смотреть на Пушкина его глазами, руководствоваться цитатами, которые ему заблагорассудится привести. Передо мною—воз
можно полное собрание отзывов о Пушкине, и на их основании я имею возможность делать свои самостоятельные выводы. Отзывы эти были разбросаны по разнообразнейшим журналам,
газетам, книгам, часто очень трудно доступным; всякий, желав
ший составить себе самостоятельное представление о Пушкине, должен был проделывать долгую и кропотливую работу по соби
ранию материалов. Здесь эти материалы лежат перед читателем собранные, распределенные в систематическом порядке.
Прежде всего передо мною встал вопрос: какие сведения вводить в эту книгу,—все-ли, до нас дошедшие, или только критически проверенные? Ведь вор, и у самого Хлестакова мы
находим воспоминания о Пушкине. Вы помните? «С Пушкиным на дружеской ноге. Бывало, часто говорю ему:—Ну, что, брат Пушкин? — Да так, брат,—отвечает, бывало, — так как-то всё...
Большой оригинал!» Таких вспоминателеи о Пушкине,—по-просту сказать, вралей, в действительности, может быть, никогда даже и не видевших Пушкина,—в пушкинской литературе немало.
Дальше идет целая категория вспоминателей, стоявших в несомненной близости к Пушкину или к близким ему лицам,— и тем не менее очень мало достоверных. Большое сомнение вну
шают, напр., немногочисленные сведения, сообщенные о поэте его отцом Сергеем Львовичем, вроде, напр., утверждения, что Пушкин, поступая в лицей, говорил по-английски, или что он
в зрелом возрасте выучился испанскому языку. Некоторые подозрения вызывают и воспоминания о Пушкине его брата Льва, относящиеся как раз к тому времени, когда братья жили врозь. Чудовищно-недобросовестны воспоминания Л. Н. Павлищева,
сына сестры поэта, Ольги Сергеевны. Он заставляет Пушкина произносить суконным языком длиннейшие и глупейшие, явно им выдуманные речи. Мало того: даже приводимые им, яко бы подлинные письма матери его и письма к ней сплошь им фаль
сифицированы. Это обнаружилось, когда Павлищев, после издания своей книги, неосторожно продал подлинники писем Академии Наук, и они были напечатаны в издании Академии «Пушкин и его современники». Не внушают решительно никакого
можно полное собрание отзывов о Пушкине, и на их основании я имею возможность делать свои самостоятельные выводы. Отзывы эти были разбросаны по разнообразнейшим журналам,
газетам, книгам, часто очень трудно доступным; всякий, желав
ший составить себе самостоятельное представление о Пушкине, должен был проделывать долгую и кропотливую работу по соби
ранию материалов. Здесь эти материалы лежат перед читателем собранные, распределенные в систематическом порядке.
Прежде всего передо мною встал вопрос: какие сведения вводить в эту книгу,—все-ли, до нас дошедшие, или только критически проверенные? Ведь вор, и у самого Хлестакова мы
находим воспоминания о Пушкине. Вы помните? «С Пушкиным на дружеской ноге. Бывало, часто говорю ему:—Ну, что, брат Пушкин? — Да так, брат,—отвечает, бывало, — так как-то всё...
Большой оригинал!» Таких вспоминателеи о Пушкине,—по-просту сказать, вралей, в действительности, может быть, никогда даже и не видевших Пушкина,—в пушкинской литературе немало.
Дальше идет целая категория вспоминателей, стоявших в несомненной близости к Пушкину или к близким ему лицам,— и тем не менее очень мало достоверных. Большое сомнение вну
шают, напр., немногочисленные сведения, сообщенные о поэте его отцом Сергеем Львовичем, вроде, напр., утверждения, что Пушкин, поступая в лицей, говорил по-английски, или что он
в зрелом возрасте выучился испанскому языку. Некоторые подозрения вызывают и воспоминания о Пушкине его брата Льва, относящиеся как раз к тому времени, когда братья жили врозь. Чудовищно-недобросовестны воспоминания Л. Н. Павлищева,
сына сестры поэта, Ольги Сергеевны. Он заставляет Пушкина произносить суконным языком длиннейшие и глупейшие, явно им выдуманные речи. Мало того: даже приводимые им, яко бы подлинные письма матери его и письма к ней сплошь им фаль
сифицированы. Это обнаружилось, когда Павлищев, после издания своей книги, неосторожно продал подлинники писем Академии Наук, и они были напечатаны в издании Академии «Пушкин и его современники». Не внушают решительно никакого