No 45. 

1915 

НИВА 

Разсказъ В. В. Муйжеля. 

Съ утра ржавый, дребезжащій звонокъ надъ дверью лавки началъ тренькать, и съ утра Егоръ Лукичъ въ широкомъ фартукѣ и кожаныхъ нарукавникахъ вертѣлся по лавкѣ. 

Остался онъ главнымъ образомъ здѣсь потому, что выходило мѣсто швейцара при магистратѣ, и болѣзнь, помѣшавшая остаться на сверхсрочную,- нѣсколько кривая нога,- не могла помѣшать этой службѣ. Но мѣсто все не выходило, приходилось ждать, и отъ нечего дѣлать, какъ онъ говорилъ, Кузьменковъ открылъ небольшую лавочку, надъ которой повѣсилъ широкую вывѣску, извѣщающую прохожихъ о томъ, что здѣсь продаются  русскія товары . 

I. 

Привалъ бѣженцевъ. Рисунокъ И. Владимірова. 

Расплата. 

Городъ былъ наполовину польскій, наполовину еврейскій, и Егоръ Лукичъ, прожившій здѣсь уже три года, привыкъ къ языку. Но этимъ и ограничивалась его ассимиляція въ чуждомъ и не совсѣмъ понятномъ по первоначалу краѣ; все остальное онъ перенесъ въ цѣлости и сохранности изъ родной Тверской губерніи, гдѣ прожилъ всю жизнь до военной службы. 

Что это были за русскіе товары- самъ Егоръ Лукичъ не совсѣмъ точно отдавалъ себѣ отчетъ, потому что капуста, картошка, мука, конфеты и проч., что наполняло его лавочку, были товары чисто-мѣстнаго происхожденія, скорѣе литовскаго, чѣмъ русскаго, но вывѣска все-таки что-то говорила его тверскому сердцу, и, проходя праздничнымъ днемъ по улицѣ, онъ съ нѣкоторымъ удовлетвореніемъ посматривалъ на нее. 

Утромъ, когда торговля была особенно бойкой, онъ 

1915 

821 

чувствовалъ себя въ своей сферѣ. Отвѣшивая и отсчитывая, онъ все время говорилъ, дѣлалъ попытки перейти на мѣстный польскій языкъ, и то, что онъ употребляетъ усилія освоиться съ нимъ, нравилось покупателямъ. 

Не извольте безпокоиться, дрога пани,-сыпалъ Егоръ Лукичъ, отмахивая деревянной лопаточкой четверть фунта масла:— сами разумете-время какое? То-есть никакого даже подвозу не имѣется-потому война!.. 

Онъ оборачивался къ другой покупательницѣ, выбрасывалъ 

Евреи-бѣженцы въ пути. Рисунокъ И. Владимірова.