туш. Хор „Л. Ф. М.“, Лиги Фашистской Молодежи исполнил национальный гимн, подхваченный толпой. Прекрасная женщина, улыбаясь, совсем как на экране, сказала что-то неслышное. Приветственные крики, цветочный дождь, давка, шум, гул усиливались. Наконец, путешественница спустилась по мостику и скрылась в королевском автомобиле. Толпа хлынула за машиной, полисмэны не могли остановить всех любопытных, желающих взглянуть на мировую кинокоролеву, прибывшую в Лондон.
Из переулка появилась конная полиция и врезалась в толпу.
Напрасно маленький Джон Браун пытался выбраться из обезумевшей массы западных лондонцев. Его крики о помощи, его брань заглушалась именем кинокоролевы, носящимся в воздухе. Джон Браун плыл по течению толпы и автомобилей. Наконец, его отнесло к королевской машине. Новый напор толпы и... люди пробежали по телу упавшего мальчика. Детский вопль ушел в землю. На подошвах лондонцев и лондонок, бегущих за королевским автомобилем, к угольной пыли доковой набережной примешалась кровь. Королевская машина катилась быстро. Толпа следовала за ней. На опустевшей набережной среди коробок от папирос и сигар, цветов, конфектных бумажек, дамских шарфов лежало тело подростка, единственного сына рабочего Брауна.
Брауну в тот же день сообщили адрес морга, куда был отвезен мертвый Джон. Браун не узнал своего сына. Самый лучший хирург в мире не мог бы сшить его обезображенное обезумевшей толпой западных лондонцев тело, самый искусный врач не мог бы вернуть ему зрение.
Башмака Джона Брауна на толстой резиновой подошве были проданы за три шиллинга, вернее, обменены на стеклянный могильный венок.
Браун продолжав работать. Жена его стирала, мыльная пена в корыте смешивалась с женскими солеными слезами.
Приехавшая путешественница остановилась в особняке герцога Девонширского на Пикадилли. Лондонские газеты были Полны описаниями ее торжественной встречи. В витринах магазинов помещались ее портреты. Стены домов были унизаны плакатами и рекламами ее фильм. Имя ее горело на Стрэнде и на Оксфорд Серкус. Во всех кинематогра
фах шли картины с ее участием. Прокатные конторы наживались. Западные лондонки сшили себе платья любимых цветов кино-королевы, серо-голубые. Их мужья курили только египетские сигареты имени кино-королевы. О мертвом Джоне Брауне никто в западном Лондоне не знал. Газеты не писали о подобных пустяках!
Спустя неделю после смерти своего сына, Браун поехал в западный Лондон. Подземный поезд выбросил его на Марбл Арч, недалеко от Гайд Парка. В западном Лондоне даже вечерами не такой густой туман, как на доковых набережных, и Браун быстро нашел дворец герцога Девонширского. Он молча ходил мимо и рассматривал здание с вековыми гербами. На него никто не обратил внимания: любопытные с утра до позднего вечера толпились на Пикадилли.
Затем он вышел на Оксфорд Стрит и пошел по направлению к Холборн. Но прыгающая за фасадом кино „Павильон пестрая фигура электрической женщины резко остановила его. Браун подошел ближе к кино. Купил билет и решительно вошел во внутрь.
Там, в полумраке зрительного зала, приехавшая кино-королева встретила его милой улыбкой. Затем она махнула ему приветственно рукой и сказала что-то неслышное своему соседу. Сосед схватился за голову и убежал, а кино-королева стала пксать письмо. Брауну не важно было знать, что написала эта женщина, и он выстрелил в нее раньше, чем она показала письмо зрительному залу. Пуля попала ей в висок. Она заметалась по экрану, бросилась к телефону. Браун считался лучшим стрелком в маленьком тире восточного рабочего Лондона; сердце, голова, плечо женщины были прон
зены насквозь брауновскими пулями. Но не было видно ни капли крови. Женщина явно издевалась над Брауном. Показалось крупно ее лицо. Она улыбнулась непонимающей свежей улыбкой. Седьмая пуля пролетела над зрительным залом и разорвала полотняное лицо кино-королевы.
Свет невидимых ламп залил зрительный зал. Браун посмотрел устало на экран и на схвативших его людей. Высокий синий полисмэн взял Брауна под руку. Кто-то бросил в Брауна пустой коробкой от папирос.
У дверей Браун оглянулся еще раз. Полотно съежилось от брауновских пуль. Бледные обитатели западного Лондона смотрели, не дыша, на зиявшие дыры в громадном экране. Женщины кричали истерично и пронзительно.
Браун протянул руки. Стальной браслет защелкнулся. И Браун скрылся в черном с зеленой каемкой автомобиле, понесшемся быстро по гладкому асфальту Оксфорд Стрит.
Через два часа на той же улице продавали вечерние газеты. На первой странице рядом с лицом улыбающейся кинокоролевы был помещен громадный портрет Брауна, его жены. Портрета маленького Брауна-сына не было ни в одной газете западных лондонцев.
Газеты писали о неудавшемся покушени „большевистского агента “на премьер-министра, лишь случайно не попавшего в этот кино-театр. Лэди Ромлей, двоюродная сестра герцога Девонширского, трепетно вспоминала, что она видела действительно какого-то бродягу у чугунных решеток своего дворца. Она уверяла всех лондонцев, что определенно в руках бродяги была чудовищная бомба.
Газеты опровергали смерть маленького Брауна, говоря, что на доковой набережной в день приезда кино-королевы валялось какое-то чучело, а не труп ребенка. Были найдены справки, что отец Брауна был в свое время лидером крупной угольной забастовки, что все Брауны — вредный элемент, угрожающий столь отлично налаженной и столь высоко-моральной жизни западного Лондона. На Пикадилли появилась громадная реклама Общества Вегетарианцев — „Ешьте только фрукты и устрицы. Браун в день убийства ел мясо теленка и сошел с ума!!“ Лига Фашистской Молодежи „ЛФМ“, послала двух своих членов для личной охраны мировой кино-актрисы. Наследный принц и сам король выразили прекраснейшей женщине мира свое сочувствие. Во всех кино возобновились самые старые фильмы с ее участием. Владельцы прокатных контор стали в трехдневный срок миллионерами. На границе восточного и западного Лондона были произведены многочисленные аресты. А прекрасным женщинам западного Лондона по настоянию газет в автомобильных фирм — мужья подарили новые автомобили из непроницаемой стали, опасаясь за жизнь своих жен и любовниц.
Кино-королева уехала в Шотландию на охоту. Ей уже надоел серо-голубой цвет и все охотничьи костюмы были бледно-оранжевые. Охота продолжалась три недели.
Браун сидел уже четыре недели в Эйгбургской тюрьме. Он не знал, что труп его сына вырыт из могилы а отвезен неизвестно куда.
Вечерние газеты требовали смертной казни для Брауна за „зверское убийство . Женщины западного Лондона решили, что по характеру дела на суде лучше всего присутствовать в платьях темнолилового цвета и в серых пелеринах.
Елизавета Кольцова.
Сам король выразил прекраснейшей женщине мира свое сочувствие
Браун сидел уже четыре недели в
Эйгбургской тюрьме.
Следующий № 20 „Советского
Экрана выйдет 15 мая.
Она уверяла, что в руках бродяги
была чудовищная бомба.
Из переулка появилась конная полиция и врезалась в толпу.
Напрасно маленький Джон Браун пытался выбраться из обезумевшей массы западных лондонцев. Его крики о помощи, его брань заглушалась именем кинокоролевы, носящимся в воздухе. Джон Браун плыл по течению толпы и автомобилей. Наконец, его отнесло к королевской машине. Новый напор толпы и... люди пробежали по телу упавшего мальчика. Детский вопль ушел в землю. На подошвах лондонцев и лондонок, бегущих за королевским автомобилем, к угольной пыли доковой набережной примешалась кровь. Королевская машина катилась быстро. Толпа следовала за ней. На опустевшей набережной среди коробок от папирос и сигар, цветов, конфектных бумажек, дамских шарфов лежало тело подростка, единственного сына рабочего Брауна.
Брауну в тот же день сообщили адрес морга, куда был отвезен мертвый Джон. Браун не узнал своего сына. Самый лучший хирург в мире не мог бы сшить его обезображенное обезумевшей толпой западных лондонцев тело, самый искусный врач не мог бы вернуть ему зрение.
Башмака Джона Брауна на толстой резиновой подошве были проданы за три шиллинга, вернее, обменены на стеклянный могильный венок.
Браун продолжав работать. Жена его стирала, мыльная пена в корыте смешивалась с женскими солеными слезами.
Приехавшая путешественница остановилась в особняке герцога Девонширского на Пикадилли. Лондонские газеты были Полны описаниями ее торжественной встречи. В витринах магазинов помещались ее портреты. Стены домов были унизаны плакатами и рекламами ее фильм. Имя ее горело на Стрэнде и на Оксфорд Серкус. Во всех кинематогра
фах шли картины с ее участием. Прокатные конторы наживались. Западные лондонки сшили себе платья любимых цветов кино-королевы, серо-голубые. Их мужья курили только египетские сигареты имени кино-королевы. О мертвом Джоне Брауне никто в западном Лондоне не знал. Газеты не писали о подобных пустяках!
Спустя неделю после смерти своего сына, Браун поехал в западный Лондон. Подземный поезд выбросил его на Марбл Арч, недалеко от Гайд Парка. В западном Лондоне даже вечерами не такой густой туман, как на доковых набережных, и Браун быстро нашел дворец герцога Девонширского. Он молча ходил мимо и рассматривал здание с вековыми гербами. На него никто не обратил внимания: любопытные с утра до позднего вечера толпились на Пикадилли.
Затем он вышел на Оксфорд Стрит и пошел по направлению к Холборн. Но прыгающая за фасадом кино „Павильон пестрая фигура электрической женщины резко остановила его. Браун подошел ближе к кино. Купил билет и решительно вошел во внутрь.
Там, в полумраке зрительного зала, приехавшая кино-королева встретила его милой улыбкой. Затем она махнула ему приветственно рукой и сказала что-то неслышное своему соседу. Сосед схватился за голову и убежал, а кино-королева стала пксать письмо. Брауну не важно было знать, что написала эта женщина, и он выстрелил в нее раньше, чем она показала письмо зрительному залу. Пуля попала ей в висок. Она заметалась по экрану, бросилась к телефону. Браун считался лучшим стрелком в маленьком тире восточного рабочего Лондона; сердце, голова, плечо женщины были прон
зены насквозь брауновскими пулями. Но не было видно ни капли крови. Женщина явно издевалась над Брауном. Показалось крупно ее лицо. Она улыбнулась непонимающей свежей улыбкой. Седьмая пуля пролетела над зрительным залом и разорвала полотняное лицо кино-королевы.
Свет невидимых ламп залил зрительный зал. Браун посмотрел устало на экран и на схвативших его людей. Высокий синий полисмэн взял Брауна под руку. Кто-то бросил в Брауна пустой коробкой от папирос.
У дверей Браун оглянулся еще раз. Полотно съежилось от брауновских пуль. Бледные обитатели западного Лондона смотрели, не дыша, на зиявшие дыры в громадном экране. Женщины кричали истерично и пронзительно.
Браун протянул руки. Стальной браслет защелкнулся. И Браун скрылся в черном с зеленой каемкой автомобиле, понесшемся быстро по гладкому асфальту Оксфорд Стрит.
Через два часа на той же улице продавали вечерние газеты. На первой странице рядом с лицом улыбающейся кинокоролевы был помещен громадный портрет Брауна, его жены. Портрета маленького Брауна-сына не было ни в одной газете западных лондонцев.
Газеты писали о неудавшемся покушени „большевистского агента “на премьер-министра, лишь случайно не попавшего в этот кино-театр. Лэди Ромлей, двоюродная сестра герцога Девонширского, трепетно вспоминала, что она видела действительно какого-то бродягу у чугунных решеток своего дворца. Она уверяла всех лондонцев, что определенно в руках бродяги была чудовищная бомба.
Газеты опровергали смерть маленького Брауна, говоря, что на доковой набережной в день приезда кино-королевы валялось какое-то чучело, а не труп ребенка. Были найдены справки, что отец Брауна был в свое время лидером крупной угольной забастовки, что все Брауны — вредный элемент, угрожающий столь отлично налаженной и столь высоко-моральной жизни западного Лондона. На Пикадилли появилась громадная реклама Общества Вегетарианцев — „Ешьте только фрукты и устрицы. Браун в день убийства ел мясо теленка и сошел с ума!!“ Лига Фашистской Молодежи „ЛФМ“, послала двух своих членов для личной охраны мировой кино-актрисы. Наследный принц и сам король выразили прекраснейшей женщине мира свое сочувствие. Во всех кино возобновились самые старые фильмы с ее участием. Владельцы прокатных контор стали в трехдневный срок миллионерами. На границе восточного и западного Лондона были произведены многочисленные аресты. А прекрасным женщинам западного Лондона по настоянию газет в автомобильных фирм — мужья подарили новые автомобили из непроницаемой стали, опасаясь за жизнь своих жен и любовниц.
Кино-королева уехала в Шотландию на охоту. Ей уже надоел серо-голубой цвет и все охотничьи костюмы были бледно-оранжевые. Охота продолжалась три недели.
Браун сидел уже четыре недели в Эйгбургской тюрьме. Он не знал, что труп его сына вырыт из могилы а отвезен неизвестно куда.
Вечерние газеты требовали смертной казни для Брауна за „зверское убийство . Женщины западного Лондона решили, что по характеру дела на суде лучше всего присутствовать в платьях темнолилового цвета и в серых пелеринах.
Елизавета Кольцова.
Сам король выразил прекраснейшей женщине мира свое сочувствие
Браун сидел уже четыре недели в
Эйгбургской тюрьме.
Следующий № 20 „Советского
Экрана выйдет 15 мая.
Она уверяла, что в руках бродяги
была чудовищная бомба.