690 

1915 

НИВА 

Въ Дарданеллахъ. Генералъ Гуро (1), нынѣ тяжело раненый, и преемникъ) генералъ Байю (2) на развалинахъ форта 

1915 

No 37. 

вѣрный рыцарь, покорившій полміра во имя дамы своего сердца. 

Онъ рѣшилъ обратиться со своей просьбой къ командиру. Старый морякъ ласково выслушалъ офицера, просившаго объ отвѣтственномъ и опасномъ назначеніи. Въ своемъ новенькомъ мундирѣ мичмана, свѣжій и розовый, безъ малѣйшаго признака растительности на лицѣ, Жакъ походилъ на кадета средняго класса, почти мальчика. Высокій женственный голосъ и маленькая рука у козырька фуражки еще болѣе увеличивали это сходство. 

- Постараюсь исполнить ваше желаніе, мичманъ Дюфоръ. Оно дѣлаетъ вамъ честь, и я надѣюсь, что вы окажетесь вполнѣ достойнымъ имени французскаго офицера. 

Вопросъ о назначеніи Жака въ ... десантъ разрѣшился не скоро. Эскадра остановилась въ виду Мудроса: его помощникъ (нынѣ его ожидали прибытія англійскихъ Седиль-Баръ. транспортовъ съ колоніальными вой......сками, въ свою очередь задержавшихся почему-то у Мальты. Потянулись однообразные дни: учебная стрѣльба, развѣдки миноносцевъ, наблюденіе за проходившими мимо судами. Ихъ смѣняли теплыя ночи, полныя благоуханія и луннаго свѣта, одѣвшаго въ золотыя ризы живописные острова Архипелага. Сѣрые корпуса судовъ отражались въ спокойной водѣ, сигнальные огни на мачтахъ сіяли какъ звѣзды, каждый звукъ далеко разносился надъ заснувшей водной пустыней. Большую часть этихъ волшебныхъ ночей Жакъ Дюфоръ проводилъ безъ сна на балконѣ своей башни, гдѣ стволы орудій тускло блестѣли при лунѣ, точно тѣла гигантскихъ удавовъ, тянувшихся въ ожиданіи добычи. Онъ думалъ здѣсь о своей жизни, мечталъ о будущемъ и вспоминалъ своихъ близкихъ, оставшихся тамъ, въ далекой и милой Франціи. 

изобрѣтала необыкновенно-веселыя прогулки, иногда при участіи супруга, который съ улыбкой несъ ея манто и въ нужный моментъ всегда исчезалъ изъ виду, какъ будто нарочно. Словомъ, ея настроеніе было превосходнымъ, и ни о какихъ терзаніяхъ не могло быть и рѣчи. Жакъ Дюфоръ, слишкомъ молодой, не сдѣлалъ изъ этого выводовъ, къ которымъ пришелъ бы болѣе зрѣлый возлюбленный на его мѣстѣ, и не сталъ относиться съ презрѣніемъ къ легкомысленной и бездушной измѣнницѣ: онъ любилъ ее слишкомъ страстно, чтобы разсуждать и анализировать. 

Есть мужья, мой милый, сказала ему однажды Тереза:которые созданы для того, чтобы ихъ обманывали. Клодъ-одинъ изъ такихъ мужей, и я удивляюсь, какъ ты самъ не видишь этого. 

Жакъ не возражалъ, чтобы не разсердить подругу. Въ концѣ концовъ вліяніе послѣдней на молодого человѣка было черезчуръ сильнымъ: онъ принялъ безъ повѣрки сдѣланную Терезой характеристику ея мужа, какъ близорукаго и смѣшного рогоносца, который едва ли заслуживаетъ лучшей участи и долженъ быть благодаренъ и за то, что имѣетъ. 

Но этотъ взглядъ, навѣянный со стороны, нимало не облегчилъ угрызеній Жака. Воровство остается воровствомъ, независимо отъ того, кто именно обокраденъ. Жакъ началъ избѣгатъ Жоретта, краснѣлъ при его взглядѣ и придумывалъ разные предлоги, чтобы избѣгать свиданій, при которыхъ могъ хотя случайно присутствовать Клодъ. Но такая тактика вызывала протесты и упреки молодой женщины. Положеніе Жака осложнялось и грозило сдѣлаться еще болѣе тяжелымъ, но въ это время кончились его экзамены. Молодой человѣкъ былъ произведенъ, назначенъ на крейсеръ  Роландъ , и его отъѣздъ на войну сталъ вопросомъ нѣсколькихъ дней. Эти послѣдніе дни прошли въ поцѣлуяхъ и клятвахъ, среди которыхъ онъ позабылъ свои терзанія и вообще все на свѣтѣ. 

И теперь, стоя на палубѣ подъ тентомъ, бросавшимъ печальную тѣнь на его лицо, Жакъ Дюфоръ смотрѣлъ на купола Марселя и мачты его гавани, исчезающія за горизонтомъ, вспоминая только послѣдній поцѣлуй, оставленный имъ на губахъ подруги, ея слезы и клятвы въ вѣчной любви. И сердце его сжималось при мысли о томъ, что разлука ихъ будетъ очень долгой, если только имъ суждено еще увидѣться когда-либо. 

II. 

Повернувшись на каблукахъ, мичманъ вышелъ изъ каюты съ высокоподнятой головой. Онъ уже видѣлъ себя во главѣ отряда бѣлыхъ моряковъ, бросающихся на штурмъ турецкихъ позицій, и въ этотъ мигъ образъ Терезы поблѣднѣлъ въ его воображеніи, уступивъ мѣсто болѣе величественнымъ и сладкимъ картинамъ. Вѣдь ему было всего девятнадцать лѣтъ... 

Среди этихъ воспоминаній образъ Терезы Жореттъ былъ попрежнему самымъ яркимъ. Молодой человѣкъ думалъ о ней во снѣ и наяву. Въ его душѣ, наполненной новыми, еще неизвѣданными впечатлѣніями, всѣ они концентрировались, какъ въ фокусѣ, въ обаяніи этого образа, тѣмъ болѣе поэтическаго теперь, когда онъ былъ такимъ далекимъ и недостижимымъ. Воспоминаніе о поцѣлуяхъ и ласкахъ изглаживается быстро въ душѣ, если въ любви не было духовной близости; но для Жака ее замѣняло воображеніе молодого мечтателя и роскошныя картины окружающей природы. 

Но и въ эти сладкія мечты просачивался по каплѣ ядъ-воспоминаніе объ оскорбленномъ мужѣ. Первое письмо, которое Жакъ получилъ отъ Терезы, почти обожгло его пальцы. Дрожащими руками онъ поспѣшилъ спрятать его, какъ воръ, на груди подъ кителемъ. Да, онъ,-честный человѣкъ, офицеръ, идущій умирать за отечество,—былъ воромъ, похитителемъ чужого счастья, и вдобавокъ еще обманщикомъ. Онъ вспомнилъ довѣрчивый взглядъ Жоретта, его виноватую улыбку и сердечное пожатіе руки передъ разлукой,-пожатіе, на которое онъ не смогъ не отвѣтить, краснѣя отъ мучительнаго стыда. Передъ нимъ стояла неразрѣшимая дилемма: если его любовь къ Терезѣ была настоящимъ, глубокимъ и искреннимъ чувствомъ, то почему онъ испытываетъ эти терзанія? Онъ искалъ въ своемъ умѣ и своемъ сердцѣ отвѣта на этотъ вопросъ и не находилъ его. 

Наконецъ англійская эскадра появилась на горизонтѣ. Послѣ обмѣна визитами и донесеніями Роландъ  занялъ свое мѣсто среди колонны судовъ, двумя шеренгами конвоировавшихъ транспорты съ новозеландскими и канадскими войсками. Но берега Мудроса не успѣли исчезнуть изъ вида, какъ на адмиральскомъ суднѣ получилась радіотелеграмма, извѣщавшая о близости австрійцевъ. Крейсера приготовились къ бою, мичманъ Дюфоръ весь дрожалъ въ своей башнѣ отъ нетерпѣливаго ожиданія. 

 Роландъ , окутанный дымомъ своихъ четырехъ трубъ, шелъ полнымъ ходомъ въ концѣ растянувшейся колонны крейсеровь, окруженной миноносцами, едва видными среди сѣрыхъ волнъ. Эскадра направлялась къ Дарданелламъ, гдѣ часть ея экипажа должна была принять участіе въ десантныхъ операціяхъ на Галлипольскомъ полуостровѣ. Мичманъ Дюфоръ рѣшилъ во что бы то ни стало добиться назначенія въ десантъ. Воображеніе рисовало передъ нимъ героическія картины, онъ мечталъ о лаврахъ, которые онъ сложитъ, вернувшись, у милыхъ ногъ, какъ 

 Если я не правъ и преступенъ,-думалъ онъ:-то этотъ первый бой будетъ для меня и послѣднимъ. Тамъ, куда я иду, безчестнымъ не должно быть мѣста . 

Австрійскія суда появились неожиданно, вынырнувъ изъ густого тумана, окутавшаго море. Загрохотали орудія. Одинъ изъ