446 

1915 

Въ разъѣздъ. 

Разсказъ Г. Иванова. 

Рапортъ. 

Прошу ходатайства о награжденіи хорунжаго Дунаева Георгіевскимъ оружіемъ за то, что, будучи посланъ 27-го октября изъ посада Любень въ разъѣздъ, не только исполнилъ съ успѣхомъ важную и опасную задачу, но, изрубивъ 20 нѣмцевъ, привелъ шесть плѣнныхъ нѣмецкихъ кавалеристовъ и одну обозную повозку. 

Командиръ сотни есаулъ Л. 

Большими стройными массами быстро подошли нѣмцы къ Варшавѣ и такъ же быстро, послѣ ряда пораженій, безпорядочнымъ стадомъ отхлынули назадъ. Девятый валъ разбился о гранитныя скалы, о несокрушимую энергію сибирскихъ стрѣлковъ. Отошли нѣмцы, улеглось море, приподнялись скалы, посмотрѣли грозно кругомъ... и двинулись впередъ сибирскіе стрѣлки. 

НИВА 

26-го октября нашъ маленькій, но лихой кавалерійскій отрядъ вошелъ въ только-что оставленный нѣмцами посадъ Любень. Если бы не нѣсколько еврейскихъ лапсердаковъ, изрѣдка мелькавшихъ въ подворотняхъ грязныхъ переулковъ, можно было бы смѣло предположить, что посадъ мертвъ. Казаки воскресили ............ городъ, открылись лавчонки, въ костелѣ звонили въ колоколъ, и ксендзъ вышелъ на балконъ своего дома. 

1915 

Итальянское посольство въ Петроградѣ. Вестибюль. 

Люди и лошади, сдѣлавъ переходъ въ 90 верстъ, были измучены, и было рѣшено стать по квартирамъ. 

Былъ третій часъ холодной и сырой октябрьской ночи. Хорунжій Дунаевъ спалъ такимъ крѣпкимъ сномъ на своей узенькой походной кровати, что, казалось, цѣлая очередь рявкающихъ 

No 23. 

 чемодановъ  не могла бы разбудить его, а надъ нимъ уже десять минутъ стоялъ, согнувшись во весь свой могучій ростъ, денщикъ Денисовъ и, бережно стаскивая одѣяло, все громче и громче повторялъ: 

Ваше высокоблагородіе, а, ваше высокоблагородіе, вставайте, депешъ экстренный отъ командира, кажись, въ разъѣздъ наряжаютъ! Наконецъ юный хорунжій вскочилъ такъ быстро, и съ такимъ шумомъ затрещала походная кровать, что изъ сплошной кучи перинъ раздался недовольный басъ есаула Львова: 

Итальянское посольство въ Петроградѣ. Парадная столовая. 

- Жорка, голубка моя, чортъ, тише, спать хочется: завтра съ утра въ сторожевку. 

Между тѣмъ Дунаевъ, продѣвая одной рукой наплечники амуниціи подъ погоны, другой разорвалъ приказаніе въ маленькомъ сѣромъ конвертѣ и прочелъ:  Немедленно явиться въ штабъ, быть готовымъ къ разъѣзду спеціальной важности . 

Не успѣлъ хорунжій одѣться, какъ на порогѣ уже стоялъ взводный урядникъ Чепуринъ. Начальникъ разъѣзда быстро отдавалъ приказанія: 

- Осѣдлать десять лучшихъ коней, захватить всѣ фонарики, карты NoNo 23- 8 и 23- 7, взять у жида цивильное платье, въ саквы только дачу овса, будить сейчасъ же людей, да не забудь осмотрѣть ковку!- добавилъ офицеръ и направился въ штабъ. 

На площади, въ домѣ ксендза, гдѣ помѣщался штабъ кавалерійскаго полка, въ кабинетѣ, несмотря на поздній часъ, сидѣлъ командиръ полка. По всему столу были разложены двухверстныя карты, циркуль и донесенія. Всегда привѣтливое и веселое лицо всѣми любимаго командира теперь было серьезно и сосредоточенно, а давно потухшая и забытая сигара и устремленный на карту взоръ доказывали глубокую и важную мысль. 

- А, Дунаевъ, пожалуйте сюда!- встрѣтилъ командиръ вошедшаго запыхавшагося хорунжаго.- Видите, дѣло въ томъ, что часъ тому назадъ по агентурнымъ свѣдѣніямъ нѣмцы очистили городъ Коваль и ушли къ Влоцлавску. Это извѣстіе я считаю настолько важнымъ, что явилась необходимость выслать разъѣздъ для провѣрки полученныхъ свѣдѣній; я выбралъ васъ, дѣйствуйте, какъ вамъ будетъ угодно, и завтра къ 10 часамъ утра пришлите срочное донесеніе... Желаю успѣха, дѣйствуйте смѣло, но осторожно, задача вамъ трудная и важная. Главное, узнайте путь отступленія... Ну, съ Богомъ!- закончилъ командиръ и. попрощавшись съ Дунаевымъ и сказавъ адъютанту:  Завтра у насъ дневка ,