Волошинову пришлось выдти, попрощаться СЪ ними.
Это были все боевые товарищи, явившіеся въ послѣдній разъ взглянуть на него.
— Я не знаю, вернусь-ли къ вамъ... Оставляю васъ, господа, въ печальное время. До сихъ поръ были побѣды и пораженія, усталь, трудъ, самоотверженіе, душевный подъемъ... Теперь колесо обернулось въ другую сторону. Начнется иная эпоха. Вмѣсто пушекъ и ружей—заговорятъ дипломаты, выступятъ открыто наши тайные враги... Мы сами отдали дѣло въ ихъ руки, сами.—пѣнять намъ не на кого... Стойте на своихъ постахъ—помните: вы часовые, пока васъ не смѣнятъ. Знаете,—вѣдь и въ пожаръ часовой остается у порохового погреба!.. Васъ будутъ теперь оскорблять, вы услышите на себя и на своихъ солдатъ такія клеветы! Терпите. Больше скажу—въ обществѣ, гдѣ вчера еще молились на васъ, дома—начнется другое. Люди ожидали отъ этой войны многаго—начнутся разочарованія. Обманутыя надежды не прощаются... Будутъ искать виновныхъ. Надо на комъ-нибудь сердце сорвать — иначе отъ ненависти и злобы задохнешься, и будьте увѣрены, виновными останемся мы съ вами. Настоящихъ—отыскать трудно, да и не безопасно. Рабочая сила, т. е. мы, и окажемся одни передъ возмущеннымъ отечествомъ. Все равно—не опускайте головы. Вы видѣли меня въ бою. Надѣюсь, я вамъ былъ хорошій товарищъ. Вы отъ меня не слышали за все это тяжкое время ни слова неправды. Такъ вамъ скажу — вы честно сдѣлали эту войну. Вы вправѣ смотрѣть людямъ въ глаза. И если-бы тамъ такъ-же знали народъ и солдата, если-бы они глядѣли на будущее вашими глазами — теперь мы стояли-бы здѣсь прочно и навѣки. Намъ-бы но пришлось у Европы вымаливать признанія совершеннаго, торговаться съ нею, отступаясь отъ кровнаго, дорогого, родного... Голосъ у него дрогнулъ...
— Помните-же, вы—часовые. Стойте до смѣны. Тогда отдохнете. А теперь...
Какъ-будто въ отвѣтъ ему рѣзко и протяжно раздался второй свистокъ парохода.
— Пора!.. Прощайте, товарищи! Помните, гдѣ-бы я ни былъ — я вашъ. Каждый изъ васъ вправѣ обратиться ко мнѣ во всѣхъ случаяхъ жизни...
У офицеровъ на глазахъ стояли слезы.
— Легенда умерла... Теперь очередь политическихъ бухгалтеровъ... Прощайте, Крицкій... Прощайте, господа. Поцѣлуемся и пожелаемъ, чтобы хоть паши дѣти не остались, какъ... Олегъ у воротъ Византіи. Тотъ хоть щитъ свой прибилъ къ нимъ. А мы... Мы теперь будемъ заботиться объ одномъ—какъ-бы не обидѣть англичанъ, не нарушить нѣмецкихъ интересовъ, не вызвать подозрѣній въ Австріи... Вонъ, видите эти броненосцы.
Онъ указалъ на британскіе мониторы, стоявшіе въ Мраморномъ
морѣ.
Они рисовались въ прозрачномъ воздухѣ отчетливо каждою своей снастью.
— Вотъ настоящіе побѣдители. А знаете почему? Есть русская пословица: «смѣлость города беретъ». Только ее усвоили англичане. Они