между представителями этихъ двухъ вѣдомствъ привели къ тому, что одинъ поѣздъ былъ отправленъ совершенно безъ всякаго снаряженія, тогда какъ все снаряженіе лежало около станціи.
Населеніе и мобилизація.
I. Письмо изъ Поднѣпровья. 1
Читатель знаетъ уже изъ оффиціальныхъ оповѣщеній, что мобилизація въ Поднѣпровьѣ прошла безпокойно, сопровождаясь безпорядками, мѣстами принимавшими характеръ антиеврейскій, мѣстами направленными противъ властей, военныхъ и гражданскихъ.
Согласно оффиціальному сообщенію, значительныхъ размѣровъ они достигли въ 15—20 уѣздахъ; въ остальныхъ все обстояло благополучно. Однако мы, мѣстные жители, нѣсколько расходимся въ пониманіи благополучія съ оффиціальной точкой зрѣнія. И тамъ, гдѣ дѣло не дошло до разгрома монопольныхъ или частныхъ лавокъ и насилій надъ чинами полиціи, настроеніе запасныхъ было подавленное, иногда угрожающее; мы видѣли не людей, идущихъ на защиту родины, съ сознаніемъ своего долга, а нищихъ, днями толкавшихся по улицамъ и просившихъ подаянія — „на хлѣбъˮ, „на чайˮ!
Должно при этомъ замѣтить, что запасные всего сильнѣе проявляли волновавшія ихъ чувства въ губернскихъ городахъ, гдѣ они сосредоточивались изъ уѣздовъ; въ губернскихъ безпорядкахъ принимали участіе запасные и тѣхъ уѣздовъ, гдѣ первоначально все было тихо. Мы поэтому ошиблись бы, если бы предположили, что тамъ, гдѣ безпорядковъ не было, не существовало и настроенія, полнаго недовольства. Оно было, но вылилось въ другомъ мѣстѣ.
Командировка, данная г. -м. Рыдзевскому въ цѣляхъ выясненія причинъ безпорядковъ, свидѣтельствуетъ о томъ, что и власть придаетъ имъ серьезное значеніе; мы же, мѣстные жители, убѣждены, что они и характерны для настоящаго момента, и продиктованы чувствами, общими большинству крестьянскаго и городского населенія, а потому заслуживаютъ самаго детальнаго и глубокаго изученія. Въ приливахъ и волненіяхъ народнаго моря столько же стихійной силы, сколько и въ волненіяхъ океана. И едва ли возможно плаваніе по морю корабля, не считающагося съ силами могучей стихіи. Каковы же причины мобилизаціонныхъ безпорядковъ? Онѣ разнообразны.
Наиболѣе глубокими являются: разлитое недовѣріе низшихъ слоевъ населенія къ власти и то обстоятельство, что война, мало понятная по своимъ причинамъ, еще менѣе понятная по своимъ цѣлямъ, не затрагиваетъ лучшихъ чувствъ народа, не вызываетъ въ немъ идеалистическаго порыва, подобнаго тому, который наблюдался во время послѣдней турецкой войны, когда освобожденіе единовѣрныхъ болгаръ затрагивало въ мало свободномъ русскомъ крестьянствѣ какія-то глубокія душевныя струны.
О томъ, что колоніальная война, необходимость которой совершенно не ощущается народомъ, не можетъ вызывать въ немъ страстнаго патріотическаго воодушевленія, нечего много распространяться; это понятно само собою. Иное дѣло тотъ враждебнонедовѣрчивый характеръ, который носятъ отношенія современнаго крестьянства и низшихъ слоевъ городского населенія къ власти и правящимъ классамъ вообще. Это явленіе — медленно выраставшее и только за послѣднее время начавшее проявляться часто и въ острой формѣ. Это зрѣлый плодъ той системы управленія, при которой на низшіе классы смотрѣли только какъ на платежную силу, несшую разнообразныя и многочисленныя обязанности и лишенную человѣческихъ и гражданскихъ правъ... Крестьянинъ въ начальствѣ привыкъ видѣть только карающую и взыскивающую силу, которой чужды дѣйствительные крестьянскіе интересы... Онъ ей по необходимости повинуется, не любитъ ея, боится и, во всякомъ случаѣ, считаетъ ее совсѣмъ чужой.
По своему личному составу начальство принадлежитъ къ высшимъ сословіямъ. Такимъ образомъ дѣло осложняется „классовыми противорѣчіямиˮ. Низшіе агенты административнаго механизма, если и не являются, подобно „настоящемуˮ начальству, представителями противоположныхъ крестьянству экономическихъ интересовъ, то, по своей малой культурности и праву силы, — являются настоящими бичами деревни. Все это всего острѣе сказывается въ нашей неземской полосѣ. Но и въ земскихъ губерніяхъ — Смоленской, Черниговской — связь между населеніемъ и властью вообще, земствомъ въ частности, вслѣдствіе сословнаго характера послѣдняго, лишена силы, прочности и довѣрія. Такія подрывающія силу государства отношенія сложились не сегодня. Но жизнь идетъ, и послѣдніе годы внесли въ
1 Статья эта въ легальной печати не была пропущена военной цензурой. Ред.
деревню много новаго. Теперь живетъ поколѣніе, не знавшее крѣпостного права — этой школы рабской покорности. Критическая, безпокойная мысль съ теченіемъ времени просачивается и въ низы. Много значитъ вліяніе города, низшіе классы котораго затронуты сильно доктринами, не признающими законности рабства и нищеты. Печатное слово, хотя и скудно, но проникаетъ и въ деревню, а вмѣстѣ съ нимъ пробивается туда и непокорная мысль.
Отсюда, вмѣстѣ съ ростомъ чисто человѣческихъ запросовъ и требованій, — обостренное, а, пожалуй, и сознательное отрицаніе правомѣрности своего безправія, обостренный антагонизмъ интересовъ, обостренное недовѣріе ко всякой чуждой и принудительной власти. Такой порядокъ дѣлъ находитъ свое выраженіе въ чрезвычайно увеличившемся числѣ столкновеній съ властями, сопротивленій властямъ, въ бойкотированіи помѣщиковъ, стачкахъ крестьянъ въ цѣляхъ повышенія рабочей платы на помѣщичьихъ поляхъ и т. д. О городахъ я и не говорю. Къ сожалѣнію, у насъ нѣтъ статистики этихъ актовъ народнаго недовольства, перешедшаго въ дѣйствіе. Всѣмъ однако извѣстно, что здѣсь приходится считать не единицами и десятками. Но гораздо серьезнѣе, чѣмъ отдѣльные случаи оказательства, общее настроеніе народа, которое ясно чувствуется всѣми соприкасающимися съ нимъ. Оно можетъ быть характеризовано кратко отсутствіемъ всякой почтительности къ господствующимъ классамъ и къ власти, принадлежащей къ этимъ же классамъ. Это плодъ внутренней политики, свободной отъ уваженія къ плебсу.
Это настроеніе мы вкушаемъ и въ видѣ мобилизаціонныхъ безпорядковъ.
Перейдемъ къ частностямъ. Призывъ запасныхъ на войну есть наиболѣе тяжелая изъ всѣхъ повинностей, которыя несетъ населеніе. Въ то же время правильность мобилизаціи имѣетъ величайшее значеніе для самого государства; поэтому-то мобилизаціонный планъ и самая техника призыва, пріема и распредѣленія запасныхъ по дѣйствующимъ частямъ до мелочей разрабатывается генеральнымъ штабомъ предварительно, съ тѣмъ, чтобы въ моментъ національной опасности планъ могъ бы быть осуществленъ скоро, просто и точно. Для того же, чтобы люди, отрываемые отъ семей и идущіе въ бойню, мирились съ судьбой, — основанія для призыва должны быть ясны, понятны и абсолютно справедливы. Ввести въ это дѣло произволъ — значитъ возбудить самое основательное и острое недовольство.
Между тѣмъ, приведенный въ исполненіе мобилизаціонный планъ вызываетъ среди призываемыхъ не мало недоразумѣній. Почему призываются не всѣ годы, и чѣмъ обусловливается освобожденіе отъ призыва того, а не другого года? Въ одномъ мѣстѣ того, а въ другомъ — другого числа запасныхъ изъ общаго числа призываемыхъ? Этого никто не знаетъ. Но люди хотятъ знать и волнуются.
Къ гораздо болѣе серьезнымъ послѣдствіямъ привело распоряженіе, продиктованное наигуманнѣйшими мотивами, распоряженіе освободить отъ зачисленія въ армію многосемейныхъ и нуждающихся въ льготѣ по „хозяйственному положеніюˮ. Что такое это хозяйственное положеніе? Какое мѣрило должно быть принято для опредѣленія настоятельности льготы по хозяйственной нуждѣ? Кто является судьей въ этомъ щекотливомъ дѣлѣ? Земскій начальникъ, исправникъ, воинскій начальникъ, предводитель дворянства — однимъ словомъ, воинское присутствіе, состоящее частью изъ чиновниковъ, частью изъ помѣщиковъ и совершенно неподготовленное къ такой дѣятельности. Нравственный авторитетъ его у населенія не великъ; возможность отклоненія его отъ справедливости, при произвольности оцѣнки хозяйственныхъ нуждъ — существуетъ на самомъ дѣлѣ. Даже при всемъ добромъ желаніи пріемные комитеты не могли бы опредѣлить въ теченіе трехъ дней хозяйственное положеніе многихъ сотенъ призываемыхъ; но на дѣлѣ оказалось, что и семейное положеніе ихъ не поддается спѣшному учету. На дѣлѣ оказалось, что во многихъ волостяхъ семейные списки, составленные давно, устарѣли и не соотвѣтствуютъ дѣйствительности. Спѣшно приходилось пересоставлять ихъ вновь, пополнять и исправлять. Дѣлать эту отвѣтственную работу въ тѣ же нѣсколько дней пришлось волостнымъ правленіямъ и земскимъ начальникамъ, часто собиравшимъ свѣдѣнія путемъ опроса заинтересованныхъ лицъ. Въ результатѣ получились случаи, что холостой запасный изъ зажиточной семьи оставался дома, въ качествѣ женатаго и многосемейнаго; а дѣйствительно многосемейный бѣднякъ — шелъ. Быть можетъ, такіе казусы случались и не часто; дѣло въ томъ, что при составленіи списковъ волостными писарями и земскими начальниками, они возможны и что, вслѣдствіе установившихся отношеній, народъ считаетъ лицепріятство властей явленіемъ обычнымъ. При этомъ даже рѣдкіе факты, даже ошибки получаютъ грозное значеніе.
Для осмотра и пріемки запасные собираются въ уѣздные города; принятые отправляются въ губернскія и затѣмъ въ воинскія части. Казалось бы, что родина, отрывающая своихъ сыно