„Аракчеевщина в Малом театре 4-ая картина
Заречный монастырь
Пьеса Ромэн Роллана не плохой материал для современного театра, и выбор ее молодым коллективом можно, пожалуй, приветствовать.
Эта пьеса является как бы отдаленной насмешкой молодого театра над событиями из жизни европейских биржевиков и политиканов.
Но театр подошел к пьесе со старыми навыками своих учителей. В любом из исполнителей можно узнать кончающего или окончившего „по классу Айдарова, Рыжова, Пашенной и т. д. Да, и окончившего, потому что среди этой молодежи есть уже готовые с нежившиеся актеры (Корелов, Шатов, Савельев, Половикова).
Техника техникой, но нельзя же подгонять свои индивидуальные актерские данные под характер учителей.
К тому же в данном случае этот характер никак не соответствует типу пьесы.
Знакомые интонации стариков Малого театра, в третьем акте на сцене одновременно три Остужева. растягивание концов фраз с неоправданным повышением голоса, однообразные мизансцены—все это лишает спектакль его свежести.
Маленькая сцена не может служить оправданием неудачных декораций. Сукна, фанера, „расписное небо —смесь условного с натуралистическим. Молодой театр должен искать более самостоятельных актерских путей и приемов внешнего оформления. В том же, что показано, нет ни молодости, ни настоящего творчества.
АЛ. ОЛ.
Ему все эти люди чужды и не интересны.
Ни у кого не нашлось ни одного слова для него, хорошего или плохого; никому нет дела до маленького человека, еще не достигшего известности, который десяток дней отдавал жизнь свою этому спектаклю и четыре часа к ряду страдал всеми своими судорожно натянутыми нервами...
Из соседних уборных до него доносится шум друзей и знакомых примадонны, главного актера, режиссера...
Для него—ничего.
Но есть еще одна надежда для него; надежда, воскресающая в душе каждого актера.
Завтрашние журналы, газеты упомянут также и его имя. Какой нибудь из критиков его хорошо отметит и напомнит о нем в отчетной рецензии.
И этого достаточно, чтобы успокоить и вознаградить его за работу, ученье и жертвы...
Когда театр погружается во тьму, когда другие уже ушли,—медленно выходит и он...
Он немного устал. Около дверей еще задержалась примадонна, главный актер, автор, друзья...
Громко разговаривают, разбившись на группы, поют дифирамбы друг другу и собираются ужинать.
Успокоятся после шампанского.
А для него—маленькая комната и еще более мизерный ужин в одиночестве.
Но что значат все эти мелочи, в сравнении с его именем, напечатанным в газете с большой похвалой?
Придумывая эпитеты, которые могут быть написаны о нем, он засыпает.
На завтра лишь только откроет глаза, спрашивает у хозяйки, у горничной, у каждого все газеты города.
Лихорадочно пробегает — театральные новости, читает жадно, где говорится о драме, содержании; дальше—где говорится об исполнителях.
Десяток строк для примадонны; все возможные определения превосходной степени.
Вторые восемь—девять строк главному актеру; прилагательные более умеренные, но все же действительные.
Потом, дальше, ниже, в последнй строке:
„не плохи остальные. Пьеса будет повторена .
Эти—„о стальные не плох и“—это он!
Перевод с итальянского ШИРЯЕВА
в студии Ак-Малого
„Настанет время