942 

1915 

НИВА 

лѣсъ примыкаетъ къ другому лѣсу, гораздо болѣе обширному, казенному. Тамъ, за этимъ лѣсомъ, верстахъ въ двѣнадцати отсюда, дѣйствительно часто устраиваются зимнія охоты. Ну, такъ туда, что ли? Ради Лизаньки, конечно. 

И въ это время она быстро, дрожащими руками, надѣвала юбку и капотъ и башмаки. Вышла въ сосѣднюю комнату, оставивъ дверь отворенной. Тамъ ставень не было, и со двора въ окна уже глядѣлъ разсвѣтъ. Снѣгъ уже не падалъ съ неба, но вѣтеръ все еще свирѣпствовалъ. Она растолкала Дуняшу. 

- Поди, разбуди Терентія. Пусть сейчасъ придетъ сюда... 

- Сюда, барыня?- ничего не понимая, съ соннымъ лицомъ спрашивала Дуняша. 

Да, да. Сейчасъ. Какъ можно скорѣе. Или еще лучше: Аникея кликни. Онъ навѣрно не спитъ. 

Когда она вошла обратно въ спальню, Лиза соскочила съ кровати, ринулась ей навстрѣчу и обняла ея колѣни. 

- Мамуся, добрая, славная... Посылаешь? Да? Да? 

- Да, но успокойся, дѣтка... Нельзя такъ... Невозможно. Все будетъ, какъ ты хочешь, но за это ты должна успокоиться. 

- Я успокоюсь. Я спокойна. Только я спать не буду. Я сейчасъ начну одѣваться. 

Она побѣжала въ свою комнату, сѣла на низенькомъ диванѣ и начала натягивать чулки на свои тоненькія ноги. 

IV. 

Выѣхавшіе изъ губернскаго города за тридцать верстъ инженеръ, докторъ и чиновникъ были несомнѣнно люди смѣлые и рѣшительные. Правда, снѣжная пора, какой въ губерніи еще не бывало, обѣщала хорошую охоту на зайцевъ, но дѣло шло къ празднику Рождества, когда морозы обыкновенно усиливаются, а, кромѣ того, край и всегда былъ богатъ вѣтрами. И никто изъ нихъ ни разу не бывалъ въ тѣхъ мѣстахъ. Такъ далеко не заѣзжали. 

Единственной опорой было знакомство одного изъ компаніи съ лѣсничимъ большого казеннаго лѣса. Онъ-то, лѣсничій, давно уже звалъ охотниковъ въ свои мѣста, обѣщая большую добычу. Но лѣсничаго нужно было еще сыскать, въ этомъ скрывалась, какъ потомъ стало ясно, не малая задача. 

Выѣхали послѣ завтрака. Широкія сани, лихая тройка, веселый ямщикъ, добрый запасъ питья и закусокъ и чудная погода, все это вмѣстѣ обѣщало пріятное путешествіе. Дорога была, правда, не изъ важныхъ. Въ городѣ живя, и не подозрѣваешь, сколько можетъ помѣститься снѣга на ровныхъ безхолмныхъ поляхъ и пролегающихъ по нимъ дорогахъ. 

И какъ только выѣхали за городъ, такъ съ той же минуты лошадямъ пришлось на каждомъ шагу брать препятствія. По самую грудь погружались онѣ въ снѣгъ, и, сколько ни поощрялъ ихъ ямщикъ молодецкимъ свистомъ и веселыми прибаутками, онѣ двигались тихо, благодаря чему 30 верстъ были сдѣланы не въ два съ половиной часа, какъ разсчитывали, а въ добрыхъ шесть, и когда пріѣхали къ лѣсу, гдѣ, по описанію, долженъ былъ близко жить знакомый лѣсникъ, солнце уже зашло. Попробовали искать, но нигдѣ въ окружности никакихъ признаковъ жилья не оказалось. Впрочемъ, въ тѣ часы все это показалось даже веселымъ. Сани были просторныя, такъ что можно было въ крайнемъ случаѣ и переночевать въ нихъ; всѣ запаслись теплыми шубами, способными защитить и не отъ такихъ еще мо

1915 

No 51. 

розовъ. А главное, былъ хорошій запасъ провизіи. И вотъ проголодавшіеся охотники принялись за пиршество, хорошо закусили, запили ѣду добрымъ виномъ и, рѣшивъ чуть свѣтъ начать охоту, улеглись въ саняхъ, закутавшись въ шубы. 

Была дивная ночь. Надъ ними небо, густо усѣянное ярко горящими звѣздами, тишина. Одѣтый въ снѣжный покровъ, какъ бы на стражѣ, стоялъ лѣсъ справа, а слѣва просторъ безбрежной бѣлой равнины. 

Хорошо спалось охотникамъ послѣ долгой ѣзды, завершенной плотнымъ ужиномъ. Но когда, послѣ полуночи, разбуженные гуломъ и воемъ вѣтра, они подняли головы, то въ ужасѣ вскочили всѣ разомъ. Что только дѣлалось вокругъ! Вѣтеръ съ какимъ-то дикимъ гиканіемъ врывался въ лѣсъ, хваталъ деревья за самыя верхушки и такъ колыхалъ ихъ, что стволы трещали, а иногда ему удавалось сломать иное дерево и даже вырвать съ корнемъ. 

По равнинѣ неслись цѣлые снѣжные караваны и прямо на нихъ. Снѣгъ забирался въ рукава, подъ воротники, холодный вѣтеръ проникалъ сквозь мѣховыя шубы до самаго тѣла. И съ каждой минутой было хуже, и становилось страшнѣе. 

Кони фыркали и ржали, ямщикъ коченѣющими руками впрягалъ ихъ въ сани. Какъ-то зловѣще взвизгивали сотрясаемые вѣтромъ бубенцы. Звѣзды исчезли, и темь наступила непроглядная. 

А надо было куда-то ѣхать,-куда-нибудь, на случай, на авось, чтобы только не занесло здѣсь снѣгомъ такъ, что потомъ и слѣда не отыщешь. 

Кони впряжены, сѣдоки усѣлись, ямщикъ натянулъ вожжи и пустилъ лошадей прямо отъ лѣса. Но дороги, той, по которой они сюда пріѣхали, не было и въ поминѣ. Кони рванулись и съ неимовѣрной силой, которую давало имъ чувство самосохраненія, разсѣкали снѣжные сугробы, превозмогали напоръ вѣтра, тащили сани, но куда, этого никто не зналъ,-ни кони, ни люди. Куда-то, гдѣ, можетъ-быть, наткнутся на человѣческое жилье, а, можетъ-быть, свалятся въ глубокій оврагъ. 

Взглянули на часы, шелъ уже четвертый. Когда это началось, никто не зналъ. Сани тащились довольно долго и уперлись въ лѣсъ. Взяли вдоль лѣса, надѣясь, что ему будетъ когда-нибудь конецъ. Кони изнемогали. а лѣсъ, казалось, былъ безконеченъ. Остановились, глядѣли во всѣ стороны, напрягали зрѣніе, но ничего не видѣли. 

Кому-то пришла мысль выстрѣлить, и выстрѣлъ раздался, но какъ-то весь тутъ, около нихъ, на мѣстѣ; звукъ не отошелъ отъ нихъ, не полетѣлъ въ лѣсъ, и не откликнулось оттуда эхо. И приходили мрачныя мысли о самомъ плохомъ концѣ. Шутки. которыя до сихъ поръ поддерживали духъ, уже не вызывали смѣха, каждый думалъ о томъ, что оставлялъ позади себя. 

Думалъ объ этомъ и инженеръ- высокій громоздкій человѣкъ, занимавшій въ саняхъ больше всѣхъ мѣста. И почему-то въ этотъ часъ представилась ему маленькая четырехлѣтняя дѣвочка, которую когда-то онъ такъ любилъ брать на руки и подбрасывать, какъ мячъ, и она звонко, радостно смѣялась, а онъ наслаждался ея смѣхомъ. Богъ знаетъ, почему явилась она ему; можетъ-быть, потому, что, въ сущности, это было единственное существо, которое онъ могъ назвать дорогимъ и близкимъ, хотя она была и далека отъ него, и онъ даже не зналъ, гдѣ она. Ря

Лошади черезъ силу тащили сани...