рить; но не трудно доказать, чти и выставленіе новыхъ людей въ видѣ моркизовъ Позъ и Іоаннъ-д’Аркъ, можетъ принести не менѣе вреда для тѣхъ же самыхъ юношей, для поученія которыхъ эти романы пишутся. Вмѣсто того, чтобы представ
лять этимъ юношамъ жизнь въ ея настоящемъ свѣтѣ, вмѣсто того, чтобы заставлять ихъ узнавать себя въ произведеніяхъ со всѣми ихъ недостатками, авторы употребляютъ всѣ усилія, чтобы закрыть отъ нихъ настоящую дѣйствительность со всѣмъ ея жалкимъ убожествомъ, обольщая ихъ различными радужными призраками. Послѣдствія подобныхъ оболыценій очевид
ны: юноша прочтетъ нѣсколько подобныхъ романовъ и не за
медлить вообразить самого себя однимъ изъ ихъ героевъ; вмѣстѣ съ тѣмъ начинаются поиски повсюду людей съ необъ
ятными силами и непоколебимой энергіей, причемъ каждый встрѣченный, сказавшій двѣ, три фразы, согласныя съ воззрѣніями юноши, кажется ему человѣкомъ не отъ міра сего и находитъ подобіе себѣ въ томъ или другомъ романѣ г. Ба
жина, и кончается все это тѣмъ горькимъ и тяжелымъ разо
чарованіемъ идеализма, изъ котораго немногіе выходятъ, не утративъ молодыхъ силъ и завѣтныхъ убѣжденій. Что такое это все, какъ не тотъ же романтизмъ, только въ новой обо
лочкѣ, съ иными кличками? Но что же тогда дѣлать нашей беллетристики? Неужели возвратиться ко временамъ чистаго искусства и снова воспѣвать что взбредетъ на умъ, слѣпо по
винуясь всѣмъ прихотямъ художественнаго вдохновенія?... Никто объ этомъ не говоритъ; что пройдено, къ тому воз
вращаться было бы крайне постыдно, и не даромъ явился принципъ утилитаризма искусства; но только цѣль его не пренебрегать всѣми прежними принципами, а только ограничи
вать ихъ. Актъ поэтическаго творчества попрежнему долженъ быть свободнымъ, непроизвольнымъ актомъ, и попрежнему поэтъ обязанъ изображать жизнь такъ, какъ она есть. *Іто же касается тенденціозности произведеній, то она должна заклю
чаться вовсе не въ томъ, чтобы во что бы ни стало принаров
ливать изображаемую дѣйствительность къ тепденціи. Тенденціозность должна предшествовать творчеству, руководя поэта не столько въ изображеніи жизни, сколько въ изученіи ея. Поэтъ, проникнутый серьёзными и глубокими идеями, стоящими впереди вѣка, очевидно, не будетъ обращать исключи
лять этимъ юношамъ жизнь въ ея настоящемъ свѣтѣ, вмѣсто того, чтобы заставлять ихъ узнавать себя въ произведеніяхъ со всѣми ихъ недостатками, авторы употребляютъ всѣ усилія, чтобы закрыть отъ нихъ настоящую дѣйствительность со всѣмъ ея жалкимъ убожествомъ, обольщая ихъ различными радужными призраками. Послѣдствія подобныхъ оболыценій очевид
ны: юноша прочтетъ нѣсколько подобныхъ романовъ и не за
медлить вообразить самого себя однимъ изъ ихъ героевъ; вмѣстѣ съ тѣмъ начинаются поиски повсюду людей съ необъ
ятными силами и непоколебимой энергіей, причемъ каждый встрѣченный, сказавшій двѣ, три фразы, согласныя съ воззрѣніями юноши, кажется ему человѣкомъ не отъ міра сего и находитъ подобіе себѣ въ томъ или другомъ романѣ г. Ба
жина, и кончается все это тѣмъ горькимъ и тяжелымъ разо
чарованіемъ идеализма, изъ котораго немногіе выходятъ, не утративъ молодыхъ силъ и завѣтныхъ убѣжденій. Что такое это все, какъ не тотъ же романтизмъ, только въ новой обо
лочкѣ, съ иными кличками? Но что же тогда дѣлать нашей беллетристики? Неужели возвратиться ко временамъ чистаго искусства и снова воспѣвать что взбредетъ на умъ, слѣпо по
винуясь всѣмъ прихотямъ художественнаго вдохновенія?... Никто объ этомъ не говоритъ; что пройдено, къ тому воз
вращаться было бы крайне постыдно, и не даромъ явился принципъ утилитаризма искусства; но только цѣль его не пренебрегать всѣми прежними принципами, а только ограничи
вать ихъ. Актъ поэтическаго творчества попрежнему долженъ быть свободнымъ, непроизвольнымъ актомъ, и попрежнему поэтъ обязанъ изображать жизнь такъ, какъ она есть. *Іто же касается тенденціозности произведеній, то она должна заклю
чаться вовсе не въ томъ, чтобы во что бы ни стало принаров
ливать изображаемую дѣйствительность къ тепденціи. Тенденціозность должна предшествовать творчеству, руководя поэта не столько въ изображеніи жизни, сколько въ изученіи ея. Поэтъ, проникнутый серьёзными и глубокими идеями, стоящими впереди вѣка, очевидно, не будетъ обращать исключи