вообще громадное значение в истории Тайных Обществ, как Южного, так и Северного, не силою власти, которую он имел, как один из директоров, а силою своих исключительных дарований,—«силою примера», как определил его значение Сперанский.
Одно уже то, что он был членом Тайного Общества, придавало особое значение и вес этому Обществу, внушало многим уверенность в его силе и влиянии. Сила его личности заставляла многих преувеличивать значение его, как главного деятеля Тайного Общества, держащего в руках все нити заговора. В Петербурге, среди главных деятелей Общества (как Никит· Муравьев и князь Трубецкой), распространено было преувеличенное мнение о влиянии Пестеля и значении Общества, им организованного на юге. Известие, что Пестель едет в Петербург, произвело среди них в конце 1823 года тревогу и смущение. Они заранее насторожились, опасаясь влияния Пестеля и его упреков в бездеятельности. Никита Муравьев говорит с князем Трубецким, что «для узнания мыслей и состояния Общества
Пестеля надобно показать ему что-нибудь здесь образованное», и, спешно организует «управу» из трех членов. г
В записках современников, в том числе и не принадлежавших к Тайному Обществу, сохранилось несколько замечатель
ных отзывов о Пестеле. Все, и даже враги его, говорят о нем, как о личности с исключительными дарованиями.
Во время пребывания Пушкина в Киыиневе, сюда в апреле 1821 года приехал Пестель проездом, но делам службы. Он навестил поэта и произвел на него сильное впечатление. «Утро
провел с Пестелем—записал Пушкин в дневнике.—Умный человек во всем смысле этого слова. . Мы с ним имели разговор
метафизический, политический, нравственный и проч. Он один из самых оригинальных умов, которых я знаю». Пушкин записал в дневник и поразившее его замечание Пестеля о материализме: «Моп coeur est materialiste, mais ша raison s’y refuse».
Начальники второй армии, в которой служил Пестель, были о нем самого высокого мнения. Начальник штаба, граф П. Д. Киселев (известный, между прочим, как сторонник освобо
ждения крестьян), не удалял от себя Пестеля, несмотря на неоднократные советы своих петербургских друзей, и с увле
чением вспоминал впоследствии о вечерах, проведенных в беседе с ним. Главнокомандующий, граф Витгенштейн, говорил, что Пестель везде будет на своем месте, и на посту мииистра, и в командовании армией.
Одно уже то, что он был членом Тайного Общества, придавало особое значение и вес этому Обществу, внушало многим уверенность в его силе и влиянии. Сила его личности заставляла многих преувеличивать значение его, как главного деятеля Тайного Общества, держащего в руках все нити заговора. В Петербурге, среди главных деятелей Общества (как Никит· Муравьев и князь Трубецкой), распространено было преувеличенное мнение о влиянии Пестеля и значении Общества, им организованного на юге. Известие, что Пестель едет в Петербург, произвело среди них в конце 1823 года тревогу и смущение. Они заранее насторожились, опасаясь влияния Пестеля и его упреков в бездеятельности. Никита Муравьев говорит с князем Трубецким, что «для узнания мыслей и состояния Общества
Пестеля надобно показать ему что-нибудь здесь образованное», и, спешно организует «управу» из трех членов. г
В записках современников, в том числе и не принадлежавших к Тайному Обществу, сохранилось несколько замечатель
ных отзывов о Пестеле. Все, и даже враги его, говорят о нем, как о личности с исключительными дарованиями.
Во время пребывания Пушкина в Киыиневе, сюда в апреле 1821 года приехал Пестель проездом, но делам службы. Он навестил поэта и произвел на него сильное впечатление. «Утро
провел с Пестелем—записал Пушкин в дневнике.—Умный человек во всем смысле этого слова. . Мы с ним имели разговор
метафизический, политический, нравственный и проч. Он один из самых оригинальных умов, которых я знаю». Пушкин записал в дневник и поразившее его замечание Пестеля о материализме: «Моп coeur est materialiste, mais ша raison s’y refuse».
Начальники второй армии, в которой служил Пестель, были о нем самого высокого мнения. Начальник штаба, граф П. Д. Киселев (известный, между прочим, как сторонник освобо
ждения крестьян), не удалял от себя Пестеля, несмотря на неоднократные советы своих петербургских друзей, и с увле
чением вспоминал впоследствии о вечерах, проведенных в беседе с ним. Главнокомандующий, граф Витгенштейн, говорил, что Пестель везде будет на своем месте, и на посту мииистра, и в командовании армией.