№ 5
29 января
№ 5
1927 г.
Редактор — Н. М. Яковлев
Секретарь редакции — И. А. Уразов
Редакция и контора: Москва, Страстная пл., 2/42, телеф. 1-78-31.
Мещанство в кино
Р
ЕВОЛЮЦИЯ и связанная с нею ломка старых отношений к быту совершенно неизбежно должны были отразиться и отразились в кино. Об эпизодах гражданской войны, об истории революционного движения советская кинематография уже научилась повествовать и правдиво, и увлекательно. Здесь нашим кино работникам в значительной мере помогают строгость исторических фактов и острота интереса широких зрительских масс к революционной борьбе.
Но обстановка мирного строительства, условия НЭП‘а все более и более настоятельно требуют от кино отклика и на „мирныеˮ вопросы дня: отношение полов, „борьба этажейˮ, отношения поколений и т. под. И в трактовке этих проблем кино, так же, как всякая область нашего искусства, вынуждено пролагать дорогу почти ощупью. И, казалось бы, чем более скользка тема, чем запутанней вопрос — тем более требовательны мы должны быть при обработке и разрешении их перед широкими массами. Особенно на экране, перед миллионами зрителей, в большинстве своем идущих в кино за непосредственным легким восприятием требуется осторожный подход к показу двусмысленных положений. Ибо неправильно понятая картина, воспринятая сотняим тысяч глаз, в конце концов создавая сумбур в головах, сводит все значение и роль кино на-нет.
Особенно легко подчас просачивается через все предверительные просмотры и прет на наш экран стопроцентное, самовлюбленное и в то же время покладистое, даже льстивое, жеманное и одновременно нагло животное насквозь беспринципное мещанство.
Последнее произведение нашего режиссера т. Роома
сказывается как раз в подобной картине, в которой в лирическом тоне, в солнечных ясных красках, под фиговым листочком приличной на 100% советской концовки нам преподносится практический наглядный рецепт, как над о... „любить втроемˮ („Любовь втроемˮ выпуск Совкино. Режис. Роом, сценарий Шкловского и Роома).
В двух словах сюжет заключается в том, что к мужу с женой приезжает приятель мужа и за отсутствием жилплощади живет у него на диване. С приездом гостя жена стала подмечать грубость мужа особенно сильно. Это толкает ее во время командировки мужа на сожительство с гостем. Но и гость оказывается грубей, чем он показался при начале сожительства. И жена — снова возвращается к мужу. Трое живут вместе. Мужчины поочередно разделяют с женой постель. Но, при появлении беременности, мужчины оба не хотят ребенка от неизвестного отца и советуют сделать аборт. Жена обозлилась на обоих и уезжает от них. Куда, зачем? — остается в неизвестности. Чуть не основной своей задачей
в этой картине Роом — как это явствует из его публичных заявлений — имел выступить в защиту неразвитой женщины — домашней хозяйки. Мы уже, по его картине „Предательˮ, знаем, что это за знаток женской доли. Его женщины это проститутки разного калибра, интриганки, обстановочка для кутежей. Далеко ли от этих женщин отошла по Роому советская домашняя хозяйка, изображенная в картине „Любовь втроемˮ, Семенова? У каждой домашней хозяйки в любой трудовой семье есть целая поэма горшков, примусов,
корыта, расчетов, страху и т. под. Ее радости, печали — радости и печали мужа, строителя жизни. Хозяйка Роома имеет на первом плане подчеркнуто-соблазнительные круглые бедра, спокойную ласковость всех форм, спокойную властность движений и... все. Ее забота одна: ублажить малейшую прихоть мужа-самца; ее печали: невнимательность мужасамца к ней — самке. И эта типичная содержанка-самка, не знающая иных забот, кроме мужской блажи, в погоне за более приятным самцом, переходящая от одного мужчины к другому — вдруг, видите ли, недовольна, что и другой мужчина в отношении к ней — самке тоже оказывается самцом. В концовке к этой содержанке прицепляется такое всем понятное, святое чувство — чувство материнства. И самка одним этим трюком оправдывается начисто. Такова основная, повидимому, задача т. Роома.
Два других героя в картине — симпатичные (по описанию Роома) мужчины Баталов-муж, Фогель — его приятель. Это, по заявлению любителей полигамии, чуть не революционеры в вопросах пола. Они, видите ли, живут с одной самкой и не грызутся. Какая, выдержка! Какая культурность! — До сих пор мы по простоте думали, что если буржуа бездельник или добрая тля от безделья и избытка похоти не довольствуются мужем или женой и это скрывают — так это чистопробный разврат и несомненный признак, характеризующий общество буржуамещанина. Роом, показав рецепт, как устраиваться в таких случаях „по-культурному“, смакуя любовно „курьезыˮ открытой штампованной разнузданности, да еще абсолютно ни для чего а картине не нужные кадры, с такой натурой (специальную часть тела Аполлона), за показ которой принято преследовать, как за хулиганство — любовно, повторяем, подглядывая с аппаратом за ширмы иа брачную постель, оказывается, производит революцию.
Но только революция в пользу буржуазной распоясанности, в пользу культуры мещанского нутра. Два слова о Совкино. Его взгляд, повидимому, таков: кассу не судят, такой подход к экранизации быта неизбежно способствует завоеванию нашего кино-дела мещанством. К. Денисов.
Арт. Рогожин
Шарж Э. Мордмилловича.
29 января
№ 5
1927 г.
Редактор — Н. М. Яковлев
Секретарь редакции — И. А. Уразов
Редакция и контора: Москва, Страстная пл., 2/42, телеф. 1-78-31.
Мещанство в кино
Р
ЕВОЛЮЦИЯ и связанная с нею ломка старых отношений к быту совершенно неизбежно должны были отразиться и отразились в кино. Об эпизодах гражданской войны, об истории революционного движения советская кинематография уже научилась повествовать и правдиво, и увлекательно. Здесь нашим кино работникам в значительной мере помогают строгость исторических фактов и острота интереса широких зрительских масс к революционной борьбе.
Но обстановка мирного строительства, условия НЭП‘а все более и более настоятельно требуют от кино отклика и на „мирныеˮ вопросы дня: отношение полов, „борьба этажейˮ, отношения поколений и т. под. И в трактовке этих проблем кино, так же, как всякая область нашего искусства, вынуждено пролагать дорогу почти ощупью. И, казалось бы, чем более скользка тема, чем запутанней вопрос — тем более требовательны мы должны быть при обработке и разрешении их перед широкими массами. Особенно на экране, перед миллионами зрителей, в большинстве своем идущих в кино за непосредственным легким восприятием требуется осторожный подход к показу двусмысленных положений. Ибо неправильно понятая картина, воспринятая сотняим тысяч глаз, в конце концов создавая сумбур в головах, сводит все значение и роль кино на-нет.
Особенно легко подчас просачивается через все предверительные просмотры и прет на наш экран стопроцентное, самовлюбленное и в то же время покладистое, даже льстивое, жеманное и одновременно нагло животное насквозь беспринципное мещанство.
Последнее произведение нашего режиссера т. Роома
сказывается как раз в подобной картине, в которой в лирическом тоне, в солнечных ясных красках, под фиговым листочком приличной на 100% советской концовки нам преподносится практический наглядный рецепт, как над о... „любить втроемˮ („Любовь втроемˮ выпуск Совкино. Режис. Роом, сценарий Шкловского и Роома).
В двух словах сюжет заключается в том, что к мужу с женой приезжает приятель мужа и за отсутствием жилплощади живет у него на диване. С приездом гостя жена стала подмечать грубость мужа особенно сильно. Это толкает ее во время командировки мужа на сожительство с гостем. Но и гость оказывается грубей, чем он показался при начале сожительства. И жена — снова возвращается к мужу. Трое живут вместе. Мужчины поочередно разделяют с женой постель. Но, при появлении беременности, мужчины оба не хотят ребенка от неизвестного отца и советуют сделать аборт. Жена обозлилась на обоих и уезжает от них. Куда, зачем? — остается в неизвестности. Чуть не основной своей задачей
в этой картине Роом — как это явствует из его публичных заявлений — имел выступить в защиту неразвитой женщины — домашней хозяйки. Мы уже, по его картине „Предательˮ, знаем, что это за знаток женской доли. Его женщины это проститутки разного калибра, интриганки, обстановочка для кутежей. Далеко ли от этих женщин отошла по Роому советская домашняя хозяйка, изображенная в картине „Любовь втроемˮ, Семенова? У каждой домашней хозяйки в любой трудовой семье есть целая поэма горшков, примусов,
корыта, расчетов, страху и т. под. Ее радости, печали — радости и печали мужа, строителя жизни. Хозяйка Роома имеет на первом плане подчеркнуто-соблазнительные круглые бедра, спокойную ласковость всех форм, спокойную властность движений и... все. Ее забота одна: ублажить малейшую прихоть мужа-самца; ее печали: невнимательность мужасамца к ней — самке. И эта типичная содержанка-самка, не знающая иных забот, кроме мужской блажи, в погоне за более приятным самцом, переходящая от одного мужчины к другому — вдруг, видите ли, недовольна, что и другой мужчина в отношении к ней — самке тоже оказывается самцом. В концовке к этой содержанке прицепляется такое всем понятное, святое чувство — чувство материнства. И самка одним этим трюком оправдывается начисто. Такова основная, повидимому, задача т. Роома.
Два других героя в картине — симпатичные (по описанию Роома) мужчины Баталов-муж, Фогель — его приятель. Это, по заявлению любителей полигамии, чуть не революционеры в вопросах пола. Они, видите ли, живут с одной самкой и не грызутся. Какая, выдержка! Какая культурность! — До сих пор мы по простоте думали, что если буржуа бездельник или добрая тля от безделья и избытка похоти не довольствуются мужем или женой и это скрывают — так это чистопробный разврат и несомненный признак, характеризующий общество буржуамещанина. Роом, показав рецепт, как устраиваться в таких случаях „по-культурному“, смакуя любовно „курьезыˮ открытой штампованной разнузданности, да еще абсолютно ни для чего а картине не нужные кадры, с такой натурой (специальную часть тела Аполлона), за показ которой принято преследовать, как за хулиганство — любовно, повторяем, подглядывая с аппаратом за ширмы иа брачную постель, оказывается, производит революцию.
Но только революция в пользу буржуазной распоясанности, в пользу культуры мещанского нутра. Два слова о Совкино. Его взгляд, повидимому, таков: кассу не судят, такой подход к экранизации быта неизбежно способствует завоеванию нашего кино-дела мещанством. К. Денисов.
Арт. Рогожин
Шарж Э. Мордмилловича.