No 51. 

1915 

НИВА 

рожъ Аникей, который раньше еще, глядя на заходящее солнце и усмотрѣвъ вокругъ него какое-то красноватое окруженіе, чего другіе, можетъ, и не видѣли, увѣрялъ, что надо ожидать бури,просто по старости ошибся. 

Въ дѣйствительности же съ полуночи стало походить на то, какъ будто Аникей и не такъ ужъ далекъ былъ отъ истины. Вдругъ, откуда только взялись они, на небѣ появились облака и начали бѣшено мчаться по нему, точно гоняясь другъ за другомъ, и, все сгущаясь и закрывая звѣзды, совсѣмъ закупорили все небо со всѣми звѣздами. 

А потомъ гдѣ-то зашумѣло, засвистало, и подулъ холодный колючій вѣтеръ, а съ неба начали падать бѣлые хлопья, которые вѣтеръ ловилъ на лету, разрывалъ на мельчайшія частицы и расшвыривалъ во всѣ стороны. 

Стучалъ въ окна, расшатывалъ деревья, взметалъ кучи снѣга съ дороги и съ рѣки и перебрасывалъ ихъ на другое мѣсто. Кого застигло въ пути, тотъ гналъ лошадей во-всю, боясь пот-рять дорогу. Ну, словомъ, разыгралось такое, чего и не ждали. 

Другимъ, можетъ, отъ этого еще лучше спалось всю ночь, но плохой сонъ былъ въ помѣщичьемъ домѣ. Рядомъ со спальней Надежды Павловны, самой маленькой комнатой во всемъ домѣ, въ просторной комнатѣ стояла кровать Лизы. Дверь была всегда отворена. Тамъ, при свѣтѣ неизмѣнно горѣвшей лампады, спала дѣвочка. Сонъ ея никогда не былъ глубокъ, часто прерывался восклицаніями и разговорами, похожими на бредъ, и это научило Надежду Павловну во время сна всегда быть осторожной. 

Но въ эту ночь Лиза какъ-то особенно тревожилась. Достигали ли до ея слуха шумъ и свистъ поднявшейся за окномъ вьюги, или причиной тому были образы, явившіеся въ ея сонномъ воображеніи, но дѣвочка часто вскакивала, протягивала руки куда-то въ сторону и обращалась туда съ безсвязными восклицаніями. Только часа въ четыре утра она успокоилась и уснула болѣе правильнымъ сномъ. 

Но уже черезъ часъ послѣ этого произошло обстоятельство, сильно озадачившее Надежду Павловну. Чуткая, слышавшая малѣйшій шорохъ, она открыла глаза и видитъ при мягкомъ свѣтѣ лампады: Лиза проснулась, поднялась во весь ростъ въ своей постелькѣ, осторожно перелѣзла черезъ желѣзныя, обтянутыя сѣткой, перила и стала босыми ножками на коверъ. Неимовѣрно худенькая, тончайшая, въ длинной бѣлой рубашонкѣ, съ распущенными свѣтлыми волосами, она походила на какого-то нояного духа. 

Надежда Павловна, точно завороженная, лежала неподвижно и слѣдила за нею глазами, почему-то не рѣшаясь подняться, окликнуть ее, спросить. Но движенія Лизы были такъ просты и сознательны, что не внушали никакого опасенія. Дѣвочка, ступая по ковру босыми ножками, вошла въ ея спальню и направилась прямо къ ней. Вотъ она уже около нея, карабкается на постель, осторожно беретъ ея руку. 

Что ты, Лизанька? Отчего не спишь, милая? Тебѣ приснилось?.. 

- Нѣтъ, мамуся, нѣтъ... Я видѣла... Я такъ видѣла... 

- Что же ты видѣла? Глупенькая... Ложись сюда, подъ одѣяло, и засни у меня. 

Лиза тряхнула головой. 

- Нѣтъ, я не засну. Лягу, но не засну. 

Она нырнула подъ одѣяло и крѣпко прижалась къ матери. Надежда Павловна надѣялась, что она незамѣтно задремлетъ. Это вѣдь бывало уже не разъ. Большею частью свои сны она разсказывала утромъ, но иногда они были такъ ярки, что будили ее ночью, и она вскакивала и переходила къ ней на постель, лепетала несвязныя фразы и засыпала. 

Но на этотъ разъ было какъ-то иначе. И говорила она вполнѣ разумно и, повидимому, не собиралась заснуть. Прошло минуты двѣ, Лиза безпокойно ворочалась. 

- Какой вѣтеръ!.. Отчего это вдругъ? 

На этотъ вопросъ Надежда Павловна отвѣтить не могла, она не знала, отчего вдругъ подымается вѣтеръ. 

- Не знаю, родная. Это ученые знаютъ. 

- Они все знаютъ, мамуся? 

- Нѣтъ, но многое; гораздо больше, чѣмъ мы съ тобой. 

Опять молчаніе, длящееся съ минуту. 

- А папа мой теперь на охотѣ, я знаю... 

Надежда Павловна вздрогнула и привстала. Странное воспоминаніе смутное, а въ то же время и острое. Мужъ- страстный охотникъ. Служба не позволяла ему дѣлать это часто, но передъ Рождествомъ, когда на нѣсколько дней служебныя занятія прекращались, онъ всегда каждый годъ уѣзжалъ на охоту. 

Но вѣдь Лизанька этого не можетъ знать. Она тогда этого еще не понимала. И все-таки она знаетъ,-вотъ знаетъ же. 

1915 

- Откуда ты это взяла?-спросила Надежда Павловна. 

-- Я знаю... Я его видѣла. 

- Гдѣ? Что ты говоришь? 

941 

Лиза вскочила, сѣла рядомъ съ нею на кровати, обѣими ручонками крѣпко обвила ея шею. 

- Мамуся, онъ такой несчастный... Ты, знаешь, тамъ, въ лѣсу... Гдѣ-то въ лѣсу... Все занесено снѣгомъ... И онъ... онъ заблудился... Ночь такая темная... Всѣ дороги исчезли... Ихъ тамъ много... Нѣсколько... Озябли всѣ и не знаютъ, куда повернуть... 

Она страшно волновалась, вся дрожала и все крѣпче стискивала руками ея шею, а глаза смотрѣли куда-то въ одну точку, напряженно, пристально, какъ будто въ самомъ дѣлѣ она тамъ видѣла и разсказывала о видѣнномъ. 

Успокойся, моя дѣвочка, все пустое говорить... 

А себѣ самой сказала: 

 Нѣтъ, не пустое. Она гдѣ-то видитъ это. Боже мой, что же это за душа! Какая непостижимая организація...  

А Лиза какъ будто не слушала ея и продолжала: 

- Вотъ, если бъ помочь имъ! Мамуся, пошли кого-нибудь. Ну, Терентія или Аникея... Имъ только дорогу, дорогу... Мамуся, мамуся... Пошли... Пожалуйста, сейчасъ! 

Эти послѣднія слова она произнесла съ крикомъ и залилась слезами. Надежда Павловна встала съ постели; она металась, она не знала, какъ отнестись, что предпринять. За окнами все еще завывалъ вѣтеръ и стучалъ въ ставни комьями снѣга. И среди этой обстановки, въ полумракѣ спальни, освѣщенной изъ сосѣдней комнаты лампадой, дѣвочка заразила ее своимъ настроеніемъ, и созданія ея странной фантазіи какъ-то перешли къ ней, и она сама теперь ясно видѣла людей, мечущихся среди снѣговъ въ мучительныхъ поискахъ дороги, дрожащихъ отъ холода, въ отчаяніи теряющихъ надежду, и среди нихъ,-о, нѣтъ. это уже что-то больное! среди нихъ высокая фигура Андрея, въ длинной шубѣ изъ оленьихъ шкуръ, какъ ѣздилъ онъ всегда на зимнюю охоту. 

А Лиза сидѣла на кровати, согнувшись и прижавъ голову къ колѣнямъ, и, давясь слезами, повторяла: 

- Мамуся... Пошли, пошли... Кого-нибудь... Поскорѣе... Развѣ ты не боишься, что онъ... онъ... тамъ замерзнетъ? 

Странное чувство овладѣло душой Надежды Павловны. Она увѣряла себя, что это нужно сдѣлать ради Лизаньки, чтобы успокоить ее, ну, просто для виду, а сама въ то же время. какъ бы скрывая это отъ себя, чувствовала, что вѣритъ и боится и хочетъ послать въ самомъ дѣлѣ... Куда? Принадлежащій ей 

Широкія сани, лихая тройка, веселый ямщикъ...