гов и организующаяся черная сотня с ее погромами и пьяными бесчинствами.
Стоит только ближе подойти к историческим документам хотя бы одного из этих моментов — и перед вами встают готовые ЖИ ВЫЕ ОБРАЗЫ, вылепленные эпохой без всякого участия драматурга, раскрываются острые разнообразные ситуации, в которых ничего больше не нужно выдумывать.
Но именно это богатство и разнообразие материала ставит особые трудности перед драматургом.
Очень заманчиво выхватить из эпохи. один эпизод, одно крупное лицо и на них построить драму. Так и поступают наши авторы. Но вместо исторической пьесы о 1905 годе получается обычная драма ПО ПОВОДУ пятого года.
Отдельные лица и моменты, выхваченные из контекста одной цельной эпохи 1905-го года, перестают быть характерными для этой эпохи. Настолько разнолики отдельные этапы этого года, что, взятые в отдельности, вне связи их друг с другом, они почти ничего не могут сказать зрителю о смысле и о значении революционных событий.
Разработанные в пьесу, они неизбежно превращаются в индивидуальную драму, лишенную исторической перспективы и социальной значительности. Перенося центр тяжести на обрисовку отдельного события и ограниченного круга лиц, драматург неизбежно начинает ВЫДУМЫВАТЬ, психологически „ОБОСНОВЫВАТЬˮ, „СОЧИ НЯТЬˮ и ИСКАЖАТЬ историю.
Подобные „опытыˮ, хотя бы и талантливо написанные, никому не нужны.
1905-й год может зазвучать на сцене только взятый в целом, в железной ЛОГИКЕ развивающихся событий, в связи отдельных моментов-этапов, в калейдоскопе лиц, в движении рабочей и крестьянской массы, сорвавшейся с мертвого якоря 9-го января и со все увеличивающейся быстротой докатившейся до декабрьской репетиции Октября в Москве.
Современная историческая драма для достижения своей цели должна ПОЖЕРТВО ВАТЬ красочностью и эффектностью единичных моментов и персонажей во имя целого.
Экзамен но 1905-му году, на котором с треском провалилась наша драматургия, должен МНОГОМУ научить современных авторов.
ЕДИНСТВЕННАЯ ФОРМА, пригодная для захвата большой исторической эпохи, но, к сожалению, почти никем пока неиспробован
ная — это ИСТОРИЧЕСКОЕ ОБОЗРЕНИЕ, вмещающее в себе наиболее крупные моменты революционного движения, дающее событиям говорить самим за себя, позволяющее зрителю устанавливать точную связь между отдельными этапами и соединять их в одно целое, в одну грандиозную эпопею.
ЕДИНСТВЕННЫЙ ПРИЕМ, остающийся на долю современного историографа-драматурга — не фальшивый и могущий быть примененным к событиям еще живого немифического прошлого, — это МОНТАЖ исторических документов, фактов и лиц в их доподлинной достоверности, без сочинительства и авторского приукрашивания.
Может быть, через десятки лет драматургия найдет пути для СИНТЕТИЧЕСКОЙ ОБРАБОТКИ исторического материала, для постройки широких обобщающих образов, вбирающих в себя все содержание той или иной эпохи.
Но в данный момент для этого еще НЕ существует объективных условий. Революционное прошлое еще дышет для нас сегодняшней действительностью. Оно еще живо, еще пахнет кровью недавних жертв.
Для того, чтобы осмыслить его, поверить в него на сцене — оно должно быть дано в динамике событий; в диалектическом развитии и в документальной точности.
Разработка форм исторического обозрения (не хроника) — настоятельная задача, стоящая перед драматургом-историографом. ВНЕ ЭТОЙ ФОРМЫ пока нет разрешения исторического репертуарного жанра.
Б. АЛПЕРС
Госкино — Совкино
„ЕВРЕЙСКОЕ СЧАСТЬЕˮ
Стоит только ближе подойти к историческим документам хотя бы одного из этих моментов — и перед вами встают готовые ЖИ ВЫЕ ОБРАЗЫ, вылепленные эпохой без всякого участия драматурга, раскрываются острые разнообразные ситуации, в которых ничего больше не нужно выдумывать.
Но именно это богатство и разнообразие материала ставит особые трудности перед драматургом.
Очень заманчиво выхватить из эпохи. один эпизод, одно крупное лицо и на них построить драму. Так и поступают наши авторы. Но вместо исторической пьесы о 1905 годе получается обычная драма ПО ПОВОДУ пятого года.
Отдельные лица и моменты, выхваченные из контекста одной цельной эпохи 1905-го года, перестают быть характерными для этой эпохи. Настолько разнолики отдельные этапы этого года, что, взятые в отдельности, вне связи их друг с другом, они почти ничего не могут сказать зрителю о смысле и о значении революционных событий.
Разработанные в пьесу, они неизбежно превращаются в индивидуальную драму, лишенную исторической перспективы и социальной значительности. Перенося центр тяжести на обрисовку отдельного события и ограниченного круга лиц, драматург неизбежно начинает ВЫДУМЫВАТЬ, психологически „ОБОСНОВЫВАТЬˮ, „СОЧИ НЯТЬˮ и ИСКАЖАТЬ историю.
Подобные „опытыˮ, хотя бы и талантливо написанные, никому не нужны.
1905-й год может зазвучать на сцене только взятый в целом, в железной ЛОГИКЕ развивающихся событий, в связи отдельных моментов-этапов, в калейдоскопе лиц, в движении рабочей и крестьянской массы, сорвавшейся с мертвого якоря 9-го января и со все увеличивающейся быстротой докатившейся до декабрьской репетиции Октября в Москве.
Современная историческая драма для достижения своей цели должна ПОЖЕРТВО ВАТЬ красочностью и эффектностью единичных моментов и персонажей во имя целого.
Экзамен но 1905-му году, на котором с треском провалилась наша драматургия, должен МНОГОМУ научить современных авторов.
ЕДИНСТВЕННАЯ ФОРМА, пригодная для захвата большой исторической эпохи, но, к сожалению, почти никем пока неиспробован
ная — это ИСТОРИЧЕСКОЕ ОБОЗРЕНИЕ, вмещающее в себе наиболее крупные моменты революционного движения, дающее событиям говорить самим за себя, позволяющее зрителю устанавливать точную связь между отдельными этапами и соединять их в одно целое, в одну грандиозную эпопею.
ЕДИНСТВЕННЫЙ ПРИЕМ, остающийся на долю современного историографа-драматурга — не фальшивый и могущий быть примененным к событиям еще живого немифического прошлого, — это МОНТАЖ исторических документов, фактов и лиц в их доподлинной достоверности, без сочинительства и авторского приукрашивания.
Может быть, через десятки лет драматургия найдет пути для СИНТЕТИЧЕСКОЙ ОБРАБОТКИ исторического материала, для постройки широких обобщающих образов, вбирающих в себя все содержание той или иной эпохи.
Но в данный момент для этого еще НЕ существует объективных условий. Революционное прошлое еще дышет для нас сегодняшней действительностью. Оно еще живо, еще пахнет кровью недавних жертв.
Для того, чтобы осмыслить его, поверить в него на сцене — оно должно быть дано в динамике событий; в диалектическом развитии и в документальной точности.
Разработка форм исторического обозрения (не хроника) — настоятельная задача, стоящая перед драматургом-историографом. ВНЕ ЭТОЙ ФОРМЫ пока нет разрешения исторического репертуарного жанра.
Б. АЛПЕРС
Госкино — Совкино
„ЕВРЕЙСКОЕ СЧАСТЬЕˮ