No 34. Выходитъ еженед. (52 No въ годъ), съ прилож. 40 кн.  Сборника , содерж. соч. Д. Н. МАМИНА-СИБИРЯКА, И. А. БУНИНА, А. И. КУПРИНА и М. МЕТЕРЛИНКА, 12 кн. Литерат. и попул.-научн. прил., 1 Генер. карта средн.-европ. и южн. театра воен. дѣйств., 12 NoNo  Новѣйшихъ модъ  и 12 лист. черт. и выкр. Выданъ 22 августа 1915 г. Подписная цѣна съ дост. и перес. на годъ-8 р., на 1/2 года-4 р., на 1/4 года-2 р. Цѣна этого No-15 к., съ перес. 

Перепечатка иллюстрацій и текста воспрещается. (Законъ 20-го марта 1911 г.). 

Кавказскіе орлы въ Галиціи. 

Очерки военнаго корреспондента. Н. Н. Брешко-Брешковскаго. 

l. 

(Съ 31 фотографіями на стр. 637-652). 

Остался позади Волочискъ, хаотическій, грязный, съ его ужаснымъ вокзаломъ, осталось все, что было когда-то  границею . А между тѣмъ, право, какъ-то не замѣчаешь разницы. 

Этотъ уголокъ  прежней  Австріи ничѣмъ не напоминаетъ  Запада , въ томъ смыслѣ, какъ мы его понимаемъ и видимъ. Нѣтъ скученности, нѣтъ на каждомъ шагу каменныхъ городовъ, похожихъ на деревни, и каменныхъ деревень, напоминающихъ города. Нѣтъ прилизанности ландшафта, гдѣ использованъ съ жадностью любой клочокъ земли, будь это лѣсъ, лугъ, огородъ, поле. 

Ничего подобнаго нѣтъ и въ поминѣ! Ширь и просторъ- необъятные. И кажется, что вы не за рубежомъ, не въ Австріи, хотя бы и недавней, а что мчится вашъ автомобиль по продолженію Волынской, или Подольской губерніи. 

Луга и поля раскинулись Богъ знаетъ куда безъ конца-краю. Въ деревняхъ, такихъ уютныхъ, расцвѣченныхъ зеленью, чистенькія, бѣлыя хаты подъ соломенной крышею- тѣ же наши хохлацкія мазанки. И русинское населеніе женщины въ платкахъ, вышитыхъ сорочкахъ и яркихъ сподницахъ, мужчины въ широкополыхъ соломенныхъ  бриляхъ -тѣ же украинцы Черниговщины, Полтавщины и Волыни. 

И такъ же много евреевъ, какъ на югѣ Россіи. Только въ Галиціи у нихъ болѣе старосвѣтская внѣшность. И бородатые патріархи, съ костистыми лицами, въ длинныхъ кафтанахъ и мѣховыхъ шапкахъ, напоминаютъ потемнѣвшіе холсты Рембрандта. 

Все дальше и дальше... И смѣняютъ другъ друга какъ въ панорамѣда и чѣмъ это не прекраснѣйшая изъ панорамъ?- пейзажи такихъ живописныхъ красотъ,- не оторваться глазу! И что за буйная растительность дубовыхъ рощъ и буковыхъ лѣсовъ, тамъ и сямъ бѣгущихъ къ горизонту, чтобъ далеко-далеко обозначиться синей полоской! Овраги, лощины, цѣпи холмовъ, рѣчныя заводи, шумъ работающихъ во-всю водяныхъ мельницъ. 

Благословенный край... 

И такъ мирно и тихо дремлетъ онъ подъ знойнымъ солнцемъ. И если бъ не вереница обозовъ, не сѣрыя колонны пѣхоты, не полчища плѣнныхъ-можно было бъ подумать, въ самомъ дѣлѣ, тишью и гладью оцѣпенѣла эта богатая землей и просторомъ издревле славянская земля. 

Полчища плѣнныхъ. И вправду полчища! Цѣлыя роты, батальоны идутъ походнымъ порядкомъ, конвоируемые горсточкой нашихъ солдатъ. И если бы не отсутствіе винтовокъ и снаряженія у этихъ австрійцевъ въ мягкихъ по габсбургскому образцу 

20 к. 

головныхъ уборахъ и въ сѣро-стального цвѣта формѣ, можно было бы подумать, что они идутъ на свои позиціи,-такая увѣренность въ ритмическомъ шагѣ и въ довольныхъ, сіяющихъ лицахъ. 

Сіяющія лица у славянъ: чеховъ, поляковъ, русиновъ, сербовъ. Венгры, тонущіе въ этомъ человѣческомъ морѣ,-совсѣмъ особая статья. Смуглые, скуластые, крѣпко сбитые, большей частью со звѣрскими лицами, они глядятъ хмуро и злобно. 

Спросить его: 

- Мадьяръ? 

- Мадьяръ,- буркнетъ сухо, коротко и, сверкнувъ глазами, отвернется. 

Августѣйшій командиръ Кавказской туземной конной дивизіи, Его Императорское Высочество Великій Князь Михаилъ Александровичъ. 

Сами, небось, разрывными пулями стрѣляли въ нашихъ, знаютъ, что въ плѣну имъ будетъ хорошо, знаютъ отъ своихъ же передатчиковъ. А между тѣмъ у всѣхъ- волчья повадка. Спрашивается, чѣмъ же они не современные гунны, Атилловы правнуки, запятнавшіе себя неслыханнымъ звѣрствомъ и въ Сербіи, и въ Банатѣ, въ Герцеговинѣ, Галичинѣ, Буковинѣ? 

Шоссе ровнымъ сѣрымъ полотнищемъ лежало на днѣ продолговатой долины съ пологими краями. И эти оба ската усѣяны густо лежащими, отдыхающими фигурами плѣнныхъ. На глазъ прикинуть-цѣлый полкъ разметался двумя человѣческими амфитеатрами на зеленой травѣ. Добрыхъ четыре тысячи наберется. Автомобиль замедляетъ ходъ. Останавливается. Привѣтливо киваютъ славянскія головы въ австрійскихъ колпакахъ, машутъ руки. И что-то родное, близкое въ этихъ солдатахъ, сплошь сербо-хорватахъ. И поднимается съ земли высокій, могучій красавецъ, подходитъ вплотную къ машинѣ и, ударивъ себя кулакомъ въ грудь, откинувъ назадъ голову, какъ-то вдохновенно восклицаетъ: 

- Я-сербъ! 

И хочется отвѣтить ему привѣтливымъ словомъ, улыбкою, такъ это вышло у него горячо и наивно. 

Уже далеко позади остались живые, шевелящіеся скаты холмовъ. Все глубже и глубже внѣдряетесь вы въ Галицію. Впереди-весь пріютившійся въ котловинѣ, сверкающій на солнцѣ острыми колокольнями храмовъ и черепичными крышами домовъ-Тарнополь. 

Здѣсь отдохнуть, пообѣдать, напоить бензиномъ автомобиль и, не теряя времени,-въ путь, навстрѣчу дивизіи кавказскихъ орловъ, о подвигахъ которыхъ у насъ, въ Петроградѣ, успѣли сложиться легенды. 

Въ гостиницѣ  Подолія  мы сразу очутились межъ столичныхъ знакомыхъ. Это группа офицеровъ упомянутой дивизіи, такой экзотической, красочной, возвращающаяся на свои позиціи. И какъ весело, молодо. Вотъ князь А., извѣстный всему Петро