774 

въ бѣлые мундиры, усыпанные крестами и звѣздами, почтительно молчали, ожидая, когда заговоритъ монархъ. 

1915 

Францъ- Іосифъ тѣмъ временемъ окончилъ свой туалетъ. Онъ былъ тоже весь въ бѣломъ, и этотъ традиціонный цвѣтъ австрійскаго мундира очень шелъ къ его молодому лицу. Въ наружности девятнадцатилѣтняго императора замѣчалось какое-то двойственное впечатлѣніе. Съ одной стороны нельзя было не любоваться юношески-свѣжимъ его челомъ и румяными щеками, но, пристально вглядываясь въ это лицо, можно было замѣтить во взорахъ императора скрытую недовѣрчивость и лукавство. Глаза Франца-Іосифа никогда не глядѣли прямо. Только впослѣдствіи, въ зрѣлые годы, выработалъ онъ себѣ тотъ безразличный, прямой и холодный взоръ, который извѣстенъ Годовщина намъ по многочисленнымъ портретамъ. Пышные волосы завитыми кольцами падали ему на стройныя плечи. 

НИВА 

1915 

битвы на Марнѣ. Открытіе памятника на полѣ сраженія. 

Вошедшій камеръ-лакей доложилъ, что карета императора готова. Францъ-Іосифъ быстро двинулся къ выходу, сопровождаемый однимъ изъ своихъ генераловъ. Они вдвоемъ сѣли въ карету, при чемъ Францъ-Іосифъ глотнулъ морознаго воздуха, закашлялся и сдѣлалъ капризную гримасу. 

Медвѣжій климатъ,-проворчалъ онъ, плотнѣе закутываясь въ шинель. 

Генералъ искоса взглянулъ на своего повелителя, но не рѣшился поддержать разговоръ, видя, что императоръ все еще не въ духѣ. 

Въ одномъ изъ огромныхъ залъ Зимняго дворца ФранцаІосифа встрѣтили придворные, ожидавшіе въ тотъ день выхода государя. Они обратились къ нему съ льстивыми привѣтствіями 

No 42. 

и поклонами. Молодой императоръ милостиво отвѣчалъ, и лицо его нѣсколько просвѣтлѣло. 

Но вотъ въ раззолоченной толпѣ придворныхъ пробѣжалъ легкій шопотъ и какое-то едва уловимое смятеніе. Все сразу стихло. 

Императоръ Николай Павловичъ своимъ бодрымъ военнымъ лагомъ, съ носка, вступилъ въ залъ и окинулъ присутствовавшихъ величавымъ взоромъ. Онъ былъ головой всѣхъ выше. Преображенскій мундиръ съ красной грудью и высокимъ воротникомъ туго обтягивалъ его станъ. 

Францъ-Іосифъ быстрыми шагами подошелъ къ Николаю Павловичу и почтительно поцѣловалъ ему руку. Трудно было узнать въ немъ давешняго соннаго юношу. Онъ сразу перемѣнился, улыбался, кланялся и оживленно отвѣчалъ на вопросы царя. 

Годовщина битвы на Марнѣ. Комендантъ сѣвернаго сектора Парижской крѣпости генералъ Мишель устанавливаетъ знамена на братскихъ могилахъ. 

Великіе князья и свита, вошедшіе вслѣдъ за государемъ, изъ всей бесѣды двухъ монарховъ уловили послѣднія слова русскаго царя: 

- Совѣтую вамъ быть великодушнымъ. Вы только- что начинаете царствовать. Наказывая всѣхъ мятежниковъ безъ разбору, вы ожесточите народъ. 

Съ улыбкой благоволенія Николай Павловичъ простился съ своимъ гостемъ и медленно удалился. 

Въ этотъ вечеръ императоръ Францъ- Іосифъ подписывалъ въ кабинетѣ своемъ бумаги, только-что доставленныя изъ Вѣны. На одномъ листѣ онъ особенно четко выставилъ свою подпись и не безъ удовольствія улыбнулся. 

Знаете ли, какую бумагу подписалъ я сейчасъ?- обратился онъ къ своему адъютанту. 

- Не знаю, ваше величество. 

- Это смертный приговоръ извѣстному мятежнику Альдомасу.