемъ еще нуждается въ доказательствахъ, то такое доказательство — неоспоримое и очевидное для всѣхъ — въ настоящее время у насъ передъ глазами. Кратковременная, но въ высшей степени выразительная дѣятельность покойнаго министра внутреннихъ дѣлъ должна была, наконецъ, убѣдить всякаго, доступнаго, вообще, убѣжденію, что наивно до нелѣпости, на что-нибудь надѣяться и чего-нибудь ждать отъ самодержавія. Въ этомъ смыслѣ тяжелое время, пережитое русскимъ обществомъ, является для него весьма поучительнымъ и краснорѣчивымъ историческимъ урокомъ.
Значеніе исторической дѣятельности фонъ-Плеве заключается, именно, въ томъ, что ею съ необыкновенной убѣдительностью раскрывается истинное и необходимое содержаніе абсолютизма. Именно, съ этой точки зрѣнія мы и попытаемся — разумѣется, въ общихъ чертахъ — познакомиться съ политической системой покойнаго министра.