Въ типографіи сатирическаго
журнала.
Гудитъ ротаціонная машина... Печатается номеръ сатирическаго журнала. Усталый редакторъ задумчиво глядитъ на шумливыя колеса — и думаетъ:
— Кажется, на этотъ разъ... — Васъ спрашиваютъ.
— А? что? кто спрашиваетъ?
— Не знаемъ... господинъ какойто... незнакомый.
— Гм... незнакомый! — Ну, просите.
Входитъ необыкновенно — благообразный „господинъˮ съ усовершенствованно-ласковыми манерами
и жандармски — успокоительнымъ взглядомъ.
— Такъ и есть! — думаетъ редакторъ. — Началось!...
— Если не ошибаюсь — г-нъ редакторъ..? — нѣжно произноситъ неизвѣстный.
― Да, я. Чѣмъ могу служить?
— Позвольте представиться: цензоръ такой-го. Чтобы избавить васъ отъ лишнихъ хлопотъ, я предпочелъ явиться лично... предупредить Васъ.
— Ахъ, предупредить?..
— Да, да... Къ искреннему нашему сожалѣнію вашъ нумеръ... да, вашъ нумеръ... не можетъ появиться въ свѣтъ.
— О, Господи! Да какъ-же... извините за нескромный вопросъ, когда же вы видѣли нумеръ?
— Ахъ, не безпокойтесь, пожалуйста! Я уже болѣе получаса нахожусь здѣсь и вполнѣ успѣлъ ознакомиться съ содержаніемъ нумера лично.
— Такъ! Но что-же въ нумерѣ криминально? Бомба, что-ли?.. — О, нѣтъ, это пустяки!
— Тогда вотъ это — „сказка о министрѣˮ?
— Нѣтъ, помилуйте, это не важно...
— Рисунокъ съ разстрѣломъ?
— Ахъ, что вы! такая мелочь... Нѣтъ, дѣло не въ этомъ. Извольте поглядѣть: вы допустили напечатать слово „Петергофъˮ. — Ну?
— Обвиненіе по 128 статьѣ. Нумеръ арестуется. Эй, городовые!..
Картина... Ротаціонная машина нелѣпо взвизгиваетъ — и останавливается. Въ дверяхъ — полиція...
Забіяка.
ВЪ АЛЬБОМЪ.
„Онъ лирикъ былъ плохой; смѣни
лись времена —
И вышелъ изъ него сатирикъ, нынѣ
модный“.
— „Что-жъ тутъ мудренаго? Изъ
сквернаго вина
Выходитъ часто уксусъ превосход
ныйˮ. БУКАНЪ.
ДІАЛОГЪ.
— Я люблю васъ и моею...
— Какъ вы смѣете?... Молчать!
— Говорю, такъ значитъ смѣю —
Я люблю... — Ахъ, вы опять?! — Я люблю... — Признанье снова
Вы хотите повторить?!
— Но у насъ свобода слова.... Ergo — смѣю говорить.
Вл. Ненадо.
ИЗРЕЧЕНІЯ ВЕЛИКИХЪ ЛЮДЕЙ.
* „Бeреженаго — Богъ бережетъˮ, сказалъ Дубасовъ, обставляясь пулеметами.
* „Съ храбрыми — Богъˮ, сказалъ г. -м. Трофимовъ, удирая изъ Новороссійска.
ЛЕО.
МЫСЛИ и АФОРИЗМЫ.
(По К. Пруткову).
Желѣзное кольцо есть первое звено въ цѣпи редакторской жизни.
Если хочешь быть усмирителемъ — поступи въ гвардію.
Самопожертвованіе есть цѣль для пули русскаго солдата.
Не-Прутковъ.
ЗАПОЗДАЛЫЙ СОВѢТЪ.
— Отчего бы не поѣхать отличившимся воякамъ: Мину, Фролову, Дубасову, Орлову и пр., полѣчиться и отдохнуть на грязи?
— Во первыхъ они — уже погрязли въ тинѣ реакціи, а во-вторыхъ — они предпочитаютъ лѣчиться кровью.
Игла.
журнала.
Гудитъ ротаціонная машина... Печатается номеръ сатирическаго журнала. Усталый редакторъ задумчиво глядитъ на шумливыя колеса — и думаетъ:
— Кажется, на этотъ разъ... — Васъ спрашиваютъ.
— А? что? кто спрашиваетъ?
— Не знаемъ... господинъ какойто... незнакомый.
— Гм... незнакомый! — Ну, просите.
Входитъ необыкновенно — благообразный „господинъˮ съ усовершенствованно-ласковыми манерами
и жандармски — успокоительнымъ взглядомъ.
— Такъ и есть! — думаетъ редакторъ. — Началось!...
— Если не ошибаюсь — г-нъ редакторъ..? — нѣжно произноситъ неизвѣстный.
― Да, я. Чѣмъ могу служить?
— Позвольте представиться: цензоръ такой-го. Чтобы избавить васъ отъ лишнихъ хлопотъ, я предпочелъ явиться лично... предупредить Васъ.
— Ахъ, предупредить?..
— Да, да... Къ искреннему нашему сожалѣнію вашъ нумеръ... да, вашъ нумеръ... не можетъ появиться въ свѣтъ.
— О, Господи! Да какъ-же... извините за нескромный вопросъ, когда же вы видѣли нумеръ?
— Ахъ, не безпокойтесь, пожалуйста! Я уже болѣе получаса нахожусь здѣсь и вполнѣ успѣлъ ознакомиться съ содержаніемъ нумера лично.
— Такъ! Но что-же въ нумерѣ криминально? Бомба, что-ли?.. — О, нѣтъ, это пустяки!
— Тогда вотъ это — „сказка о министрѣˮ?
— Нѣтъ, помилуйте, это не важно...
— Рисунокъ съ разстрѣломъ?
— Ахъ, что вы! такая мелочь... Нѣтъ, дѣло не въ этомъ. Извольте поглядѣть: вы допустили напечатать слово „Петергофъˮ. — Ну?
— Обвиненіе по 128 статьѣ. Нумеръ арестуется. Эй, городовые!..
Картина... Ротаціонная машина нелѣпо взвизгиваетъ — и останавливается. Въ дверяхъ — полиція...
Забіяка.
ВЪ АЛЬБОМЪ.
„Онъ лирикъ былъ плохой; смѣни
лись времена —
И вышелъ изъ него сатирикъ, нынѣ
модный“.
— „Что-жъ тутъ мудренаго? Изъ
сквернаго вина
Выходитъ часто уксусъ превосход
ныйˮ. БУКАНЪ.
ДІАЛОГЪ.
— Я люблю васъ и моею...
— Какъ вы смѣете?... Молчать!
— Говорю, такъ значитъ смѣю —
Я люблю... — Ахъ, вы опять?! — Я люблю... — Признанье снова
Вы хотите повторить?!
— Но у насъ свобода слова.... Ergo — смѣю говорить.
Вл. Ненадо.
ИЗРЕЧЕНІЯ ВЕЛИКИХЪ ЛЮДЕЙ.
* „Бeреженаго — Богъ бережетъˮ, сказалъ Дубасовъ, обставляясь пулеметами.
* „Съ храбрыми — Богъˮ, сказалъ г. -м. Трофимовъ, удирая изъ Новороссійска.
ЛЕО.
МЫСЛИ и АФОРИЗМЫ.
(По К. Пруткову).
Желѣзное кольцо есть первое звено въ цѣпи редакторской жизни.
Если хочешь быть усмирителемъ — поступи въ гвардію.
Самопожертвованіе есть цѣль для пули русскаго солдата.
Не-Прутковъ.
ЗАПОЗДАЛЫЙ СОВѢТЪ.
— Отчего бы не поѣхать отличившимся воякамъ: Мину, Фролову, Дубасову, Орлову и пр., полѣчиться и отдохнуть на грязи?
— Во первыхъ они — уже погрязли въ тинѣ реакціи, а во-вторыхъ — они предпочитаютъ лѣчиться кровью.
Игла.