Шумная, хмѣльная компанія нехотя двинулась домой.
Puс. Е. Шильниковскаго.
обычныя дѣловыя думы Темниковъ; «потомъ выполемъ посадки орѣшника, а тамъ можно будетъ...»
Шорохъ и сдержанные Голоса въ кустахъ прервали его мысли,
— У-ухъ ты, дикарка. Ничего по будетъ. Я ужъ знаю,—говорилъ зд кустами басовой мужской голосъ.
- Да, а коли что случится! Куда я съ маленькимъ дѣнусь?—отвѣчалъ ему взволнованный женскій.
Кусты задрожали и раздвинулись. Навстрѣчу Темникову, обнявшись, вышли высокій господинъ въ панамѣ и крестьянская дѣвушка.
Было еще достаточно свѣтло. Дѣвушку Темниковъ сейчасъ же узналъ: ото была первая плясунья и пѣсенница въ партіи работавшихъ на посадкахъ дѣвокъ—Анютка Чижихина.
Господинъ въ панамѣ быстро выпустилъ изъ рукъ талію дѣвушки, растерянно посмотрѣлъ па Темникова и застылъ въ позѣ гимназиста, внезапно изобличеннаго въ тайномъ куреніи. Анютка, потупившись, крутила подолъ своего желтаго расшитаго по краю фартука.
Темниковъ постоялъ съ минуту, глубже нахлобучилъ свой чесунчевый картузъ и, не говоря ни слова, свернулъ въ сторону. На ходу онъ отломилъ осиновую вѣтку и вскорѣ скрылся изъ глазъ обезкураженной пары.
— Кто это?—спросилъ у Анютки господинъ въ панамѣ, снова обнимая дѣвушку,
— Пустите!—оттолкнула его Анютка.—Это нашъ кондухторъ, Иванъ Иванычъ. Человѣкъ-то какой! Страмота !
— Что онъ тебѣ? Какое ему дѣло? — Какое... Стыдно!.. Вамъ-то что? Вы взяли свое и—мое почтенье. А я какъ завтра выду на работу?
Анютка поднесла къ глазамъ фартукъ и всхлипнула. Господинъ въ панамѣ, щелкнувъ портсигаромъ, закурилъ. Тонкой волнистой паутиной заструился голубоватый дымокъ.
— А ты вотъ что. Хныкать-то нечего,—сказалъ господинъ въ панамѣ.— Приходи-ка завтра въ городъ, Спросишь ветеринара Ступина, по вашему, лошадьяго доктора. У насъ въ домѣ какъ разъ горничной пѣтъ. Поступишь ко мнѣ. Да, смотри, поосторожнѣй— у меня жена... понимаешь...
— Вы, значитъ, женатый?
— Ну, конечно, если есть жена... Анютка вздохнула и замолчала.
Высокая грудь ея мѣрно, какъ рѣчная зыбь, ходила подъ сборками холщовой рубахи. Крупныя загорѣлыя руки были скрещены на животѣ.
Puс. Е. Шильниковскаго.
обычныя дѣловыя думы Темниковъ; «потомъ выполемъ посадки орѣшника, а тамъ можно будетъ...»
Шорохъ и сдержанные Голоса въ кустахъ прервали его мысли,
— У-ухъ ты, дикарка. Ничего по будетъ. Я ужъ знаю,—говорилъ зд кустами басовой мужской голосъ.
- Да, а коли что случится! Куда я съ маленькимъ дѣнусь?—отвѣчалъ ему взволнованный женскій.
Кусты задрожали и раздвинулись. Навстрѣчу Темникову, обнявшись, вышли высокій господинъ въ панамѣ и крестьянская дѣвушка.
Было еще достаточно свѣтло. Дѣвушку Темниковъ сейчасъ же узналъ: ото была первая плясунья и пѣсенница въ партіи работавшихъ на посадкахъ дѣвокъ—Анютка Чижихина.
Господинъ въ панамѣ быстро выпустилъ изъ рукъ талію дѣвушки, растерянно посмотрѣлъ па Темникова и застылъ въ позѣ гимназиста, внезапно изобличеннаго въ тайномъ куреніи. Анютка, потупившись, крутила подолъ своего желтаго расшитаго по краю фартука.
Темниковъ постоялъ съ минуту, глубже нахлобучилъ свой чесунчевый картузъ и, не говоря ни слова, свернулъ въ сторону. На ходу онъ отломилъ осиновую вѣтку и вскорѣ скрылся изъ глазъ обезкураженной пары.
— Кто это?—спросилъ у Анютки господинъ въ панамѣ, снова обнимая дѣвушку,
— Пустите!—оттолкнула его Анютка.—Это нашъ кондухторъ, Иванъ Иванычъ. Человѣкъ-то какой! Страмота !
— Что онъ тебѣ? Какое ему дѣло? — Какое... Стыдно!.. Вамъ-то что? Вы взяли свое и—мое почтенье. А я какъ завтра выду на работу?
Анютка поднесла къ глазамъ фартукъ и всхлипнула. Господинъ въ панамѣ, щелкнувъ портсигаромъ, закурилъ. Тонкой волнистой паутиной заструился голубоватый дымокъ.
— А ты вотъ что. Хныкать-то нечего,—сказалъ господинъ въ панамѣ.— Приходи-ка завтра въ городъ, Спросишь ветеринара Ступина, по вашему, лошадьяго доктора. У насъ въ домѣ какъ разъ горничной пѣтъ. Поступишь ко мнѣ. Да, смотри, поосторожнѣй— у меня жена... понимаешь...
— Вы, значитъ, женатый?
— Ну, конечно, если есть жена... Анютка вздохнула и замолчала.
Высокая грудь ея мѣрно, какъ рѣчная зыбь, ходила подъ сборками холщовой рубахи. Крупныя загорѣлыя руки были скрещены на животѣ.