Рима до наших дней, любопытно проследить, как постепенно менялось оно и как глубоко изменилось. Действительно, в то время, как раньше зрелище было кровавым и страшным делом, которое происходило днем и сопровождалось запахом и звуком, теперь оно стало легче тени. Теперь оно стало настолько бесшумным, что надо было искусственно ввести музыку, чтобы не угнетала тишина, наполненного людьми помещенья. Затем, зрелище перенесено на вечер, ибо день заполнен делом. И, наконец, оно продолжается в лучшем случае два часа. Или это худший случай. Но во всяком случае, не долго.
От громадной арены, от клеток, затворов, криков и крови остался маленький ролик пленки, который может нести ребенок. Зрелище сделалось, воистину, бесплотным. И настолько портативным, что одна и та же картина может итти в в десяти городах земного шара и одни и те-же приключенья могут волновать одновременно русские, итальянские и американские сердца
Подобно тому, как тяжелая, темная, грубая первобытная лепешка, выродившись в легкую
белую современную булку, выиграла во вкусе и питательности, зрелище, потеряв свою насыщенность, теперь свою вещность, свой пафос, выиграло в динамике, в текучести, в убедительности. Современный зритель, подобно своему римскому прообразу, с расширенными зрачками следит за происходящим. И такова сила белого куска полотна и теней, бегущих по нему, что человек, сидящий в кино, не только видит он слышит, осязает и обоняет показанное.
По изысканиям статистики, человеческая жизнь в среднем стала теперь продолжительнее. Но если считать не только годы, а их содержание, то, она удлинилась во много раз против прежнего. И главным средством для ее удлиненья служит кинематограф. Это он в короткий час развлекает, пугает, смешит и поучает нас. Это он на бесцветном куске целлюлоида спрессовывает дни и годы. И так велико очарованье, что мы всецело в его власти с той минуты, когда гаснет свет. И так не хочется с ним расставаться, что мы почти грустим, когда свет зажигается снова.
ВЕРА ИНБЕР
МЕЖРАБПОМ — РУСЬ Кадр из „Коллежского регистратораˮ МОСКВИН и МАЛИНОВСКАЯ
От громадной арены, от клеток, затворов, криков и крови остался маленький ролик пленки, который может нести ребенок. Зрелище сделалось, воистину, бесплотным. И настолько портативным, что одна и та же картина может итти в в десяти городах земного шара и одни и те-же приключенья могут волновать одновременно русские, итальянские и американские сердца
Подобно тому, как тяжелая, темная, грубая первобытная лепешка, выродившись в легкую
белую современную булку, выиграла во вкусе и питательности, зрелище, потеряв свою насыщенность, теперь свою вещность, свой пафос, выиграло в динамике, в текучести, в убедительности. Современный зритель, подобно своему римскому прообразу, с расширенными зрачками следит за происходящим. И такова сила белого куска полотна и теней, бегущих по нему, что человек, сидящий в кино, не только видит он слышит, осязает и обоняет показанное.
По изысканиям статистики, человеческая жизнь в среднем стала теперь продолжительнее. Но если считать не только годы, а их содержание, то, она удлинилась во много раз против прежнего. И главным средством для ее удлиненья служит кинематограф. Это он в короткий час развлекает, пугает, смешит и поучает нас. Это он на бесцветном куске целлюлоида спрессовывает дни и годы. И так велико очарованье, что мы всецело в его власти с той минуты, когда гаснет свет. И так не хочется с ним расставаться, что мы почти грустим, когда свет зажигается снова.
ВЕРА ИНБЕР
МЕЖРАБПОМ — РУСЬ Кадр из „Коллежского регистратораˮ МОСКВИН и МАЛИНОВСКАЯ