Всѣ руками развели,
Какъ къ допросу повели... „Отчего-жъ Иванъ одинъ?! „Гдѣ-же дядя Константинъ, „Дядя Павелъ и Варулъ,
„Филимонъ, Лука, Ѳедулъ, „Косоглазый Алексѣй
„И разумный сватъ Евсей?! “ Но дуракъ-Иванъ молчалъ, Головою лишь качалъ...
Шелъ мужикъ Илья съ работъ, Не былъ здѣсь онъ ровно годъ: Все знакомыя мѣста...
„Отчего же нѣтъ креста,
„Коли тутъ теперь погостъ? „Вспоминаю: рѣчка... мостъ... „Были тутъ мои поля! “
Испугался сватъ Илья...
Онъ къ избѣ своей пошелъ, Но избы онъ не нашелъ. И, завидѣвъ эскадронъ,
Прошепталъ въ испугѣ онъ: — „Нѣтъ родимаго села!
„Дивны, Господи, дѣла!! “ В. Трофимовъ.
„Изъ крови, пролитой за право, возгорится яркое солнце праваˮ.
Темною ночью, холодною ночью на небѣ зажглася звѣзда золотая.
Окомъ блестящимъ на темное небо взглянула она и въ мерцаніи робкомъ въ пространство лучи уронила.
Въ стройной гармоніи тамъ, міровому послушны закону, свой путь проходили планеты и звѣзды, сіяя лучами въ пространствѣ.
Группы міровъ пробѣгали предъ нею въ движеніи вѣчномъ, въ безсмертной системѣ.
Звонкія струны — лучи золотые дрожали и въ дивныхъ аккордахъ гимны слагали Творцу бытія, Вседержителю царства вселенной.
Все было дивно прекрасно въ пространствѣ и вѣчной красою полно, — и безсмертнымъ покоемъ и миромъ
дышало движенье планетъ и созвѣздій.
Вдругъ вдалекѣ, безъ лучей, вся окутана краснымъ туманомъ, кровавымъ туманомъ насилія — земля показалась.
Стоны, тяжелые стоны безправья, страданья и рабства мощно врывались въ гармонію дивную гимна Творцу бытія, Вседержителю царства вселенной.
Мракъ и ужасъ, дыханіе смерти, убійство, болѣзни и голодъ, борьба вѣковая, насилье — сливались въ страшной симфоніи, полной рыданій и боли.
Красный туманъ временами срывало дыханіе вѣтра, и волны горячія крови людской клокотали тогда надъ землей, — и предъ страшной картиной ока отвесть не могла золотая звѣзда, и лучи погрузила въ кровавое море.
Чудо свершилось: по свѣтлымъ лучамъ заструилась горячая кровь къ небесамъ, поднимаясь все выше и выше къ звѣздѣ лучезарной.
Кровью горячей питаясь, звѣзда разгоралась все ярче и ярче, и свѣтомъ кровавымъ сіяла.
Кровью горячей питаясь, звѣзда разгоралась въ могучее красное солнце.
Кровью горячей питаясь, звѣзда разгоняла лучами тягостный мракъ, надъ землею нависшій.
Кровью горячей питаясь, звѣзда согрѣвала застывшую въ холодѣ землю.
Кровью горячей питаясь, звѣзда осушала кровавое море.
В. Михайловичъ.
На краю.
Безбрежное счастье мнѣ тихо сулятъ
Грядущаго свѣтлые годы,
И радужный полдень чаруетъ мой взглядъ, И бурное сердце мое веселятъ
Лучи долгожданной свободы... О радости новой побѣдно звони,
Листва пробужденнаго лѣса: Невольничьей жизни гнетущіе дни
Умчались, и вновь не воскреснутъ они, — И сумерокъ пала завѣса!
Въ янтарномъ привольѣ росистыхъ луговъ
Не вспыхнуть минувшей печали: — Мнѣ душу встревожилъ таинственный зовъ; Желѣзныя кольца гремучихъ оковъ,
Разбившись, уже отзвучали!
Ликующимъ солнцемъ, рождающимъ свѣтъ,
Плѣненный во мракѣ пустынномъ, Я келью разрушилъ, исполнивъ обѣтъ; — Для узника счастія лучшаго нѣтъ! —
И вышелъ къ зацвѣтшимъ равнинамъ... Я гимны хвалебные солнцу пою,
И сердце рокочетъ, какъ лава... Великой дороги на свѣтломъ краю Свободѣ я пѣсню слагаю мою,
Свободѣ — великая слава! М. П.
ОНА.
Идетъ она поспѣшно твердымъ шагомъ, Глаза ея, какъ молніи, горятъ,
Идетъ впередъ съ побѣднымъ краснымъ флагомъ, И за отрядомъ падаетъ отрядъ...
Она ведетъ кровавыя сраженья, Вездѣ всегда могуча и страшна,
Она въ пути не знаетъ пораженья, И съ ней борьба безумна и смѣшна.
Она страной несчастною владѣетъ, Ей силы мрачныя въ побѣдѣ помогли. И рать борцовъ отчаянныхъ рѣдѣетъ: Всѣ лучшіе давно ужъ полегли...
Идетъ сраженье грозное вѣками, И съ каждымъ годомъ все сильнѣе врагъ! Напрасно Жизнь дрожащими руками Стремится взять ея побѣдный флагъ!
—овъ.
Какъ къ допросу повели... „Отчего-жъ Иванъ одинъ?! „Гдѣ-же дядя Константинъ, „Дядя Павелъ и Варулъ,
„Филимонъ, Лука, Ѳедулъ, „Косоглазый Алексѣй
„И разумный сватъ Евсей?! “ Но дуракъ-Иванъ молчалъ, Головою лишь качалъ...
Шелъ мужикъ Илья съ работъ, Не былъ здѣсь онъ ровно годъ: Все знакомыя мѣста...
„Отчего же нѣтъ креста,
„Коли тутъ теперь погостъ? „Вспоминаю: рѣчка... мостъ... „Были тутъ мои поля! “
Испугался сватъ Илья...
Онъ къ избѣ своей пошелъ, Но избы онъ не нашелъ. И, завидѣвъ эскадронъ,
Прошепталъ въ испугѣ онъ: — „Нѣтъ родимаго села!
„Дивны, Господи, дѣла!! “ В. Трофимовъ.
„Изъ крови, пролитой за право, возгорится яркое солнце праваˮ.
Темною ночью, холодною ночью на небѣ зажглася звѣзда золотая.
Окомъ блестящимъ на темное небо взглянула она и въ мерцаніи робкомъ въ пространство лучи уронила.
Въ стройной гармоніи тамъ, міровому послушны закону, свой путь проходили планеты и звѣзды, сіяя лучами въ пространствѣ.
Группы міровъ пробѣгали предъ нею въ движеніи вѣчномъ, въ безсмертной системѣ.
Звонкія струны — лучи золотые дрожали и въ дивныхъ аккордахъ гимны слагали Творцу бытія, Вседержителю царства вселенной.
Все было дивно прекрасно въ пространствѣ и вѣчной красою полно, — и безсмертнымъ покоемъ и миромъ
дышало движенье планетъ и созвѣздій.
Вдругъ вдалекѣ, безъ лучей, вся окутана краснымъ туманомъ, кровавымъ туманомъ насилія — земля показалась.
Стоны, тяжелые стоны безправья, страданья и рабства мощно врывались въ гармонію дивную гимна Творцу бытія, Вседержителю царства вселенной.
Мракъ и ужасъ, дыханіе смерти, убійство, болѣзни и голодъ, борьба вѣковая, насилье — сливались въ страшной симфоніи, полной рыданій и боли.
Красный туманъ временами срывало дыханіе вѣтра, и волны горячія крови людской клокотали тогда надъ землей, — и предъ страшной картиной ока отвесть не могла золотая звѣзда, и лучи погрузила въ кровавое море.
Чудо свершилось: по свѣтлымъ лучамъ заструилась горячая кровь къ небесамъ, поднимаясь все выше и выше къ звѣздѣ лучезарной.
Кровью горячей питаясь, звѣзда разгоралась все ярче и ярче, и свѣтомъ кровавымъ сіяла.
Кровью горячей питаясь, звѣзда разгоралась въ могучее красное солнце.
Кровью горячей питаясь, звѣзда разгоняла лучами тягостный мракъ, надъ землею нависшій.
Кровью горячей питаясь, звѣзда согрѣвала застывшую въ холодѣ землю.
Кровью горячей питаясь, звѣзда осушала кровавое море.
В. Михайловичъ.
На краю.
Безбрежное счастье мнѣ тихо сулятъ
Грядущаго свѣтлые годы,
И радужный полдень чаруетъ мой взглядъ, И бурное сердце мое веселятъ
Лучи долгожданной свободы... О радости новой побѣдно звони,
Листва пробужденнаго лѣса: Невольничьей жизни гнетущіе дни
Умчались, и вновь не воскреснутъ они, — И сумерокъ пала завѣса!
Въ янтарномъ привольѣ росистыхъ луговъ
Не вспыхнуть минувшей печали: — Мнѣ душу встревожилъ таинственный зовъ; Желѣзныя кольца гремучихъ оковъ,
Разбившись, уже отзвучали!
Ликующимъ солнцемъ, рождающимъ свѣтъ,
Плѣненный во мракѣ пустынномъ, Я келью разрушилъ, исполнивъ обѣтъ; — Для узника счастія лучшаго нѣтъ! —
И вышелъ къ зацвѣтшимъ равнинамъ... Я гимны хвалебные солнцу пою,
И сердце рокочетъ, какъ лава... Великой дороги на свѣтломъ краю Свободѣ я пѣсню слагаю мою,
Свободѣ — великая слава! М. П.
ОНА.
Идетъ она поспѣшно твердымъ шагомъ, Глаза ея, какъ молніи, горятъ,
Идетъ впередъ съ побѣднымъ краснымъ флагомъ, И за отрядомъ падаетъ отрядъ...
Она ведетъ кровавыя сраженья, Вездѣ всегда могуча и страшна,
Она въ пути не знаетъ пораженья, И съ ней борьба безумна и смѣшна.
Она страной несчастною владѣетъ, Ей силы мрачныя въ побѣдѣ помогли. И рать борцовъ отчаянныхъ рѣдѣетъ: Всѣ лучшіе давно ужъ полегли...
Идетъ сраженье грозное вѣками, И съ каждымъ годомъ все сильнѣе врагъ! Напрасно Жизнь дрожащими руками Стремится взять ея побѣдный флагъ!
—овъ.