дохлось въ отравленной атмосферѣ цензурнаго застѣнка. И „ужасъ молчанія свинцовою тучей нависъ надъ однообразной песчанной пустыней печатнаго слова. . . .
Кто изъ насъ не знаетъ, чего стоитъ Россіи это вынужденное изъ подъ палки и тѣмъ не менѣе постыдное и преступное молчаніе ея .„легальной печати? Будь у насъ свободная печать, — развѣ была бы возможна эта несчастная японская война, — величайшая изъ всѣхъ жертвъ, принесенныхъ русскимъ народомъ на алтарь обезсиленнаго и выжившаго изъ ума абсолютизма?
Конечно, нѣтъ; по свободная печать и абсолютизмъ взаимно, съ роковой и безусловной необходимостью исключаютъ другъ друга. Развѣ можетъ режимъ, отрицающій народное представительство, т. е. организованное участіе общественнаго мнѣнія въ политической жизни страны, допустить участіе въ этой жизни неорганизованнаго общественнаго мнѣнія страны, т. е. свободной печати? И что было бы съ самодержавной Россіей, если бы, дѣйствительно, допустить, хотя бы въ самыхъ скромныхъ размѣрахъ, свободу печати? Кто можетъ учесть ту страшную силу, съ которой вырвался бы наружу такъ долго и такъ насильственно сдерживаемый общественный протестъ противъ всѣхъ безобразій и всѣхъ ужасовъ нашего государственнаго строя. Достаточно самой ничтожной трещины въ котлѣ подъ высокимъ давленіемъ для- того, чтобы вызвать разрушительный взрывъ. Намъ думается, что покойный министръ совершенно искренно съ великимъ презрѣніемъ смотрѣлъ на нашихъ такъ называемыхъ либераловъ, добивающихся, въ предѣлахъ существующаго порядка, свободы печати; и, можетъ быть, онъ былъ не совсѣмъ неправъ. . . . Неумолимый врагъ свободной личности фонъ-Плеве былъ такимъ же неумолимымъ врагомъ свободнаго общества; ибо -свободное общество точно такъ же несовмѣстимо съ самодержавіемъ, какъ и свободная личность.
Всякое проявленіе общественной самодѣятельности, всякое коллективное дѣйствіе, или даже коллективное изъявленіе мысли встрѣчало съ его стороны энергичное противодѣйствіе, въ своей послѣдовательности не останавливающееся ни передъ чѣмъ.
Вспомните печальный конецъ Пироговскаго съѣзда, или съѣзда дѣятелей по техническому образованію; вспомните несостоявшійся съѣздъ земскихъ дѣятелей по страховому дѣлу; печальную участь оффиціальныхъ совѣщаній о нуждахъ сельскохозяйственной промышленности; вспомните, наконецъ, по истинѣ чудовищное — чудовищное въ своемъ цинизмѣ — отношеніе министерства внутреннихъ дѣлъ къ общеземской организаціи помощи больнымъ и раненымъ на Дальнемъ Востокѣ. Конечно, всѣ эти факты возмутительны; мы бы сказали, что они невозможны, если бы они не были фактами. И тѣмъ не менѣе, какъ это ни странно, мы вынуждены признать ихъ строго логическую необходимость.
Будемъ, опять таки, откровенны и логичны. Правительственная власть поступала совершенно послѣдовательно, противодѣйствуя изо всѣхъ силъ научнымъ съѣздомъ и оффиціальнымъ совѣщаніямъ. Въ общественной жизни Россіи наступилъ моментъ, когда всякое проявленіе общественной самодѣятельности, въ какой бы оно формѣ пи выразилось, становится невозможнымъ ; ибо всякое такое проявленіе съ роковой необходимостью пріобрѣтаетъ политическій характеръ, — характеръ антиправительственной демонстраціи. Соберите, какой угодно съѣздъ, ну, хотя бы ветеринарный или фармацевтическій, и вы увидите, что по поводу скотскихъ падежей или аптекарской таксы ветеринары и фармацевты, начнутъ говорить о необходимости политическихъ реформъ. Caetemm censeo, Carthaginem delendam esse. При такихъ условіяхъ правительству — и, вслѣдъ за нимъ, всему русскому -обществу— остается признать, что, дѣйствительно, никакая общественная самодѣятельность - хотя бы даже въ формѣ научныхъ съѣздовъ — съ самодержавнымъ режимомъ несовмѣстима.
Умаленіе и подавленіе личности, отрицаніе общества и борьба со всякимъ проявленіемъ общественной самодѣятельности, — такова первая и наиболѣе важная, по существу, отрицательная часть политической программы фонъ-Плеве. Было бы, однако, несправедливо утверждать, что въ программѣ его совершенно отсутствуетъ положительная часть. Ставя своей цѣлью не только поддержаніе, но и усовершенствованіе существующаго status quo фонъ-Плеве не могъ не прійти къ убѣжденію въ необходимости цѣлаго ряда органическихъ преобразованій. Въ ряду намѣченныхъ и отчасти осуществленныхъ имъ реформъ слѣдуетъ прежде всего отмѣтить реформу мѣстнаго управленія и крестьянскую реформу. Не столь значительна по существу, но зато въ высшей степени характерна его политика по еврейскому вопросу.
Переходя отъ полицейской къ преобразовательной дѣятельности покойнаго министра; необходимо констатировать слѣдующій фактъ.
Чѣмъ слабѣе и неувѣреннѣе правительство, тѣмъ большихъ жертвъ они требуетъ отъ народа и тѣмъ меньше услугъ оно оказываетъ ему. Преобразовательная дѣятельность не подъ силу самодержавію, вынужденному изо дня въ день бороться за существованіе и тѣмъ не менѣе не увѣренному въ завтрашнемъ днѣ. Неудивительно поэтому, что самыя широковѣщательныя реформы въ конечномъ результатѣ, оказываются жалкими передѣлками существующаго, деревянными подпорками, поддерживающими ветхія стѣны, готовыя съ минуты на минуты рухнуть. Больше того, поглощенное всецѣло борьбой за существованіе, самодержавное правительство не замѣчаетъ, какъ, мало по малу, оно заболѣваетъ маніей преслѣдованія. Полицейская борьба съ „врагами порядка становится навязчивой идеей, — и эта идея начинаетъ опредѣляющимъ образомъ вліять на реформы, имѣющія самое отдаленное отношеніе къ полицейской функціи. При такихъ условіяхъ всякая реформа, съ какою бы цѣлью она не была задумана, пріобрѣтаетъ палліативно полицейскій характеръ.
Совершенная неудовлетворительность нашего мѣстнаго управленія — общепризнанный фактъ. Намѣченная ф.-Плеве мѣстная реформа должна была завершиться, во-первыхъ, упраздненіемъ губернскаго земства и, во-вторыхъ, усиленіемъ губернаторской власти. Такимъ путемъ предполагалось возможнымъ достигнуть того единства въ мѣстномъ управленіи, которое нарушено было реформами 60-хъ годовъ.
Система земскихъ ревизій, широко практиковавшаяся покойнымъ министромъ, по своей прямой и непосредственной цѣли является не чѣмъ инымъ, какъ походомъ противъ губернскаго земства. Всеподданнѣйшій рапортъ товарища министра внутреннихъ дѣлъ: Зиновьева, знакомитъ насъ съ тѣмъ оружіемъ, которое пущено было въ ходъ бюрократіей противъ земства. Рапортъ этотъ является во всякомъ случаѣ любопытнымъ историческимъ памятникомъ, и будущій историкъ самодержавія несомнѣнно воспользуется имъ, какъ иллюстраціей къ той системѣ оффиціальной лжи, благодаря которой самодержавіе менѣе кого бы то ни было знаетъ и можетъ знать истинное положеніе вещей въ Россіи.
Аргументація т. с. Зиновьева, направленная противъ губернскаго земства, врядъ ли нуждается въ опроверженіи по существу. Не трудно понять, чего стоитъ обвиненіе губернскаго земства въ стремленіи къ централизаціи и бюрократизму, исходящее отъ министра внутреннихъ дѣлъ, систематически подавляющаго всякое проявленіе земской иниціативы, самодѣятельности мѣстныхъ общественныхъ силъ. Обвиненіе губернскаго земства въ томъ, что своею политикой оно способствуетъ устраненію, добровольному или вынужденному, отъ земской дѣятельности настоящихъ „мѣстныхъ людей ,, является ложью, безпримѣрной по своему цинизму. Кто не знаетъ, кто можетъ не знать у насъ въ Россіи — въ особенности теперь, послѣ воронежской, тверской и московской исторій, — Что удаленіе отъ земской службы лучшихъ мѣстныхъ людей является дѣломъ нечистыхъ рукъ самого министра внутреннихъ дѣлъ? . . .
Конечно, не эти аргументы важны. Походъ противъ губернскаго земства въ дѣйствительности вызванъ тою „политической окраской его дѣятельности, которая — какъ бы мимоходомъ — констатируется и т. с. Зиновьевымъ. Вся бѣда въ томъ, что въ средѣ губернскаго земства „легко образуются партіи, которыя, не интересуясь кажущейся имъ мелкою повседневною дѣятельностью, нерѣдко группируются на политической почвѣ, если во главѣ ихъ стоятъ опытные руководители .
Съ этой точки зрѣнія походъ противъ губернскаго земства въ такой же мѣрѣ понятенъ, въ какой необходимъ. Было бы несправедливо утверждать, что покойный министръ, дѣйствительно, вѣрилъ въ премудрость и всемогущество подчиненной ему бюрократіи. Наоборотъ, онъ вполнѣ понималъ, что безъ содѣйствія „общественныхъ силъ — въ особенности если это содѣйствіе безвозмездно и „искренне , — бюрократіи не справиться съ установившимися отношеніями общественной жизни. Въ сферѣ непосредственно полицейской дѣятельности онъ утилизировалъ съ большимъ искусствомъ даровую общественную силу въ лицѣ дворниковъ, швейцаровъ и другихъ охранителей порядка, завербованныхъ принудительнымъ образомъ на общественную службу. Само собою разумѣется, что съ такою же готовностью онъ утилизировалъ бы и даровую или, по крайней мѣрѣ, очень дешевую общественную силу въ лицѣ „мѣстныхъ дѣятелей для несенія службы административной. Для этого, однако, необходимымъ условіемъ являлось согласіе этихъ мѣстныхъ дѣятелей довольствоваться въ отношеніи къ администраціи почетною, но скромною ролью швейцаровъ и дворниковъ. Дѣятели губернскаго земства такою ролью довольствоваться не пожелали. . . .
Внутреннее органическое противорѣчіе, существующее между самодержавнымъ правительствомъ и самоуправляющимся обществомъ, нигдѣ не сказывается такъ наглядно и ярко, какъ именно въ отношеніи администраціи къ губернскому земству. По общему правилу, въ составъ губернскаго земства входятъ наиболѣе про
Кто изъ насъ не знаетъ, чего стоитъ Россіи это вынужденное изъ подъ палки и тѣмъ не менѣе постыдное и преступное молчаніе ея .„легальной печати? Будь у насъ свободная печать, — развѣ была бы возможна эта несчастная японская война, — величайшая изъ всѣхъ жертвъ, принесенныхъ русскимъ народомъ на алтарь обезсиленнаго и выжившаго изъ ума абсолютизма?
Конечно, нѣтъ; по свободная печать и абсолютизмъ взаимно, съ роковой и безусловной необходимостью исключаютъ другъ друга. Развѣ можетъ режимъ, отрицающій народное представительство, т. е. организованное участіе общественнаго мнѣнія въ политической жизни страны, допустить участіе въ этой жизни неорганизованнаго общественнаго мнѣнія страны, т. е. свободной печати? И что было бы съ самодержавной Россіей, если бы, дѣйствительно, допустить, хотя бы въ самыхъ скромныхъ размѣрахъ, свободу печати? Кто можетъ учесть ту страшную силу, съ которой вырвался бы наружу такъ долго и такъ насильственно сдерживаемый общественный протестъ противъ всѣхъ безобразій и всѣхъ ужасовъ нашего государственнаго строя. Достаточно самой ничтожной трещины въ котлѣ подъ высокимъ давленіемъ для- того, чтобы вызвать разрушительный взрывъ. Намъ думается, что покойный министръ совершенно искренно съ великимъ презрѣніемъ смотрѣлъ на нашихъ такъ называемыхъ либераловъ, добивающихся, въ предѣлахъ существующаго порядка, свободы печати; и, можетъ быть, онъ былъ не совсѣмъ неправъ. . . . Неумолимый врагъ свободной личности фонъ-Плеве былъ такимъ же неумолимымъ врагомъ свободнаго общества; ибо -свободное общество точно такъ же несовмѣстимо съ самодержавіемъ, какъ и свободная личность.
Всякое проявленіе общественной самодѣятельности, всякое коллективное дѣйствіе, или даже коллективное изъявленіе мысли встрѣчало съ его стороны энергичное противодѣйствіе, въ своей послѣдовательности не останавливающееся ни передъ чѣмъ.
Вспомните печальный конецъ Пироговскаго съѣзда, или съѣзда дѣятелей по техническому образованію; вспомните несостоявшійся съѣздъ земскихъ дѣятелей по страховому дѣлу; печальную участь оффиціальныхъ совѣщаній о нуждахъ сельскохозяйственной промышленности; вспомните, наконецъ, по истинѣ чудовищное — чудовищное въ своемъ цинизмѣ — отношеніе министерства внутреннихъ дѣлъ къ общеземской организаціи помощи больнымъ и раненымъ на Дальнемъ Востокѣ. Конечно, всѣ эти факты возмутительны; мы бы сказали, что они невозможны, если бы они не были фактами. И тѣмъ не менѣе, какъ это ни странно, мы вынуждены признать ихъ строго логическую необходимость.
Будемъ, опять таки, откровенны и логичны. Правительственная власть поступала совершенно послѣдовательно, противодѣйствуя изо всѣхъ силъ научнымъ съѣздомъ и оффиціальнымъ совѣщаніямъ. Въ общественной жизни Россіи наступилъ моментъ, когда всякое проявленіе общественной самодѣятельности, въ какой бы оно формѣ пи выразилось, становится невозможнымъ ; ибо всякое такое проявленіе съ роковой необходимостью пріобрѣтаетъ политическій характеръ, — характеръ антиправительственной демонстраціи. Соберите, какой угодно съѣздъ, ну, хотя бы ветеринарный или фармацевтическій, и вы увидите, что по поводу скотскихъ падежей или аптекарской таксы ветеринары и фармацевты, начнутъ говорить о необходимости политическихъ реформъ. Caetemm censeo, Carthaginem delendam esse. При такихъ условіяхъ правительству — и, вслѣдъ за нимъ, всему русскому -обществу— остается признать, что, дѣйствительно, никакая общественная самодѣятельность - хотя бы даже въ формѣ научныхъ съѣздовъ — съ самодержавнымъ режимомъ несовмѣстима.
Умаленіе и подавленіе личности, отрицаніе общества и борьба со всякимъ проявленіемъ общественной самодѣятельности, — такова первая и наиболѣе важная, по существу, отрицательная часть политической программы фонъ-Плеве. Было бы, однако, несправедливо утверждать, что въ программѣ его совершенно отсутствуетъ положительная часть. Ставя своей цѣлью не только поддержаніе, но и усовершенствованіе существующаго status quo фонъ-Плеве не могъ не прійти къ убѣжденію въ необходимости цѣлаго ряда органическихъ преобразованій. Въ ряду намѣченныхъ и отчасти осуществленныхъ имъ реформъ слѣдуетъ прежде всего отмѣтить реформу мѣстнаго управленія и крестьянскую реформу. Не столь значительна по существу, но зато въ высшей степени характерна его политика по еврейскому вопросу.
Переходя отъ полицейской къ преобразовательной дѣятельности покойнаго министра; необходимо констатировать слѣдующій фактъ.
Чѣмъ слабѣе и неувѣреннѣе правительство, тѣмъ большихъ жертвъ они требуетъ отъ народа и тѣмъ меньше услугъ оно оказываетъ ему. Преобразовательная дѣятельность не подъ силу самодержавію, вынужденному изо дня въ день бороться за существованіе и тѣмъ не менѣе не увѣренному въ завтрашнемъ днѣ. Неудивительно поэтому, что самыя широковѣщательныя реформы въ конечномъ результатѣ, оказываются жалкими передѣлками существующаго, деревянными подпорками, поддерживающими ветхія стѣны, готовыя съ минуты на минуты рухнуть. Больше того, поглощенное всецѣло борьбой за существованіе, самодержавное правительство не замѣчаетъ, какъ, мало по малу, оно заболѣваетъ маніей преслѣдованія. Полицейская борьба съ „врагами порядка становится навязчивой идеей, — и эта идея начинаетъ опредѣляющимъ образомъ вліять на реформы, имѣющія самое отдаленное отношеніе къ полицейской функціи. При такихъ условіяхъ всякая реформа, съ какою бы цѣлью она не была задумана, пріобрѣтаетъ палліативно полицейскій характеръ.
Совершенная неудовлетворительность нашего мѣстнаго управленія — общепризнанный фактъ. Намѣченная ф.-Плеве мѣстная реформа должна была завершиться, во-первыхъ, упраздненіемъ губернскаго земства и, во-вторыхъ, усиленіемъ губернаторской власти. Такимъ путемъ предполагалось возможнымъ достигнуть того единства въ мѣстномъ управленіи, которое нарушено было реформами 60-хъ годовъ.
Система земскихъ ревизій, широко практиковавшаяся покойнымъ министромъ, по своей прямой и непосредственной цѣли является не чѣмъ инымъ, какъ походомъ противъ губернскаго земства. Всеподданнѣйшій рапортъ товарища министра внутреннихъ дѣлъ: Зиновьева, знакомитъ насъ съ тѣмъ оружіемъ, которое пущено было въ ходъ бюрократіей противъ земства. Рапортъ этотъ является во всякомъ случаѣ любопытнымъ историческимъ памятникомъ, и будущій историкъ самодержавія несомнѣнно воспользуется имъ, какъ иллюстраціей къ той системѣ оффиціальной лжи, благодаря которой самодержавіе менѣе кого бы то ни было знаетъ и можетъ знать истинное положеніе вещей въ Россіи.
Аргументація т. с. Зиновьева, направленная противъ губернскаго земства, врядъ ли нуждается въ опроверженіи по существу. Не трудно понять, чего стоитъ обвиненіе губернскаго земства въ стремленіи къ централизаціи и бюрократизму, исходящее отъ министра внутреннихъ дѣлъ, систематически подавляющаго всякое проявленіе земской иниціативы, самодѣятельности мѣстныхъ общественныхъ силъ. Обвиненіе губернскаго земства въ томъ, что своею политикой оно способствуетъ устраненію, добровольному или вынужденному, отъ земской дѣятельности настоящихъ „мѣстныхъ людей ,, является ложью, безпримѣрной по своему цинизму. Кто не знаетъ, кто можетъ не знать у насъ въ Россіи — въ особенности теперь, послѣ воронежской, тверской и московской исторій, — Что удаленіе отъ земской службы лучшихъ мѣстныхъ людей является дѣломъ нечистыхъ рукъ самого министра внутреннихъ дѣлъ? . . .
Конечно, не эти аргументы важны. Походъ противъ губернскаго земства въ дѣйствительности вызванъ тою „политической окраской его дѣятельности, которая — какъ бы мимоходомъ — констатируется и т. с. Зиновьевымъ. Вся бѣда въ томъ, что въ средѣ губернскаго земства „легко образуются партіи, которыя, не интересуясь кажущейся имъ мелкою повседневною дѣятельностью, нерѣдко группируются на политической почвѣ, если во главѣ ихъ стоятъ опытные руководители .
Съ этой точки зрѣнія походъ противъ губернскаго земства въ такой же мѣрѣ понятенъ, въ какой необходимъ. Было бы несправедливо утверждать, что покойный министръ, дѣйствительно, вѣрилъ въ премудрость и всемогущество подчиненной ему бюрократіи. Наоборотъ, онъ вполнѣ понималъ, что безъ содѣйствія „общественныхъ силъ — въ особенности если это содѣйствіе безвозмездно и „искренне , — бюрократіи не справиться съ установившимися отношеніями общественной жизни. Въ сферѣ непосредственно полицейской дѣятельности онъ утилизировалъ съ большимъ искусствомъ даровую общественную силу въ лицѣ дворниковъ, швейцаровъ и другихъ охранителей порядка, завербованныхъ принудительнымъ образомъ на общественную службу. Само собою разумѣется, что съ такою же готовностью онъ утилизировалъ бы и даровую или, по крайней мѣрѣ, очень дешевую общественную силу въ лицѣ „мѣстныхъ дѣятелей для несенія службы административной. Для этого, однако, необходимымъ условіемъ являлось согласіе этихъ мѣстныхъ дѣятелей довольствоваться въ отношеніи къ администраціи почетною, но скромною ролью швейцаровъ и дворниковъ. Дѣятели губернскаго земства такою ролью довольствоваться не пожелали. . . .
Внутреннее органическое противорѣчіе, существующее между самодержавнымъ правительствомъ и самоуправляющимся обществомъ, нигдѣ не сказывается такъ наглядно и ярко, какъ именно въ отношеніи администраціи къ губернскому земству. По общему правилу, въ составъ губернскаго земства входятъ наиболѣе про