земля, такая обширная и прекрасная, была тѣсна для людей, какъ темница, и душна, какъ склепъ.
Но и тогда среди покорныхъ вьючныхъ животныхъ, среди трусливыхъ пресмыкающихся рабовъ, вдругъ подымали , головы нетерпѣливые, гордые люди, герои съ пламенными душами. Какъ они рождались въ тотъ подлый, боязливый вѣкъя не могу понять этого! Но они выходили на площади и на перекрестки и кричали: „Да здравствуетъ свобода!“ И въ то ужасное кровавое время, когда ни одинъ частный домъ не былъ надежнымъ убѣжищемъ, когда насиліе, истязаніе и убійство награждались по - царски, эти люди въ своемъ священномъ безуміи кричали: „долой тирановъ!“
И они обагряли свози праведной горячей кровью плиты тротуаровъ. Они сходили съ ума въ каменныхъ мѣшкахъ. Они умирали на висѣлицахъ и подъ разстрѣломъ. Они отрекались добровольно отъ всѣхъ радостей жизни, кромѣ одной, радости—умереть за свободную жизнь грядущаго человѣчества.
Друзья мои! Развѣ вы не видите этого моста изъ человѣческихъ труповъ, который соединяетъ наше сіяющее настоящее съ ужаснымъ, темнымъ прошлымъ? Развѣ вы не чувствуете той кровавой рѣки, которая вынесла все человѣчество въ просторное, сіяющее море всемірнаго счастія ?
Вѣчная память вамъ, невѣдомые, вамъ, безмолвные страдальцы! Когда вы умирали, то въ прозорливыхъ глазахъ вашихъ, устремленныхъ въ даль вѣковъ, свѣтилась улыбка. Вы провидѣли пасъ, освобожденныхъ, сильныхъ, торжествующихъ, и въ великій мигъ смерти посылали намъ свое благословеніе.
Друзья мои! Пусть каждый изъ насъ тихо, не произнося пи слова, наединѣ съ собственнымъ сердцемъ, выпьетъ бокалъ, въ память этихъ далекихъ мучениковъ. И пусть каждый почувствуетъ
на себѣ ихъ примиренный, благословляющій взглядъ!...
II всѣ выпили молча. Но женщина необычайной красоты, сидѣвшая рядомъ съ ораторомъ, вдругъ прижалась головой къ его груди и беззвучно заплакала. И на вопросъ его о причинѣ слезъ, она отвѣтила едва слышно:
— А все-таки... какъ бы я хотѣла жить въ то время... съ ними... съ ними...
А. Купринъ.
Рис. А. А рнштама.
Хроника.
По слухамъ, ожидается забастовка ветеринаровъ. Сановники, вышедшіе въ отставку по болѣзни, сильно взволнованы этимъ извѣстіемъ.
— ..Печать должна быть свободной“,—сказалъ приставъ и, накладывая печать на двери типографіи, обошелся безъ веревочки.
О. Д.
— Москва. Неизвѣстный человѣкъ положилъ бомбу съ фитилемъ у церкви Св. Симеона и скрылся. По изслѣдованіи бомба оказалась младенцемъ мужского пола двухъ дней отъ рожденія. Новорожденный революціонеръ тутъ же разстрѣлянъ подоспѣвшим войсками.
К. Барвинокъ.
Но и тогда среди покорныхъ вьючныхъ животныхъ, среди трусливыхъ пресмыкающихся рабовъ, вдругъ подымали , головы нетерпѣливые, гордые люди, герои съ пламенными душами. Какъ они рождались въ тотъ подлый, боязливый вѣкъя не могу понять этого! Но они выходили на площади и на перекрестки и кричали: „Да здравствуетъ свобода!“ И въ то ужасное кровавое время, когда ни одинъ частный домъ не былъ надежнымъ убѣжищемъ, когда насиліе, истязаніе и убійство награждались по - царски, эти люди въ своемъ священномъ безуміи кричали: „долой тирановъ!“
И они обагряли свози праведной горячей кровью плиты тротуаровъ. Они сходили съ ума въ каменныхъ мѣшкахъ. Они умирали на висѣлицахъ и подъ разстрѣломъ. Они отрекались добровольно отъ всѣхъ радостей жизни, кромѣ одной, радости—умереть за свободную жизнь грядущаго человѣчества.
Друзья мои! Развѣ вы не видите этого моста изъ человѣческихъ труповъ, который соединяетъ наше сіяющее настоящее съ ужаснымъ, темнымъ прошлымъ? Развѣ вы не чувствуете той кровавой рѣки, которая вынесла все человѣчество въ просторное, сіяющее море всемірнаго счастія ?
Вѣчная память вамъ, невѣдомые, вамъ, безмолвные страдальцы! Когда вы умирали, то въ прозорливыхъ глазахъ вашихъ, устремленныхъ въ даль вѣковъ, свѣтилась улыбка. Вы провидѣли пасъ, освобожденныхъ, сильныхъ, торжествующихъ, и въ великій мигъ смерти посылали намъ свое благословеніе.
Друзья мои! Пусть каждый изъ насъ тихо, не произнося пи слова, наединѣ съ собственнымъ сердцемъ, выпьетъ бокалъ, въ память этихъ далекихъ мучениковъ. И пусть каждый почувствуетъ
на себѣ ихъ примиренный, благословляющій взглядъ!...
II всѣ выпили молча. Но женщина необычайной красоты, сидѣвшая рядомъ съ ораторомъ, вдругъ прижалась головой къ его груди и беззвучно заплакала. И на вопросъ его о причинѣ слезъ, она отвѣтила едва слышно:
— А все-таки... какъ бы я хотѣла жить въ то время... съ ними... съ ними...
А. Купринъ.
Рис. А. А рнштама.
Хроника.
По слухамъ, ожидается забастовка ветеринаровъ. Сановники, вышедшіе въ отставку по болѣзни, сильно взволнованы этимъ извѣстіемъ.
— ..Печать должна быть свободной“,—сказалъ приставъ и, накладывая печать на двери типографіи, обошелся безъ веревочки.
О. Д.
— Москва. Неизвѣстный человѣкъ положилъ бомбу съ фитилемъ у церкви Св. Симеона и скрылся. По изслѣдованіи бомба оказалась младенцемъ мужского пола двухъ дней отъ рожденія. Новорожденный революціонеръ тутъ же разстрѣлянъ подоспѣвшим войсками.
К. Барвинокъ.