366 

1915 

НИВА 

шался, а рядомъ со мной бородатый солдатъ сталъ на колѣни, наскоро перекрестился и сказалъ: 

Пошли ребятушки! 

Только тутъ я понялъ, что это  ура  атакующей цѣпи. 

Эхомъ отозвался такой же вздохъ слѣва по фронту. 

Это шла вторая рота. 

Членъ Государственной Думы о. Ф. Д. Филоненко, состоящій полковымъ священникомъ въ дѣйствующей арміи. 

Я не помню команды нашего ротнаго. Черезъ нѣсколько секундъ мнѣ казалось, что я уже давно, нѣсколько часовъ, бѣгу по полю. Встрѣчный вѣтеръ сушитъ мнѣ легкія. Рѣжутъ воздухъ и рвутся въ высотѣ снаряды, но я все бѣгу, глядя на рамку желтыхъ огней, какъ на завѣтную цѣль всей моей жизни. 

Я велъ свою цѣпь безъ перебѣжекъ, чтобы скорѣе поспѣть на выручку Елагину. Мои солдаты поняли меня, и многіе были впереди. Если нѣкоторые и припадали къ землѣ, то ужъ больше не поднимались. 

Мы дѣлали то, за что восхваляютъ, передъ чѣмъ 

1915 

Баронъ Д. Н. Корфъ (второй справа). 

1) Срединскій. 2) Глинка. 3) Графъ Беннигсенъ. 4) Малво. 5) Слухинъ. 6) Генералъ-маіоръ Д. Я. Дашковъ. 8) Графъ Толстой. 9) Татариновъ. 10) Цеге-фонъ-Мантейфель. 11) Мевесъ. 

Генералъ-маіоръ Д. Я. Дашковъ, бывшій главноуполномоченный Краснаго Креста, и его бывшій помощникъ, нынѣ особоуполномоченный Краснаго Креста, графъ Э. П. Беннигсенъ (членъ Гос. Думы), съ лицами, состоявшими при нихъ. 

Члены Государственной Думы на войнѣ. 

No 19. 

Священникъ Ф. Д. Филоненко напутствуетъ тяжело-раненаго. 

преклоняются, но я дышалъ восторгомъ передъ рѣшенной загадкой и думалъ: 

 Боже! Какъ легко быть храбрымъ!  Тамъ, раньше, въ тылу, когда я готовился итти впередъ и воображеніемъ переживалъ страшное будущее, гдѣ на карту ставится жизнь, когда, неотрѣшенный отъ мирной обывательской мѣрки, не испыталъ еще жажды безумнаго устремленія,-тогда я не зналъ, какъ легко и восхитительно быть храбрымъ. 

Когда я видѣлъ глаза убитыхъ на мѣстѣ, съ выраженіемъ спокойствія, безъ малѣйшаго признака страха и страданія, я не понималъ ощущеній послѣднихъ минутъ этихъ людей. 

Это потому, что я не зналъ простой истины, которая только теперь открылась мнѣ:  какъ легко быть храбрымъ!  

Я задыхался отъ радости, что могу такъ смѣло итти навстрѣчу смерти. Ничто не удерживало меня сзади. У меня въ эти минуты не было ничего близкаго и дорогого, кромѣ свободнаго вихря моей души. Я жилъ одинъ передъ всѣмъ міромъ. 

Подстриженныя деревья стали совсѣмъ близко. Они тянулись по краю дороги съ той стороны. Ближе, съ этой стороны, канава, превращенная во временный окопъ. Повидимому, онъ былъ уже пустъ. Непріятель частью пере

По фот. Н. Ольшанскаго.