зведения и взгляды Ж. Ж. Руссо. Л. Н. читалъ и восхищался ими еще въ ранней молодости. Увлекаясь Руссо, Толстой не
могъ болѣе презирать простой народъ, а, напротивъ, явилось желаніе исполнить свой нравственный долгъ передъ семьюстами
душами. Легко однако видѣть, что въ этихъ первыхъ попыткахъ сближенія много теоретическаго, навѣяннаго, и мало сердца. Филантропія по отношенію къ крѣпостному, безправному мужику, настроенная на барскихъ дрожжахъ и идеяхъ просвѣтительной литературы, никакого проку не принесла и принести не могла. Въ деревнѣ на первыхъ порахъ его ждали всевозможный не
удачи и разочарованія, который подѣйствовали на него охлаждающимъ образомъ. Весь этотъ эпизодъ своей жизни Толстой описалъ впослѣдствіи въ разсказѣ „Утро иомѣщикаи.
Въ 1851 году гр. Толстой сильно проигрался и понялъ, что при прежней своей жизни онъ никакъ не сумѣетъ уплатить долга. Это обстоятельство побудило его отправиться на Кавказъ— не на службу, а просто для перемѣны мѣста, впечатлѣній и ра
ди экономіи (онъ разъ двадцать давалъ себѣ слово „больше этихъ проклятыхъ картъ не брать въ руки ). На Кавказѣ же въ это время служилъ офицеромъ его старшій брать, котораго онъ особенно любилъ. Здѣсь ему приходилось часто мѣнять свое мѣстожительство. Главная квартира и штабъ батарей, гдѣ слу
жилъ брать, были въ Староглазовской, но часто его посылали въ Старый Юртъ, на передовую позицію, и Левъ Николаевичъ его сопровождалъ. Вотъ этимъ-то дикимъ станицамъ и ауламъ и суждено было стать историческимъ мѣстомъ. Здѣсь выношены были художественные образы первыхъ произведеній Толстого, и рождены первые годы его творчества. Чудная прпрода Сѣвернаго Кавказа, и горы, и Терекъ, и казацкая удаль, и почти первобытная простота жизни,—все это въ своемъ гармоническомъ цѣломъ послужило колыбелью этимъ первымъ плодамъ узкаго пути всемірному генію, вышедшему на борьбу за идеалъ, на исканіе истины, смысла человѣческой жизни.
На службу гр. Толстой сначала и не думалъ даже поступать. Весь свой досугъ онъ наполнялъ чтеніемъ, и главное —
охотой подъ руководствомъ стараго казака Епишки, извѣстнаго читателямъ подъ именемъ „Ерошки“, одного изъ характернѣйшихъ лицъ въ „Казакахъ“. Возвращаясь съ одной опасной
могъ болѣе презирать простой народъ, а, напротивъ, явилось желаніе исполнить свой нравственный долгъ передъ семьюстами
душами. Легко однако видѣть, что въ этихъ первыхъ попыткахъ сближенія много теоретическаго, навѣяннаго, и мало сердца. Филантропія по отношенію къ крѣпостному, безправному мужику, настроенная на барскихъ дрожжахъ и идеяхъ просвѣтительной литературы, никакого проку не принесла и принести не могла. Въ деревнѣ на первыхъ порахъ его ждали всевозможный не
удачи и разочарованія, который подѣйствовали на него охлаждающимъ образомъ. Весь этотъ эпизодъ своей жизни Толстой описалъ впослѣдствіи въ разсказѣ „Утро иомѣщикаи.
Въ 1851 году гр. Толстой сильно проигрался и понялъ, что при прежней своей жизни онъ никакъ не сумѣетъ уплатить долга. Это обстоятельство побудило его отправиться на Кавказъ— не на службу, а просто для перемѣны мѣста, впечатлѣній и ра
ди экономіи (онъ разъ двадцать давалъ себѣ слово „больше этихъ проклятыхъ картъ не брать въ руки ). На Кавказѣ же въ это время служилъ офицеромъ его старшій брать, котораго онъ особенно любилъ. Здѣсь ему приходилось часто мѣнять свое мѣстожительство. Главная квартира и штабъ батарей, гдѣ слу
жилъ брать, были въ Староглазовской, но часто его посылали въ Старый Юртъ, на передовую позицію, и Левъ Николаевичъ его сопровождалъ. Вотъ этимъ-то дикимъ станицамъ и ауламъ и суждено было стать историческимъ мѣстомъ. Здѣсь выношены были художественные образы первыхъ произведеній Толстого, и рождены первые годы его творчества. Чудная прпрода Сѣвернаго Кавказа, и горы, и Терекъ, и казацкая удаль, и почти первобытная простота жизни,—все это въ своемъ гармоническомъ цѣломъ послужило колыбелью этимъ первымъ плодамъ узкаго пути всемірному генію, вышедшему на борьбу за идеалъ, на исканіе истины, смысла человѣческой жизни.
На службу гр. Толстой сначала и не думалъ даже поступать. Весь свой досугъ онъ наполнялъ чтеніемъ, и главное —
охотой подъ руководствомъ стараго казака Епишки, извѣстнаго читателямъ подъ именемъ „Ерошки“, одного изъ характернѣйшихъ лицъ въ „Казакахъ“. Возвращаясь съ одной опасной