Вдруг за 10 дней до предположенного выступления ей заявляют, что вместо «Подростка» пойдет «Как важно быть серьезным», где ей дается роль Сесиль. И Зеркалова от этой роли отказалась...
В заседании от 16 декабря местком театра б. Корш постановил между прочим:
1) Считать претензии арт. Зеркаловой к дирекции в части требования для себя работы вообще правильными...
3) Считать отказ арт. Зеркаловой от роли Сесиль в пьесе «Как важно быть серьезным» хотя формально неправильным, но вызванным теми исключительными условиями, в которые была поставлена арт. Зеркалова...
ОТЭ Мосгубрабиса, ознакомившись с документами по делу и опросив стороны, 9 января с/г. выносит следующее постановление:
1) Признать правильной „ту общую оценку дела, которая дана в постановлении месткома...
2) Считать необоснованным выдвигавшееся в процессе разбора дела мнение, что арт. Д. В. Зеркаловой пред являлось неправильное с точки зрения производственной дисциплины требование постановки для нее определенной пьесы («Погибшая девченка»). Согласно поданного в Союз заявления дирекции от 23/Х11 —25 г. постановка пьесы «Подросток» („Погибшая девченка“) проектировалась самой дирекцией, т. к. «создавшееся положение заставило дирекцию искать выхода, чтобы дать т. Зеркаловой возможность показаться дирекции и режиссуре».
3) Невыполнение обязательств в отношении Д. В. Зеркаловой имело место не только со стороны А. Р. Аксарина, но и со стороны дирекции в целом. Сущность дела не в том, что неделовые заверения и обещания исходили от А. Р. Аксарина, т. к. эта сторона дела относится к области чисто личных отношений, частной переписки и разговоров с Д. В. Зеркаловой. В представленных в Союз объяснениях (заявление от 23/ХӀӀ—25 г.) дирекция признает, что арт. Зеркалова была приглашена в труппу и договор с ней был заключен дирекцией, а не А. Р. Аксариным лично. Для артиста, тем более—первого положения и приглашенного из провинции, выполнение договора со стороны дирекции заключается не только в своевременной уплате жалования (на что ссылается дирекция в подтверждение своей исправности по выполнению договора), но и в предоставлении соответствующей работы. Те трудности репертуарного свойства, на которые указывает дирекция, если даже считать их установленными, не могут оправдывать дирекцию, т. к. очевидно, что эти трудности должны и могут быть предусмотрены при заключении договора с артистами первого положения.
4) Те обязанности, которые лежат на зав. худ. частью театра в отношении артистов первого положения, не были выполнены Н. М. Радиным в отношении Д. В. Зеркаловой. Не может считаться серьезным объяснением неподыскание для Д. В. Зеркаловой работы то обстоятельство, что «режиссура предпочитала иметь дело со знакомыми артистками» (это объяснение, как и все заявление дирекции от 23/X1I—25 г., подписано и Н. М. Радиным). По меньшей мере невнимание к Д. В. Зеркаловой и недостаточно серьезный подход к делу со стороны Н. М. Радина усматриваются и в обстоятельствах назначения роли для Д. В. Зеркаловой в пьесе «Васильковые дурачества». По объяснениям, данным Н. М. Радиным в Союзе, он наметил роль для Д. В. Зеркаловой в этой пьесе, а затем «узнает от дирекции», «что т. Зеркалова не поет и не танцует, и роль пришлось передать другой артистке». В обязанности зав. худ, частью и
режиссера входит, конечно, более непосредственное ознакомление с силами и возможностями артиста первого положения. Там, где этого нет, нет и права ссылаться на объективные затруднения занять артиста в той или иной роли или пьесе.
5) Наблюдающаяся в театре «искусственная дисквалификация артистов», которая отмечена в постановлении месткома, имела место и в отношении артистки Д. В. Зеркаловой; имеющийся по делу материал заставляет говорить, если не о преднамеренной дисквалификации в отношении артистки Д. В. Зеркаловой, то во всяком случае о дисквалификации как результате невнимания к интересам и к обусловленным договором правам работника. Настоящее постановление имеет в виду в первую очередь принципиальную оценку создавшегося для артистки Д. В. Зеркаловой положения в театре, т. к. очевидно, что в условиях намеченного репертуара на ближайший период договора с Д. В, Зеркаловой она не сможет уже наверстать потерянное в смысле работы время. Тем больше и неотложнее обязанность дирекции в остающуюся часть сезона использовать артистку Д. В. Зеркалову на работе в соответствии с ее амплуа и условиями заключенного с нею договора.
В виду изложенного Союз категорически предлагает дирекции выполнить обязательства в отношения артистки Д. В. Зеркаловой в плаве работы театра. Об осуществлении настоящего постановления в его практической части Союз просит поставить его в известность в недельный срок.
Документами, лежащими перед нами, приподнимается завеса над бытовой обстановкой работников театра. Напр., в своем заявлении в ОТЭ Губрабиса Зеркалова прямо «обвиняетзавед. худ. частью Н. М. Радина—
в умышленном нежелании дать мне возможность выступить именно в этой роли («Подросток»), так как я знаю, что Н. М. Радиву известно, что это одна из лучших ролей моего репертуара. А предложить мне взамен ее Сесиль—это значит желать как можно скорей от меня избавиться, зная, конечно, наперед, что эта роль меня почти за целый сезон не устроит, и таким образом я уйду из театра и не буду больше бременем зав. худ. ч., который до сих пор умудрился не занять меня ни в одном спектакле. Почему тов. Радин за полсезона ни разу обо мне не вспомнил? Почему арт. Шатрова на однородные со мной роли занята каждый день, а мне не дана ни одна роль? И даже не допустили сыграть в очередь?...
Все эти вопросы имеют, конечно, реторический характер, если вспомнить общеизвестный факт, что артисты Радин и Шатрова— муж и жена...
Эта сторона дела не расследована в данном случае и не получила оценки со стороны профсоюзного органа—хотя о том, какую роль играет во всяком (увы, и в советском театральном деле «институт жен»—об этом давно чирикают все воробьи на крышах...
Но для нас в изученных нами документах представляется исключительно важным авторитетное разъяснение о правах работника.
Кит Китычи от сцены должны знать отныне, что в Советском государстве им приходится считаться с интересами трудящихся, что далеко не целиком предоставлено им иметь «за свои деньги» работника, что к труду они должны относиться с уважением и бережно, отнюдь не «дисквалифицируя» его. И это постановление ОТЭ Мосгубрабиса мы приветствуем, как прецедент.
В заседании от 16 декабря местком театра б. Корш постановил между прочим:
1) Считать претензии арт. Зеркаловой к дирекции в части требования для себя работы вообще правильными...
3) Считать отказ арт. Зеркаловой от роли Сесиль в пьесе «Как важно быть серьезным» хотя формально неправильным, но вызванным теми исключительными условиями, в которые была поставлена арт. Зеркалова...
ОТЭ Мосгубрабиса, ознакомившись с документами по делу и опросив стороны, 9 января с/г. выносит следующее постановление:
1) Признать правильной „ту общую оценку дела, которая дана в постановлении месткома...
2) Считать необоснованным выдвигавшееся в процессе разбора дела мнение, что арт. Д. В. Зеркаловой пред являлось неправильное с точки зрения производственной дисциплины требование постановки для нее определенной пьесы («Погибшая девченка»). Согласно поданного в Союз заявления дирекции от 23/Х11 —25 г. постановка пьесы «Подросток» („Погибшая девченка“) проектировалась самой дирекцией, т. к. «создавшееся положение заставило дирекцию искать выхода, чтобы дать т. Зеркаловой возможность показаться дирекции и режиссуре».
3) Невыполнение обязательств в отношении Д. В. Зеркаловой имело место не только со стороны А. Р. Аксарина, но и со стороны дирекции в целом. Сущность дела не в том, что неделовые заверения и обещания исходили от А. Р. Аксарина, т. к. эта сторона дела относится к области чисто личных отношений, частной переписки и разговоров с Д. В. Зеркаловой. В представленных в Союз объяснениях (заявление от 23/ХӀӀ—25 г.) дирекция признает, что арт. Зеркалова была приглашена в труппу и договор с ней был заключен дирекцией, а не А. Р. Аксариным лично. Для артиста, тем более—первого положения и приглашенного из провинции, выполнение договора со стороны дирекции заключается не только в своевременной уплате жалования (на что ссылается дирекция в подтверждение своей исправности по выполнению договора), но и в предоставлении соответствующей работы. Те трудности репертуарного свойства, на которые указывает дирекция, если даже считать их установленными, не могут оправдывать дирекцию, т. к. очевидно, что эти трудности должны и могут быть предусмотрены при заключении договора с артистами первого положения.
4) Те обязанности, которые лежат на зав. худ. частью театра в отношении артистов первого положения, не были выполнены Н. М. Радиным в отношении Д. В. Зеркаловой. Не может считаться серьезным объяснением неподыскание для Д. В. Зеркаловой работы то обстоятельство, что «режиссура предпочитала иметь дело со знакомыми артистками» (это объяснение, как и все заявление дирекции от 23/X1I—25 г., подписано и Н. М. Радиным). По меньшей мере невнимание к Д. В. Зеркаловой и недостаточно серьезный подход к делу со стороны Н. М. Радина усматриваются и в обстоятельствах назначения роли для Д. В. Зеркаловой в пьесе «Васильковые дурачества». По объяснениям, данным Н. М. Радиным в Союзе, он наметил роль для Д. В. Зеркаловой в этой пьесе, а затем «узнает от дирекции», «что т. Зеркалова не поет и не танцует, и роль пришлось передать другой артистке». В обязанности зав. худ, частью и
режиссера входит, конечно, более непосредственное ознакомление с силами и возможностями артиста первого положения. Там, где этого нет, нет и права ссылаться на объективные затруднения занять артиста в той или иной роли или пьесе.
5) Наблюдающаяся в театре «искусственная дисквалификация артистов», которая отмечена в постановлении месткома, имела место и в отношении артистки Д. В. Зеркаловой; имеющийся по делу материал заставляет говорить, если не о преднамеренной дисквалификации в отношении артистки Д. В. Зеркаловой, то во всяком случае о дисквалификации как результате невнимания к интересам и к обусловленным договором правам работника. Настоящее постановление имеет в виду в первую очередь принципиальную оценку создавшегося для артистки Д. В. Зеркаловой положения в театре, т. к. очевидно, что в условиях намеченного репертуара на ближайший период договора с Д. В, Зеркаловой она не сможет уже наверстать потерянное в смысле работы время. Тем больше и неотложнее обязанность дирекции в остающуюся часть сезона использовать артистку Д. В. Зеркалову на работе в соответствии с ее амплуа и условиями заключенного с нею договора.
В виду изложенного Союз категорически предлагает дирекции выполнить обязательства в отношения артистки Д. В. Зеркаловой в плаве работы театра. Об осуществлении настоящего постановления в его практической части Союз просит поставить его в известность в недельный срок.
Документами, лежащими перед нами, приподнимается завеса над бытовой обстановкой работников театра. Напр., в своем заявлении в ОТЭ Губрабиса Зеркалова прямо «обвиняетзавед. худ. частью Н. М. Радина—
в умышленном нежелании дать мне возможность выступить именно в этой роли («Подросток»), так как я знаю, что Н. М. Радиву известно, что это одна из лучших ролей моего репертуара. А предложить мне взамен ее Сесиль—это значит желать как можно скорей от меня избавиться, зная, конечно, наперед, что эта роль меня почти за целый сезон не устроит, и таким образом я уйду из театра и не буду больше бременем зав. худ. ч., который до сих пор умудрился не занять меня ни в одном спектакле. Почему тов. Радин за полсезона ни разу обо мне не вспомнил? Почему арт. Шатрова на однородные со мной роли занята каждый день, а мне не дана ни одна роль? И даже не допустили сыграть в очередь?...
Все эти вопросы имеют, конечно, реторический характер, если вспомнить общеизвестный факт, что артисты Радин и Шатрова— муж и жена...
Эта сторона дела не расследована в данном случае и не получила оценки со стороны профсоюзного органа—хотя о том, какую роль играет во всяком (увы, и в советском театральном деле «институт жен»—об этом давно чирикают все воробьи на крышах...
Но для нас в изученных нами документах представляется исключительно важным авторитетное разъяснение о правах работника.
Кит Китычи от сцены должны знать отныне, что в Советском государстве им приходится считаться с интересами трудящихся, что далеко не целиком предоставлено им иметь «за свои деньги» работника, что к труду они должны относиться с уважением и бережно, отнюдь не «дисквалифицируя» его. И это постановление ОТЭ Мосгубрабиса мы приветствуем, как прецедент.