920 

1915 

дама вся въ черномъ, съ окаменѣвшимъ лицомъ, потухшими глазами несомнѣнно мать, и вполнѣ возможно, что этотъ птенчикъ у нея послѣдній. Вотъ она, женская доля! Одна изъ моихъ спутницъ тоже убита горемъ-все время плачетъ: на нее тяжело смотрѣть... 

Вы бы приняли валерьяновыхъ капель, хотите? У меня съ собою есть. Проводникъ, принеси-ка намъ стаканъ водицы, живо! 

Это вмѣшалась въ дѣло моя другая сосѣдка. На ней кожаная куртка съ краснымъ крестомъ на рукавѣ: косынки нѣтъ, значитъ, не сестра, а что-нибудь повыше, и ѣдетъ по какой-то офиціальной бумажкѣ... Вотъ счастливица! Она мнѣ внушаетъ такое почтеніе, что я даже не рѣшаюсь вытащить изъ-подъ нея свой портпледъ. Къ несчастью, я туда засунула папиросы, ну, да Богъ съ нею. пусть сидитъ. Хотя насъ въ купэ всего трое, въ немъ абсолютно нельзя повернуться: ручного багажа, пожалуй, наберется мѣстъ двадцать. при чемъ одинъ изъ нихъ только тѣмъ отличается отъ сундука, что это просто грязный, деревянный и огромныхъ размѣровъ ящикъ: изъ-за него мнѣ приходится сидѣть, поджавъ подъ себя ноги, но онъ увы!-кажется, тоже принадлежитъ особѣ въ кожаной курткѣ. Вообще я неудачно попала: у одной горе, а другая, навѣрное, врачъ-  настоящій человѣкъ : я чувствую себя рядомъ ними ужасно неловко. 

НИВА 

1915 

No 50. 

смотрю: на моей кровати разложены два вечернихъ платья, а при нихъ записка:  просимъ васъ не отказать намъ и быть столь любезной выбрать по своему вкусу . Какъ вамъ это нравится? Ну, развѣ не сонъ? Я, разумѣется, отказалась, но сознайтесь, что это совсѣмъ небывалое гостепріимство. И послѣ этого возвращаться къ себѣ въ X! 

Да, какъ же,  отказалась ! Навѣрно выбрала оба. Мнѣ эта пиголица въ пенсиэ и съ краснымъ носомъ становится съ каждой минутой все болѣе антипатичной. Скажите пожалуйста, ее мужъ самъ вызываетъ, а она реветъ при всѣхъ только изъ-за того, что больше не придется купаться въ эмалевой ваннѣ! Можетъ, мнѣ просто завидно, что вызываетъ? 

Нѣтъ, такъ ужъ очень она мизерна. 

Въ дорогу они непремѣнно завъ Чертковѣ, въ Галиціи, хотѣли дать мнѣ денегъ, между тѣмъ въ 1589 г. вѣдь совсѣмъ же меня не знали: да ... что тутъ говорить, всего не разскажешь. Когда мы съ подругой очутились въ Лондонѣ послѣ этого ужаснаго бѣгства изъ Бретани, такъ кто, вы думаете, намъ первый помогъ и все устроилъ?.. Простой носильщикъ. И опять же даромъ. Онъ нѣсколько часовъ водилъ насъ по городу, пока мы не нашли пріюта. 

-- Напротивъ, тамъ мнѣ было гораздо лучше! 

Мы съ женщиной-врачомъ певольно переглянулись, а у дамы отъ наплыва пріятныхъ воспоминаній даже высохли слезы и порозовѣли щеки. 

-- Ахъ, вы не знаете, вы не можете себѣ представить, что такое англичане! продолжаетъ она возбуждаться.- Разсказать, не повѣрятъ: мнѣ даже самой теперь кажется, что это былъ только сонъ. Я тамъ попала къ совершенно незнакомымъ людямъ: казалось бы, съ какой стати имъ такъ со мною возиться? Ну, пріютили и довольно. а они вѣдь буквально приняли меня, какъ гостью; отвели мнѣ лучшую часть помѣщенія... двѣ комнаты и даже съ бѣлой ванной! Всѣ удобства, безконечная любезность... Сначала мнѣ было неловко, а потомъ такъ къ нимъ привыкла, что чувствовала себя, какъ въ родной семьѣ. И вотъ вамъ примѣръ, до чего доходитъ ихъ деликатность: вы знаете, что у англичанъ есть обычай всегда переодѣваться къ обѣду: мужчины во фраки, дамы въ декольтированныя платья; такъ принято. Ну, а у меня, разумѣется, какіе костюмы? Только лѣтнія блузки. да и вообще мужъ не балуетъ въ этомъ смыслѣ... и денегъ тоже никакихъ. Я, конечно, очень стѣснялась выходить въ такомъ видѣ обѣдать. Такъ что же вы думаете? Прихожу я какъ-то съ прогулки и 

Древняя русинская церковь построенная 

Ужъ лучше бы мнѣ устроиться въ томъ отдѣленіи, гдѣ пищитъ ребенокъ: тамъ обстановка гораздо болѣе мнѣ подходить: есть даже обыкновенная дама съ огромнымъ перомъ на шляпѣ. 

Вы ѣдете въ X?.. Кого-нибудь провожаете? Или, можетъбыть, тамъ у васъ кто-нибудь раненъ? Прямо изъ Петрограда? 

Зачѣмъ она спрашиваетъ! Отъ этого же гораздо хуже... Ну, вотъ, разумѣется, у той опять полились слезы. 

Не изъ Петрограда, а изъ... Лондона... Я тамъ съ самаго начала войны, а теперь вотъ мужъ вызываетъ. 

Ну, такъ значитъ и хорошо. Кончились ваши невзгоды. А тяжело было тамъ? Намучились, небось? Могу себѣ представить, вдали отъ своихъ... 

А у докторши на головѣ оказалась фальшивая желтая нашленка. Точь въ точь, какъ у графини К.: мои иллюзіи пропадаютъ одна за другою,-если такъ будетъ продолжаться, я, кажется; все-таки вызволю изъ бѣды свой портиледъ и попрошу куда-нибудь убрать этотъ неприличный ящикъ. 

Ну, пошла! Опять англійскія воспоминанія. 

А съ меня, когда всѣ бѣжали изъ Сестрорѣцка, извозчикъ потребовалъ двадцать пять рублей, чтобы только доставить вещи на вокзалъ.-говоритъ докторша со вздохомъ. 

Ну, еще бы здѣсь! Да знаете ли вы, какъ меня приняли у насъ свои?! Пріѣхала я вчера въ Петроградъ, а мнѣ еще въ прѣздѣ говорили, что есть какая-то спеціальная организація для поляковъ. Иду по адресу, и что же? Во-первыхъ, падъ дверьми торжественно красуется огромная вывѣска:  Временный пріютъ для неимущихъ поляковъ . Позоръ. Почему не  ночлежный домъ  или не  богадѣльня ? Вхожу. Сидитъ какая-то барышня у стола и читаетъ: на меня поль вниманія, совсѣмъ, какъ на почтѣ.  Послушайте,-говорю,-что жъ это такое? Вы дежурная?  А злость меня такъ и душитъ. Она мнѣ на это:  Что вамъ угодно?  Знаете, такимъ безразличнымъ, холоднымъ тономъ. Я говорю:  Полька, и только-что пріѣхала изъ-за границы. Она мнѣ на это:  Ну такъ что жъ?  Подумайте, послѣ англичанъ-и вдругъ такая встрѣча. Тутъ я не выдержала и такъ на нее напустилась. что она не знала, куда дѣваться. Цѣлый часъ стыдила. 

Галиційскій уніатскій священникъ-русинъ съ матушкой. 

Да, все это очень грустно, и вообще, если сравнить наши милые порядки съ заграничной культурой...-цѣдитъ сквозь зубы докторша, вытаскивая изъ нашлепки безконечное количество шпилекъ и методично препровождая ихъ въ ротъ. Она уже успѣла окончательно на моихъ глазахъ преобразиться: куртка снята, а подъ нею оказалось какое-то непонятное платье-реформъ, которое къ тому же было несомнѣнно когда-то зеленымъ. 

Та плакса тоже, повидимому, начинаетъ чувствовать себя какъ дома и безъ всякаго стѣсненія устраиваетъ ночную прическу, наматывая на  бигуди  свои тощія космы. Она теперь похожа на мокрую крысу.