третной живописи, такъ не всякій поэтъ-художникъ обладаетъ даромъ мемуариста. Тургеневъ, повидимому, если и обладалъ имъ, то лишь въ слабой степени. Его отнюдь нельзя было-бы назвать эмпирикомъ въ искусствѣ: факты дѣйствительности всегда служили ему только отправными точками для свободнаго творчества. Тургенева (такъ можно думать) и не влекло въ сто
рону искусства связаннаго, несмотря на богатство впечатлѣній,
на обиліе интереснѣйшаго матеріала, который былъ въ его распоряженіи. Его «воспоминанія» (Бѣлинскій, художникъ Ивановъ, Загоскинъ, Литературный вечеръ у Плетнева) отрывочны, напи
саны «между дѣломъ» и, представляя интересъ въ другихъ отношеніяхъ, художественнаго значенія не имѣютъ.
Но возможна и иная разновидность художественнаго генія, въ которой совмѣщаются оба творчества, и свободное, и свя
занное. Обладая огромнымъ даромъ художественной комбинаціи, т. е. способностью создавать новые образы, художникъ однакоже не отрывается отъ почвы дѣйствительности, въ особенности отъ той части ея, которая входитъ въ сферу его субъективнаго опыта. Будучи настоящимъ художникомъ-творцомъ, онъ въ то-же время не перестаетъ быть въ извѣстныхъ предѣлахъ эмпирикомъ, въ извѣстномъ смыслѣ—мемуаристомъ. Таковъ Л. Н. Толстой.
Наша задача и будетъ состоять въ томъ, чтобы, по мѣрѣ возможности и умѣнія, выдѣлить совмѣщающіеся въ громадномъ талантѣ Толстого элементы эмпиризма и свободнаго творчества и дать посильную оцѣнку ихъ. Намъ предстоить разсмотрѣть:
1) ту сторону въ произведеніяхъ Толстого, которая можетъ быть названа художественными «мемуарами» и «семейной хроникой»; 2) ту, которая, хотя и не подводится подъ первую руб
рику, но роднится съ нею въ томъ отношеніи, что основана на данныхъ субъективнаго опыта: сюда относятся всѣ тѣ образы, для созданія которыхъ Толстой черпалъ матеріалъ изъ богатой сокровищницы своей собственной натуры; 3) образы, основанные на наблюденіи и представляющіе продуктъ свободнаго творчества.
Не трудно показать, что первая и вторая рубрики занимаютъ въ творчествѣ Толстого весьма видное мѣсто,—можно сказать,
добрая половина его художественныхъ силъ была направлена именно въ эту сторону. То, что мы называемъ «семейной хроникой», составляетъ содержаніе знаменитыхъ повѣстей «Дѣтство