ЧТО МОГ БЫ ПОКАЗАТЬ
НОВЫЙ ЦИРК
Веками выковавшаяся сущность циркового искусства остается неизменною еще долгое время. Стиль циркового искусства будет изменяться вместе со всем стилем эпохи.
Ловкость, мастерство циркового актера всегда одинаково будут радовать зрителя, нс материалы, которыми оперирует цирковой актер, неодинаково воспринимаются зрителем. Эти материалы должны быть понятны и близки современному зрителю.
Огромная, преимущественно, трудовая масса, наполняющая цирк, с особенным удовольствием встретит в цирке близкие, обиходные явления, претворенные в мастерское, виртуозное искусство циркового актера.
Старые образы цирка должны заменяться новыми. И эти образы надо искать в трудовых явлениях.
Внимательно рассмотрев ряд трудовых процессов всевозможных видов ремесл, можно найти большое количество новых номеров, построенных на образах и процессах того или иного вида труда, ремесла.
ПРЕДПОЛОЖИМ СЛЕДУЮЩИЙ НОМЕР: НА АРЕНУ ВЫНОСЯТ ОДНУ ИЛИ ДВЕ ДОСКИ. АКТЕР С ДИКОВИННОЙ БЫСТРОТОЙ (в 8—10 м.) ИЗГОТОВЛЯЕТ НА ГЛАЗАХ У ЗРИТЕЛЯ ТА БУРЕТ ИЛИ СКАМЬЮ (СКАМЬЮ ЛЕГЧЕ СДЕЛАТЬ).
Как же добиться такой фокусной быстроты? Во-первых, как и всегда в цирковых номерах,— путем тренировки. Во-вторых, школа, в которой подготовляется работник цирка, должна пригласить инструктора из ЦИТ‘а, чтобы под его руководством сократить процессы сборки табурета или скамьи до предельной простоты и экономии движения — и значит, и времени.
Конечно, номер должен быть расцвечен оригинальным костюмом в стиле номера, движением, клоунадой, музыкой, всеми ресурсами цирковых эффектов.
Такие бытовые номера, вероятно, вызовут интерес и одобрение трудовой массы, наполняющей цирк.
Особенно желательны такие номера в цирковых передвижках. В деревнях и селах у крестьянской массы они будут иметь особенный успех. Утилитарная сущность такого номера по-особенному будет восприниматься крестьянином. В дальнейшем предполагаемый номер может получить некоторое развитие. Уже не один, а группа актеров (трио, квартет и т. д.) может с той же быстротой изготовить стол, скамью, табурет, завершив номер легкой клоунадой. На фоне такого номера легко поставить веселую клоунаду-сатиру, эпиграмму на Мосдрев или шутку по адресу союза деревообделочников и т. п. Темп и средства исполнения номера легко диктуют ряд смешных положений и действий.
По примеру предлагаемого номера можно создать много иных производственных фокусов, номеров, клоунад.
М. У.
Никто не аплодировал. Удивленный и окоченевший Михельсон по инерции продолжал давить побежденного.
Чемпион Франции что-то пробормотал. Сначала тихо. Потом громче.
— Бедный,—сказал сереброголовый,—его никто не в силах понять. Трудно ему в этот момент без переводчика.
Голос Луриха возвысился, и цирк услышал слова, сказанные с величавым спокойствием, на чистейшем марьино-рощинском жаргоне:
— Ну, ты, шпана лысая! Убери свою немецкую ногу!
Михельсон стал медленно подниматься. Лурих схватил его за бороду, и половина ее осталась в его руках. И тогда только раскатились по полотняному цирку дружные аплодисменты. Лурих все-таки не подкачал.
Я посмотрел на сереброголового. Пропойца, проглотивший во время водочного кризиса бутылку сгущенного скипидара, должен иметь лучший вид, чем имел сереброголовый в тот момент.
— Да, только французы способны на такую работу, — сказал я не без ехидства.
Александр Кронгауз
НОВЫЙ ЦИРК
Веками выковавшаяся сущность циркового искусства остается неизменною еще долгое время. Стиль циркового искусства будет изменяться вместе со всем стилем эпохи.
Ловкость, мастерство циркового актера всегда одинаково будут радовать зрителя, нс материалы, которыми оперирует цирковой актер, неодинаково воспринимаются зрителем. Эти материалы должны быть понятны и близки современному зрителю.
Огромная, преимущественно, трудовая масса, наполняющая цирк, с особенным удовольствием встретит в цирке близкие, обиходные явления, претворенные в мастерское, виртуозное искусство циркового актера.
Старые образы цирка должны заменяться новыми. И эти образы надо искать в трудовых явлениях.
Внимательно рассмотрев ряд трудовых процессов всевозможных видов ремесл, можно найти большое количество новых номеров, построенных на образах и процессах того или иного вида труда, ремесла.
ПРЕДПОЛОЖИМ СЛЕДУЮЩИЙ НОМЕР: НА АРЕНУ ВЫНОСЯТ ОДНУ ИЛИ ДВЕ ДОСКИ. АКТЕР С ДИКОВИННОЙ БЫСТРОТОЙ (в 8—10 м.) ИЗГОТОВЛЯЕТ НА ГЛАЗАХ У ЗРИТЕЛЯ ТА БУРЕТ ИЛИ СКАМЬЮ (СКАМЬЮ ЛЕГЧЕ СДЕЛАТЬ).
Как же добиться такой фокусной быстроты? Во-первых, как и всегда в цирковых номерах,— путем тренировки. Во-вторых, школа, в которой подготовляется работник цирка, должна пригласить инструктора из ЦИТ‘а, чтобы под его руководством сократить процессы сборки табурета или скамьи до предельной простоты и экономии движения — и значит, и времени.
Конечно, номер должен быть расцвечен оригинальным костюмом в стиле номера, движением, клоунадой, музыкой, всеми ресурсами цирковых эффектов.
Такие бытовые номера, вероятно, вызовут интерес и одобрение трудовой массы, наполняющей цирк.
Особенно желательны такие номера в цирковых передвижках. В деревнях и селах у крестьянской массы они будут иметь особенный успех. Утилитарная сущность такого номера по-особенному будет восприниматься крестьянином. В дальнейшем предполагаемый номер может получить некоторое развитие. Уже не один, а группа актеров (трио, квартет и т. д.) может с той же быстротой изготовить стол, скамью, табурет, завершив номер легкой клоунадой. На фоне такого номера легко поставить веселую клоунаду-сатиру, эпиграмму на Мосдрев или шутку по адресу союза деревообделочников и т. п. Темп и средства исполнения номера легко диктуют ряд смешных положений и действий.
По примеру предлагаемого номера можно создать много иных производственных фокусов, номеров, клоунад.
М. У.
Никто не аплодировал. Удивленный и окоченевший Михельсон по инерции продолжал давить побежденного.
Чемпион Франции что-то пробормотал. Сначала тихо. Потом громче.
— Бедный,—сказал сереброголовый,—его никто не в силах понять. Трудно ему в этот момент без переводчика.
Голос Луриха возвысился, и цирк услышал слова, сказанные с величавым спокойствием, на чистейшем марьино-рощинском жаргоне:
— Ну, ты, шпана лысая! Убери свою немецкую ногу!
Михельсон стал медленно подниматься. Лурих схватил его за бороду, и половина ее осталась в его руках. И тогда только раскатились по полотняному цирку дружные аплодисменты. Лурих все-таки не подкачал.
Я посмотрел на сереброголового. Пропойца, проглотивший во время водочного кризиса бутылку сгущенного скипидара, должен иметь лучший вид, чем имел сереброголовый в тот момент.
— Да, только французы способны на такую работу, — сказал я не без ехидства.
Александр Кронгауз